Курт прыснул и затрясся от смеха.

— Эй, марка джинсов не важна, главное – что под ними, — приподняв меня, он обхватил руками мои ягодицы и прижал к себе.

Я застонала, ощутив жар между ног. Кто-то тут любит умничать.

Прильнув к нему, я приоткрыла рот, и Курт тут же завладел им. Я застонала. О боже. Это тепло, вкус его губ… Поцелуй был медленный, но настойчивый и глубокий, и я растаяла в его объятиях, отвечая на поцелуи и повторяя за ним.

Мое тело как будто ожило: электрические разряды пронеслись от губ по коже вниз. Я хотела, чтобы он покрыл поцелуями всю меня.

— Откуда ты, Бэнкс? — прошептал Кай, прикусив мою губу. — Почему ты живешь с Торренсами?

Положив ладонь ему на щеку, я прервала поцелуй и прижалась к его лбу своим.

— Это не имеет значения. Сегодня я не хочу быть собой, идет? — отстранившись, едва заметно улыбнулась я, бросая ему вызов. — Мы в исповедальне, и нас никто не видит. Давай просто бежать, не оглядываясь.

Глаза Курта страстно загорелись. Он погладил мою щеку.

— Да, черт побери. С одним условием.

Поставив меня на ноги, Курт достал что-то из кармана. Я опустила глаза и увидела черную пластиковую карточку. Он поднял её выше, и я заметила надпись: «Понтифик» Москва.

Ключ-карта?

Мы смотрели друг другу в глаза. Я чувствовала, что Курта, так же, как и меня, охватил трепет.

Он снял номер в «Понтифике»?

— Я хочу найти этот двенадцатый этаж, — сказал парень. — Отправишься со мной на поиски приключений?

Мои губы расплылись в улыбке. Не сдержавшись, я обвила его руками. Если Курт продолжит в том же духе, я влюблюсь без памяти.

А вот это уже точно разрушит мою репутацию на улицах.

Когда он умудрился снять номер?Наверное, после исповеди.

Отстранившись, я кивнула и слезла с него.

— Идем…

Вдруг кто-то схватил меня за футболку и потянул вверх, потом подхватил под руки и выдернул из могилы.

— Эй! — закричала я. Сердце подскочило и оказалось где-то в горле.

— Какого черта? — послышался возглас Курта снизу.

Я рухнула на холодную траву. От столкновения дыхание сперло. Перевернувшись на бок, увидела несколько пар черных ботинок.

Кто…

Увидев их лица, я оцепенела. Дамир, Лев, Майкл и… Дэвид стояли надо мной и сверлили меня взглядами.

О нет.

Я медленно встала на ноги, не поднимая глаз. Но подбородок держала высоко – на этот раз прятаться было бесполезно.

Курт выскочил из могилы, выпрямился и встал передо мной.

— Дэвид? — удивленно воскликнул он, тяжело дыша и глядя на моего брата. — Какого черта, старик?

Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь – хотя и не знала, что, – но Дэвид схватил меня за запястье и притянул к себе.

— Твою мать, даже не шевелись, — прорычал он.

Курт подошел к нему.

— Что ты, блин, делаешь?

Дэвид повернулся к своему другу.

— Ты ведь не трогаешь мои игрушки, да? Я думал, мы братья и все такое.

О боже. Я закрыла глаза, чувствуя на себе непонимающий взгляд Курта.

— Твои? — возразил он. — Не знал, что она твоя. В Часовой башне ты вел себя так, будто не знаком с ней.

Я лихорадочно переводила взгляд с одного парня на другого. К глазам подступили слезы. Вокруг начали собираться любопытные. Разыгравшаяся сцена привлекла внимание даже Кирилла с Андреем.

Все еще сжимая ключ-карту в кулаке и прищурившись, Курт посмотрел на меня.

— Без обид, — продолжил он. — Но она, похоже, не горит желанием быть твоей. Хочешь, чтобы я отвез тебя домой? — Курт повернулся ко мне.

Нет.

Увези меня в любое другое место.

— Хочешь, чтобы он отвез тебя домой? — бросил вызов брат своим ледяным голосом, не спуская с меня глаз.

У меня не было выбора.

Я бы очень хотела быть кем-то другим и оказаться сейчас в другом месте, но так уж сложилось. Дэвид нуждался во мне, а Курт – нет. Что случится с моим братом, если я разобью ему сердце?

Покачав головой, я взяла его за руку.

Молчание Курта пронзило меня, словно нож.

— Что ж, это все чертовски весело, — встрял в разговор Андрей. — Ладно тебе, чувак, оставь её! — он подтолкнул Курта. — Дэвид заявил свои права. Какая разница?

— С каких это пор Дэвида заботят права? — рявкнул Курт на Андрея. — Если одна недоступна, он переключается на следующую. Ни одна женщина не стоит даже малейших усилий, так ведь? — с вызовом бросил он моему брату. — Ты никогда не ставил девчонок выше нас. А что, если я тоже её хочу?

— Ну, тогда ты её не получишь, — парировал Дэвид. — Хочу приберечь нетронутую киску лично для себя.

Меня чуть не стошнило, когда со всех сторон раздался смех.

Дэвид повернулся ко мне.

— Кому ты принадлежишь? Кого любишь?

Я покачала головой. Ярость уничтожила каждую частичку счастья, которое я только что ощутила в этой могиле. Будь он проклят.

Только кровные узы – это навсегда.

— Я люблю тебя, — ответила я, посмотрев на брата.

И уловила проблеск облегчения в его глазах, прежде чем они опять ожесточились. Неужели он действительно сомневался?

Дэвид поцеловал меня в лоб.

— Жди меня в моей комнате, — распорядился он, шлепнув меня по заднице, и перевел взгляд на своих друзей. — Может, я захочу кусочек, когда вернусь. В любое время.

Снова раздался хохот. Положив руку мне на спину, Дамир увел меня.

Мы вчетвером направились к внедорожнику, оставив моего брата и его друзей, но перед тем, как натянуть капюшон, я услышала предупреждение, брошенное Дэвидом Курту.

— Кроме меня, к ней никто не прикоснется. Никогда.

Никогда.

Комментарий к

Извините, но мне стало больно из-за того, что Дэвид, не говоря никому, что Бэнкс - его сестра, - не подпускает никого к ней.

========== Часть 9 ==========

Бэнкс

Наши дни

«Курт Мори, — прочитала я. – — Родился 28 сентября в Саратове… единственный ребенок в семье».

Я листала страницу за страницей, изучая детальное описание его жизни: безупречные оценки, достижения в баскетболе и плавании.

А также его арест и деятельность после выхода на свободу более года назад.

Не считая того случая, после которого Курт отсидел – нападение на человека, избивавшего свою младшую сестру и оказавшегося копом, – он был образцовым юношей. Курт умел веселиться, однако никогда не выходил за рамки, в отличие от Андрея.

Он наслаждался женщинами, но они, похоже, никогда не испытывали к нему ненависти после расставания, как случалось с Дэвидом.

Еще он порой бывал суровым, непреклонным и пугающим, но никогда не казался жестоким, как Кирилл.

Курт был лучшим в их маленькой команде.

Все изменилось после тюрьмы. Он стал другим.

Никаких женщин, по крайней мере, на публике. Не больше одной порции алкоголя, по крайней мере, в окружении людей. И сейчас он был не просто жестоким, а иногда даже безжалостным.

Я остановилась на кадре, запечатлевшем Курта на подходе к «Хантер-Бэйли». Частный детектив подловил его на тротуаре: черный пиджак развевался на ветру, воротничок белой рубашки был расстегнут, на плече висела спортивная сумка. Смоляного цвета волосы оттеняли строгий взгляд темных глаз. Глядя на его накрахмаленную рубашку, я думала о скрытом под ней теле и вспомнила, что ощущала, прикасаясь к нему, когда этот мужчина носил футболки и толстовки.

Он был теплым. Вот каким я его помнила. Очень теплым.

Захлопнув папку, глубоко вздохнула и сунула её под сиденье, где лежали остальные. Я видела, как мой брат играл с бесчисленным количеством девушек, словно те были бесполезными игрушками, а потом избавлялся от них, как от мусора. Знала, насколько ужасно мужчины могли обращаться с женщинами, которых трахали. А женщины не только принимали такое поведение, но еще и возвращались, чтобы повторить. Более того, умоляли об этом.

Я никогда не буду похожей на них.

— Где он, мать его? — проворчал Дамир с водительского сиденья, сбив пепел с сигареты в приоткрытое окно.

Через стекло, заливаемое дождем, я посмотрела на черный кирпичный дом.