- Мы можем не справиться, – прошептал он, – можем умереть.

- Нас всерьез хотят убить, – согласно хмыкнула бандитка, – и нам придется убивать самим.

- Очень надеюсь, что нет, – нервно хохотнула я, – оставим это тем, у кого психика покрепче.

Зуко и Тоф только синхронно тяжело вздохнули. Нам всем было страшно, чертовски страшно, разница была только в том, что кто-то осознал, на что придется пойти и с чем столкнуться, а кто-то все еще не желал этого признавать. Поэтому Катара бойкотирует разговоры о плане, поэтому Аанг ходит такой потерянный, поэтому же Сокка шутит гораздо больше, чем обычно. Мы все боимся столкнуться с настоящей смертью, перестать быть просто детьми, повзрослеть таким жестоким путем. Зуко просыпается по ночам от кошмаров, потому что больше всех из нас сталкивался с «настоящей жизнью», потому что кровь отпечатывается на веках, потому что невозможно просто взять и забыть. Нам будет очень сложно, но мы обязаны выжить, обязаны справиться, обязаны нейтрализовать Озая любым способом.

Радостный Сокка, вбежавший на площадь вприпрыжку, расколол повисшее напряжение, как раскалывают арбузы. С завязанными глазами, размахивая битой и радостно хохоча. Сокка не видел наших тревог, у него самого на душе скребли кошки, но тем не менее повисшее напряжение разлетелось липкими каплями, оставляя после себя только сочную аппетитную мякоть беззаветной радости, сверкающей в голубых глазах. Парень размахивал какой-то бумажкой, Суюки за его плечом выглядела воодушевленной, а вот Катара с Аангом отчего-то были подавлены. Точнее подавленным выглядел Аанг, подошедший и плюхнувшихся на землю рядом; Катара же скорее была недовольна или смущена. Она засунула руки глубоко в карманы, как обычно не делала, а распущенные волосы закрывали поджатые губы и сверкающие глаза.

- Ребята! – заорал Сокка что есть мочи. – Давайте сходим!

Беззаботное веселье парня окончательно разогнало сгустившиеся над нами тучи пессимизма. Я хохотнула, приподнимаясь и встречаясь глазами с облегченным и чуточку благодарным взглядом Зуко. Он никогда не покажет свою благодарность Сокке, но запросто покажет мне. А я уж когда-нибудь передам, обязательно.

- Давайте, – хихикая, согласилась я, – а куда?

- О! – вмешалась Суюки, отбирая у Сокки листовку. – Это спектакль про нас.

С потрепанного листа на нас смотрели похоже непохожие портреты нас самих и какое-то дурацкое название посередине, которое тут же вылетело из головы. Я поморщилась, смотря на «себя», а моя самооценка плавно поползла вниз. Я правда так выгляжу? Не то чтобы девица, играющая меня была некрасивой, просто она оказалась чересчур огромной и одновременно чересчур маленькой по сравнению с остальными. Она не была горой мышц, как «Тоф», но была высокой и широкоплечей со странным взглядом черных глаз. На листовке актеры стояли в линию, и «я» была с краю, почти скрывалась за границами измятой бумаги.

Зуко выхватил из рук Суюки листовку так быстро, что я еще пару секунд задумчиво смотрела в пустоту. Он яростно вперился взглядом в «себя», а потом пару раз ткнул бумагу пальцем.

- Мой шрам! – воскликнул он, сжигая несчастную листовку. – Он слева, а не справа!

- Какая разница? – фыркнула Тоф, сдувая прядь волос со лба, а после добавила удивленно, – у тебя есть шрам?

Не расхохотался только пышущий гневом Зуко, но и он быстро успокоился, криво улыбнувшись.

- Не расстраивайся, малыш Зу-Зу, – отсмеявшись, протянула я, пародируя Азулу, – хочешь, я сделаю тебе еще один, чтобы было симметрично?

Катара, как раз поднимавшаяся по лестнице, споткнулась и гневно глянула на меня, Сокка и Суюки нахмурились, а Зуко передернуло. Аанг смотрел на меня укоряюще, а Тоф было как будто все равно. Положение снова спас Сокка, хлопнув меня по плечу и трагически закатив глаза:

- Бедняжка, у тебя все еще плохо с чувством юмора.

Я вскинулась, сбрасывая его руку, и обиженно отвернулась.

На представление мы все-таки пошли. Не то чтобы я была так уж против, но все же затея мне не нравилась. Едва ли можно было ожидать чего-то хорошего от народа Огня по отношению к нам, пусть это и были только персонажи. Скорее всего «нас» в конце истории ждала бесславная кончина. С другой стороны это возможно поможет Аангу и Катаре в полной мере осознать, что пощады ждать не придется, и стоит нам хоть на мгновение оступиться – нас безжалостно убьют. Однако прямо сейчас все (или почти все) были настроены воодушевленно и активно обсуждали предстоящий спектакль. Зуко спорил с Соккой о важности правильного местонахождения шрама, Тоф и Суюки светились предвкушением, даже Катара проявляла чуть больше дружелюбия, чем раньше. А Аанг продолжал кукситься, потому что его играла девочка. Еще в городе – до того, как Сокка притащил листовку – ребята встретились с актерами, раздающими автографы и позирующими перед благодарными зрителями. Аватар очень расстроился, когда увидел, что главную роль исполняет девочка в лысом парике, так что вспыхнувший было энтузиазм поутих, и мальчик оказался моим единственным союзником в нежелании идти.

Покупать билеты отправилась подозрительно веселая Суюки. Чтобы разместиться, нам пришлось выкупать целую ложу, но с деньгами, хранившимися в резиденции, это не оказалось проблемой. Мы же в это время ждали ее невдалеке от бокового входа. Это был отдельный вход для тех, кто купил билеты в ложи, тем не менее едва ли отделенный от основной массы посетителей хоть как-нибудь. Люди все прибывали, подходили ближе к дверям, так что нам пришлось отойти в сторонку, но совсем выйти из толпы мы так и не смогли. Наконец из ниоткуда вынырнула Суюки, в одной руке сжимая пачку билетов, а другой активно распихивая зрителей.

- Там столько народу, – воскликнула она воодушевленно, – ребята, вы так популярны!

Мы уже и сами почувствовали, потому что подталкивали нас со всех сторон. Двери открылись, и люди хлынули внутрь, снося не слишком устойчивых и расталкивая медлительных. Я резко пожалела, что мы не дождались, когда толпа схлынет, пусть тогда и пришлось бы уворачиваться от спешащих занять свои места зрителей. И это еще только отдельный вход в ложи, так что я даже представить не могла, что творилось у парадных дверей.

- Почему «вы»? – невнятно спросил Сокка, когда мы смогли пропихнуться в сторонку.

Как ни странно, никто не отбился и никого не унесло толпой, так что мы по отдельности пробрались к нашей ложе и теперь все вместе ждали сигнала к началу спектакля. Из-за толпы все были слегка потрепанные, Зуко продолжал цепляться за свой капюшон, а Аанг озирался по сторонам слегка испуганно. Суюки же уже не выглядела такой уж веселой; на ее лице залегла тень разочарования, хотя глаза продолжали светиться интересом.

- А меня в этом спектакле нет, – деланно весело ответила девушка, – похоже, они не посчитали меня таким уж важным персонажем.

От активного сострадания нас отвлекла вновь зашевелившаяся толпа. Двери в ложи постепенно открывались, строгая женщина в красном ходила от одной к другой, потрясая увесистой связкой ключей. Подойдя, она окинула нас незаинтересованным взглядом, усмехнулась чему-то своему и пропустила внутрь. Нас встретили две простые деревянные скамейки и гул голосов снизу. Люди усаживались, копошились, о чем-то переговаривались, и все это создавало такой шум, что закладывало уши. Я поморщилась, проходя вперед и плюхаясь на ту скамью, что стояла немного дальше от сцены. Рядом со мной тут же уселась Тоф, совершенно не обращая внимания на недовольное покашливание Зуко. Аанг с Катарой и Сокка с Суюки расселись на первом ряду, с интересом поглядывая в зал.

Прошло всего несколько минут, прежде чем погас свет, но мне показалось, что эти минуты тянулись целую вечность. Нехорошее предчувствие с удвоенной силой забилось в горле, не давая вздохнуть, и я крепко зажмурилась. Перед глазами плясали цветные пятна, красные всполохи превращались в огонь, пожирающий все на своем пути, а чернота вмиг обратилась пепелищем.