Акула учуял не ладное:

— Ветер стих, теряем ход.

— Ничего! Сильнее стрельба! — кричал Грейсток.

Вытащив из ножен шпагу и стуча ей по сапогам, как тростью, он неторопливо пересекал по периметру палубу, будто гуляя по дорожкам своего имения, прислушивался к шипению Мааса и вздрагиванию Мери, наблюдал дым, вырывавшийся из трюма корабля и уточнял курс.

Жёлтый камзол с «Реал Папа» стал при этом быстрее перемещаться, и Стасу даже наскучило его весёлое мельтешение. А Теодор бодро целился в командора, но расстояние не позволяло совершить пистолетный выстрел.

— Вот дьявол! Как заговорённый! — бубнил он…

Благодаря почти утихшему ветру галеон несло по морскому течению прямо на «Реал Папа». Наконец, Леопард прокричал:

— За Жизнь и Королёву, ребята! Вперёд!

Паруса обоих морских монстров тлели свечками, уже практически сгорели пеньковые канаты. Пылающее от прямого попадания бревно мачты, круша всё вокруг, рухнуло в преисподнюю, увеча людей.

Разгорелась дикая бойня — драка на кулаках, ножах, кто чем мог… И даже зубами…

— Класс! — веселился Леопард и, поправив бандану, вклинился в самую гущу драки…

Раздирающий душу скрип и треск повис над головами, и на палубу свалилась тлеющая мачта с «Реал Папа». Трубач громко выводил свои рулады. С корабля святош вторая мачта бодро ушла в наклон и, наконец, легла поперёк палубы «Мозгоеда». Огромный великан с шипением поднял её одной рукой и перекинул обратно. Разлетающиеся щепки со скоростью пуль врезались в ромлян.

— Господи, пронеси! — это орал Джейкоб Скелет.

Господь-бог решил правильно: огонь бешеной лисицей метнулся к пороховым люкам «Реал Папа», огненный жар приблизился к оружейным складам, и «Морской Мозгоед», как трусливая девица, не спрося мнения капитана, по собственной воле, со скрипящим визгом, прихватив огромным, невесть откуда взявшимся черпаком, свою команду, отпрыгнул на десять метров в бок… «Реал папа» вдруг расширился, как надутый мыльный пузырь, и затем куда-то исчез… Ден Рудж полетел над морем, раскинув руки, словно птица крылья, в этом удивительном полёте перед ним открылась вся картина Вест-Индской битвы. Линейные корабли стреляли в облака и друг друга…. Наконец, Ден начал пикировать, и картина, наблюдаемая им с высоты разом исчезла, а вода сомкнулась, шкипер рассмотрел деревянную женскую руку ловко схватившую его поперёк. Рудж смог только открыть обожженные губы:

— Машка, отпусти! Ребра…

— Щенок! Лучше рёбра, чем голова…

Виталио Маурицио тоже пережил кульбит, вынырнув, он быстро оценил где берег и стремительно грёб руками в сторону земли…

Наконец, все стихло.

Выпив рома залпом, Теодор одобрительно хлопнул Скелета по плечу. Станислав приказал ставить галеон левым боком, запирая этим маневром все корабли Триумвирата в Индской бухте. Нужен был новый манёвр.

Прихлебывая чёрное, цвета дёгтя кипрское вино, Стас решительно изрёк:

— Флот римский в Нью-Дели необходимо уничтожить, чтобы и памяти не осталось.

— Боб, тебе бомбы приготовить надо.

— Слушаюсь!

— Теодор, скоро ночь, и их проще будет доставить.

— Ок!

Ночью начали прямой наводкой обстреливать огнём ромские корабли.

Спустя годы, в своих воспоминаниях, Ден напишет: «Пеньковые, пропитанные смолой снасти под горячим тропическим воздухом загорались, как опилки, и вот уже упала мачта ещё на одном из ромлян. На наших глазах тонул второй фрегат эскадры.

— Вперёд! — приказал Стас.

Их увидели, и лёгкие римские лодки пошли на пересечение, затем, взяв шлюп, постарались уничтожить сидящих, но невероятный смуглый великан, увенчанный шлемом из белых рогов, легко разметал всех нападавших… Мери смотрела на милого сверху и умилялась…

А затем, рогатый гигант, словно вырастал из палуб линейных кораблей, сея панику и рассыпая нитки искрящего пороха…

— Готово! — через половину часа, отчитывался Маас.

Ден позже записал в воспоминаниях: «Всё, что осталось от флота Триумвирата — чёрный жирный слой копоти на утро за бортом… В одну лишь ночь, один странный галеон (на миг превратившийся в эскадру), уничтожил весь ромский флот!».

В первый день весны на бостонской стоянке торговых судов ударом колокола оповестили портовых чиновников о прибытии очередного корабля. Весна ознаменовала свой приход выпавшим за ночь снегом, а влажный ледяной ветер продолжал гнать с моря новые тяжёлые тучи.

Высадиться в такую погоду было сложно. Даже у причала закрытой гавани ощущалась сильная качка, и шлюпки долго мотало. Но, несмотря на сильную боковую волну и долгую борьбу с ней, люди приблизились к пирсу.

Из первой шлюпки, с трудом перевалившись, и, почти упав на скользкий асфальт, вылез мореплаватель в дорогом кашемировом пальто, расшитом чёрной толстой шёлковой нитью. Из-под не менее дорогой шляпы торчали растрепавшиеся волосы, прикрывающие высокий лоб джентльмена.

Несмотря на солидный вид, он внимательно следил за своими кожаными дорожными баулами, обшитыми дополнительными ремнями. Они были закреплены на дне шлюпа так надёжно, что даже в случае переворота лодки, остались бы невредимыми. На них сидели два матроса. Группа карабинеров ожидала невдалеке на пирсе. А рядом, сунув руки в карманы, расслабленно перемещались еще двое, которые наблюдали за стоящими карабинерами. Наконец, когда гребцы смогли не без труда пристать к пирсу, эта парочка уселась на штабель из рядом стоящих ящиков: один лицом к морю, второй к порту. Там они продолжили наблюдение уже сидя.

Как только последний мешок оказался на берегу, к таможенным служкам, отделившись от карабинеров, подошли двое и, упомянув имя лорда Ампла, споро собрали багаж и удалились по направлению к полицейским экипажам. Следом, слегка покачиваясь после долгого нахождения в море, шли дорого одетый джентльмен и его люди.

На зевак, демонстративно сидящих на штабеле, слова путешественника также оказали магическое действие.

Очень быстро поймав коляску, они последовали за полицейским экипажем. Свернув с Морского проспекта на соседнюю неприметную улицу, извозчик остановился перед большим четырёхэтажным особняком, который был известен всему Линдону. Над величественной лепниной подъездной арки красовалась бронзовая бляха с чеканным изображением очень бурного моря и кашалота в императорской короне, а также меч и весы.

Проводив груз, двое бездельников неспеша проехали дальше и вскоре остановились у ресторации средней руки.

Холод ранней весны смешивался в ней с теплом запахов кухни, а немытая с осени хрустальная люстра давала больше тени, чем света.

За дорогой дубовой ресторанной стойкой, среди хрустальных фужеров, тарелок с закусками, пузатых бутылок и серого столового серебра стоял сам хозяин.

Короткие рукава его белоснежной куртки демонстрировали посетителям мощные руки с пудовыми, как гири, кулаками. На груди тускло поблескивала на свету бляха с изображением такого же кашалота, как тот, что гордо смотрел на столицу со стены соседнего здания. Короткая ухоженная чёрная борода украшала уверенное лицо, ещё более утяжеляя квадратный подбородок. Выражение, и даже цвет, казалось бы, больших глаз, было невозможно определить из-под полуприкрытых век.

Девять лет, как известнейший в узких кругах боцман Коль Вудро приобрёл старый трактир. Обанкротившееся заведение не приносило никакого дохода, но у Вудро трактир превратился в ресторанчик и через небольшое время «Чрево кита» стало часто посещаемым местом в Линдоне. Столичные маклеры узнавали здесь расписание кораблей, а купцы прикидывали цены на товары не только в Империи, но и в удаленных уголках обитаемого мира. Капитаны вербовали экипажи с гарантией, а судовладельцы подыскивали капитанов с опытом.

А в шикарных гостиных второго яруса, готовили и подавали совсем другие повара и официанты, совершались крупные сделки. Иногда с линдонской биржи данные первыми озвучивались здесь, а не в Сити. Нередко странные совещания продолжались здесь и ночью, и днём. В двухстах метрах от Главного Полицейского Управления находился его небольшой филиал, и опасная криминальная зона города, одновременно!