Следующей ночью вольски, зная о римских раздорах и рассчитывая, что ночью может объявиться перебежчик или предатель, напали на лагерь. Стража всполошилась, подняла войско, по сигналу все бросились к оружию, и затея вольсков оказалась тщетной. Остаток ночи оба войска отдыхали. На рассвете вольски, забросав рвы, устремляются на вал. И уже со всех сторон шло разрушение укреплений, когда консул, хотя отовсюду все, а громче других должники требовали знака к наступлению, чуть-чуть еще переждал, как бы испытывая боевой дух войска, и, как только пыл его сделался явным, подал наконец знак и выпустил воинов, жаждавших битвы. Первым же натиском отброшены были враги; бежавших, пока поспевала за ними пехота, били с тыла; конница гнала перепуганных до самого лагеря. Вскоре и лагерь был окружен легионами, а так как страх выгнал вольсков даже отсюда, взят и разграблен. На следующий день легионы двинулись к Свессе Помеции, куда сбежались враги; через несколько дней город был взят и отдан на разграбление. Здесь уставшие воины получили передышку. А консул с великой славой для себя отвел победившее войско в Рим.

Плебеи ожидали исполнения обещаний консула, подтвержденных сенатом, как вдруг Аппий и по присущему ему высокомерию, и чтобы подорвать доверие к сотоварищу по должности, начал самым суровым образом править суд о долгах. Немедля стали и прежде закабаленных должников возвращать заимодавцам, и кабалить других. Когда дело касалось воинов, они искали заступничества у второго консула – стекались к Сервилию, напоминали о его обещаниях, корили его, перечисляя свои заслуги, показывая рубцы от ран, полученных на войне. Требовали, чтобы он либо обратился к сенату, либо сам был защитником им – гражданам как консул, воинам как полководец. Консула это беспокоило, но обстоятельства вынуждали его изворачиваться; столь рьяно сопротивлялся не только товарищ его, но и вся знать. Из-за такой своей нерешительности он не сумел ни избежать ненависти плебеев, ни снискать расположение отцов.

В 494 г. до Р.Х., в консульство Авла Вергиния и Тита Ветузия, убедившись, что сенат остается глух к их законным требованиям, плебеи организовано покинули Рим и удалились на Священную гору в трех милях от города за рекой Аниеном. Там без всякого предводителя они обнесли лагерь валом и рвом и выжидали, не предпринимая никаких действий, кроме необходимых для пропитания. Так несколько дней держались они, никого не тревожа и никем не тревожимые.

Этот поступок поверг патрициев в страх. Ведь плебеи к этому времени составляли уже основную часть римского войска. Бойкот ими военной службы в виду постоянной внешней угрозы поставил город в катастрофическое положение. Начались переговоры о примирении, и сенаторы согласились на том, чтобы у плебеев были свои должностные лица с правом неприкосновенности, и чтобы никто из патрициев не мог занимать эту должность. Так были избраны два народных трибуна – Гай Лициний и Луций Альбин (в 493 г. до Р.Х.). Им дано было право налагать запрет на любые распоряжения консулов или сената, направленные против плебеев. Власть трибунов была очень велика, но ограничивалась только чертой города.

За время отсутствия плебеев консулами стали Спурий Кассий и Постум Коминий. При этих консулах был заключен союз с латинскими народами, положивший конец Первой Латинской войне. Для его заключения один консул остался в Риме. Другой консул, посланный на войну с вольсками, разбил и обратил в бегство антийских вольсков, преследовал их до города Лонгулы и овладел городскими стенами. Вслед за этим он захватывает Полуску, другой город вольсков, после чего с большим войском появился у Кориол.

Был тогда в лагере среди знатной молодежи юноша Гней Марций, быстрый и умом и делом, которого впоследствии прозвали Кориоланом. Когда римское войско, осадившее Кориолы, обратило все силы против горожан, запертых в стенах, и позабыло об опасности нападения со стороны, на него вдруг ударили легионы вольсков из Антия и одновременно сделали вылазку враги из города – как раз в том месте, где случилось стоять на страже Марцию. С отборным отрядом воинов он не только отразил вылазку, но и сам свирепо ворвался в открывшиеся ворота, устроил резню в ближайшей части города и, схватив факел, поджег прилегающие к городской стене постройки. Поднявшийся среди жителей переполох, смешанный с плачем детей и женщин, как это бывает при появлении неприятеля, воодушевил римлян и смутил вольсков; показалось, будто город, куда они спешили на помощь, уже взят. Так были разбиты антийские вольски и взят город Кориолы. Марций настолько затмил своей славой консула, что если бы не остался памятником договор с латинами, вырезанный на бронзовой колонне, который заключен был одним Кассием, поскольку его товарищ отсутствовал, то стерлась бы память о том, что войну с вольсками вел Коминий.

Многие полагали, что настало время прижать плебеев и взять назад уступки, насильно вырванные у сената их уходом. Одним из первых за это высказался Марций Кориолан, враг трибунской власти. И не миновать бы Марцию нападения при выходе из курии, если бы, по счастью, не призвали его трибуны к суду. Однако в день разбирательства Марций в суд не явился. От этого раздражение плебеев против него усилилось. Он был осужден заочно и отправился в изгнание, угрожая отечеству и вынашивая враждебные умыслы.

Явившись к вольскам, Марций был радушно принят своими прежними врагами, и с каждым днем они делались тем благосклонней к нему, чем сильней возгорался он ненавистью к своим, чем чаще слышались от него то жалобы, то угрозы. Гостеприимство ему оказал Аттий Туллий. Знатнейший человек среди вольсков, он всегда был враждебен римлянам. И вот, побуждаемые – один – давней ненавистью, другой – недавней яростью, они замыслили против римлян войну.

Полководцами в этой войне, (начавшейся в 488 г. до Р.Х.) по согласному решению всех племен, были избраны ее главные вдохновители – Аттий Туллий и Гней Марций. И Кориолан не обманул возлагавшихся на него надежд. Сначала он двинулся на Цирцеи, выгнал оттуда римских поселенцев, а освобожденный город передал вольскам; потом обходными путями вышел на Латинскую дорогу, отнял у римлян недавно покоренные города: Сатрик, Лонгулу, Полуску, Кориолы; затем отбил Лавиний, взял Корбион, Вителлию, Требий, Лабики и Пед. От Педа он повел вольсков к Риму и, расположившись лагерем у Клуилиева рва в пяти милях от Города, начал отсюда набеги на римские поля

Сенат и консулы возлагали все надежды на военную силу, но простой народ предпочитал что угодно, только не войну. Когда консулы Спурий Навтий и Секст Фурий делали смотр легионам и расставляли сторожевые отряды по стенам, собралась большая толпа народа, требовавшая мира. Напуганные мятежными выкриками, сенаторы послали к Марцию с предложением мира. Возвратившись назад, послы принесли суровый ответ: если вольскам будет отдана их земля, то можно говорить о мире; если же римляне рассчитывают спокойно пользоваться плодами завоеванного, то он, Марций, не забудет ни обид от сограждан, ни добра от чужих и постарается показать, что изгнание ожесточило его, а не сломило. Послов отправили вторично, но они даже не были допущены в лагерь.

Тогда римские матери семейств толпой сошлись к Ветурии, матери Кориолана, и к Волумнии, его супруге. Побуждаемые их мольбой, Ветурия и Волумния с двумя Марциевыми сыновьями на руках отправились во вражеский лагерь Объятия жены и детей, стон женщин, толпою оплакивавших свою судьбу и судьбу отчизны, сломили могучего мужа. Он склонился на их просьбы и отвел войско прочь от города. Этим поступком Кориолан вызвал против себя тяжкую ненависть вольсков и вскоре был ими убит.

В 474 г. до Р.Х., в консульство Луция Фурия и Гайя Манлия внутренние раздоры возобновились с новой силой. Народные трибуны предложили земельный закон, и возбужденный этим простой народ бушевал. Консулы всеми силами сопротивлялись. По сложении ими полномочий народный трибун Гней Генуций тут же потребовал их к суду.