— Нет никакой закономерности, Пеп! Это дерьмо просто происходит и всё!

Его загнанный взгляд отпечатался у неё в памяти и с лёгкостью возникает в воображении сейчас. Взгляд человека, у которого впервые выдернули почву из-под ног. Потому что его палочка-выручалочка бессильна помочь. Пеппер тогда перелопатила кучу информации о том, что за панические атаки и как с ними бороться.

Но не смогла понять, что он чувствует.

— Грёбаную панику, Пеп. Логично, да? Страх — в десять раз сильнее, чем под пулями. Сердце колотится с неистовой скоростью. И за секунду до приступа я осознаю, что сейчас начнётся, но не могу никак этому помешать.

Что она тогда ему советовала? Отвлечься? Убедить себя в том, что приступ скоро пройдёт?

— Просто скажи себе, что ты уже это проходил. И каждый раз справлялся, верно?

Боже, да если бы она только знала, что это за неотвратимая лавина ужаса, сметающая с ног, лишающая ориентации в пространстве, выбивающая воздух из лёгких! Первобытный парализующий страх, захватывающий всё твоё существо — наверное, такой испытывает человек, на которого мчится машина. Ты её видишь, но уже не избежишь столкновения.

— Я не могу это прекратить силой воли, пойми. Я превращаюсь в трясущееся истерящее желе. Это как кошмарный сон, а ты не можешь проснуться — только в сотни раз хуже.

— И всё-таки постарайся, Тони. Я уверена, что ты сильнее этого.

Пеппер нервно смеётся. Теперь она осознаёт, как нелепы были её попытки поддержать его. Она помнит, что старалась, очень старалась. Но Тони смотрел всё тем же загнанным взглядом человека, который падает в пропасть без единого шанса зацепиться за что-то. У неё ни разу не получилось подобрать правильных слов, потому что она не испытала на своей шкуре ничего подобного.

— А что со встречей? Ты её отменила?

— Нет, почему? Все ждут тебя.

— До сих пор?!

— Тони?..

— Подожди… Так сколько прошло времени? Сколько длился приступ?

Пеппер смотрит на часы. Секундомер утверждает, что прошло шесть минут и семнадцать секунд. На две минуты и четыре секунды больше, чем в предыдущий раз. Шесть минут и семнадцать секунд разрывающей мозги паники. От момента, когда Пеппер почуяла подступающую волну страха, до момента, когда эта волна выбросила её на берег, перемолотую и еле дышащую. В первые мгновения слышится только стук сердца в висках, всё ещё запредельно частый, потом возвращаются остальные звуки, выравнивается дыхание, и только дрожь в пальцах никак не хочет уходить, напоминая о приступе.

Ощущение времени всякий раз теряется — как терялось и у Тони, — и на пятый раз Пеппер решает засечь, как долго длится этот мрак. Не то чтобы ей действительно интересно. Это просто попытка хоть как-то загнать происходящее в рамки. Хоть немного упорядочить этот хаос.

Пока ей не удаётся.

Секундомер не помогает. Дыхательные практики не помогают. Успокоительное не помогает.

Пеппер подтягивает к себе колени и стягивает со спинки кресла плед. Она знает, что её колотит не от холода, но всё равно кутается — хоть какая-то иллюзия комфорта.

— Чего именно ты боишься? О чём думаешь в эти моменты?

— Я не думаю, Пеп, я просто вижу мельтешащие кадры — как погибают друзья, как погибаешь ты, как по моей вине всё идёт прахом… А иногда — всё совсем иначе… Абсурдно. Ничем не объяснимые страхи.

— Например?

— Что во мне проснётся монстр, такой как Халк. Однажды я целый день провёл, в ужасе ожидая, что из меня попрёт зелёная зверюга.

Тогда Пеппер только ошеломлённо промолчала. Старк же гениальный изобретатель, он должен был отдавать себе отчёт в том, что на пустом месте подобное не случится. Но теперь она боится собственного отражения в зеркале. И вчера она подскочила на кровати в полной уверенности, что горит заживо.

А началось всё и вовсе с видения, что Тони слился с толпой журналистов и, так и не подойдя, рассыпался пылью. Очень правдоподобно.

Пеппер знает наверняка, что он так не поступил бы. Он бы первым делом кинулся к ней. И он просто не имел права развеяться по ветру.

Плед согревает, но озноб не унимается. Прежде, если панические атаки заставали Тони поблизости от Пеппер, она, потеряв надежду подсказать ему выход, просто обнимала и баюкала его, пока страх не отступал. Теперь она могла бы помочь ещё и пониманием, каково ему. Он бы увидел отражение своих мучений в её глазах. Давно известно: если разделить ад на двоих — становится легче.

Но Тони приходилось бороться с паникой в одиночку.

И Пеппер теперь тоже совершенно одна.

========== Обещание (Скотт и Хоуп) ==========

Комментарий к Обещание (Скотт и Хоуп)

Пропущенная сцена: вечер накануне того дня, когда Скотт отправился в квантовое пространство, чтобы добыть целебные частицы для Эйвы.

— Прыжок в квантовое пространство — всё-таки не увеселительная прогулка. Ты могла бы хоть попрощаться как следует.

— Знаешь, не хочу даже думать о том, что в твоём представлении значит «как следует».

Скотт издаёт смешок и качает головой: до чего же упрямая! Он смотрит на Хоуп украдкой, исподтишка. То ли воровские привычки настолько въелись под кожу, то ли есть подозрения, что за слишком откровенный взгляд можно и схлопотать по полной. А он слишком хорошо помнит их тренировки, чтобы подписываться на такое добровольно. Удары Хоуп — резкие, острые, чертовски болезненные, как укус осы. Но сейчас — Скотт надеется — она в другом настроении. Пусть ей сложно показывать чувства, особенно по его душу, но что-то есть, ведь даже старина Хэнк заметил искры между ними.

— А по-моему, я заслужил поощрение перед тем, как рухнуть в бездну.

— Поменьше драмы, Скотт, — Хоуп изгибает губы в усмешке. — И обойдёшься без поощрений.

— Ну почему-у-у? — интонация прямо как у обиженного ребёнка.

— Моему отцу ты не нравишься, — саркастично отвечает она.

— Твоему отцу никто не нравится, так что не считается, — парирует он. — Зато я нравлюсь твоей маме.

Хоуп закатывает глаза, но её улыбка становится неуловимо мягче. Скотту так хочется коснуться её щеки, заправить за ухо непослушные пряди тёмных волос, вдохнуть будоражащий аромат кожи — всё это он помнит ничуть не хуже тренировок.

Даже странно, за время их разлуки он старался не думать о Хоуп, и ему казалось, что это легко. Теперь, любуясь ею, он с пугающей ясностью осознаёт, что просто не представляет свою жизнь без этой невероятной женщины. Хотя видеть её здесь, в собственном доме — очень непривычно. Хоуп не вписывается в здешний бессистемный бардак, у неё всегда всё разложено по полочкам. И в голове — полный порядок, в отличие от его бестолковой башки. Но всё-таки она пришла. Скотт верит, что она переживает за него. Пусть Хоуп была готова без раздумий отправиться в квантовый мир за матерью, пусть стала свидетелем успешного путешествия отца, они все понимают — это по-прежнему крайне рискованное предприятие.

— Так что скажешь? Разве я не прав? Джанет сразу просекла, что я — стоящий парень.

— Ну да, она же пропустила все твои бредовые выходки, включая вылазку в Лейпциг.

— Зато выходит, что я умею подать себя с выгодной стороны, — не сдаётся он.

Ему не раз доводилось слышать, что он обладает изрядным обаянием, и Скотт всё ждёт, когда же оно подействует на непробиваемую Хоуп. Она только щурится и, оставляя его позади, упругой походкой поднимается на второй этаж.

— Провёл бы экскурсию для приличия, — окликает она. Скотт воодушевлённо бросается следом.

Да уж, показывать особо нечего. Пара комнат, балкон, барабанная установка… За то время, что он проторчал здесь безвылазно под домашним арестом, всё это осточертело — должно было, по крайней мере. Скотт считал дни до момента, когда обретёт свободу передвижения, но теперь с непонятным щемящим чувством в груди обходит свои скромные владения. Кто знает, когда он вернётся сюда вновь. Кто знает, как всё пройдёт.

— Я слышала, что мужчины, живущие одни, плевать хотели на чистоту в квартире, — говорит Хоуп. — Но не представляла себе масштабы катастрофы.