Баронет прерывается, ощущая, как фальшиво звучат его слова — вряд ли это чувствует его собеседница, но это прекрасно знает он сам. Его детство разительно отличалось от детства Эдит, и она, безусловно, будет шокирована, если он раскроет ей хоть малую долю правды.
— Не сомневаюсь, что вы росли счастливыми детьми, — тепло замечает мисс Кушинг. — В больших семьях всегда господствуют радость и любовь…
— Любовь… — тихо повторяет Томас, понимая, что нужно как можно скорее сменить тему. — Забавно, не правда ли — сколько есть слов, которые звучат по-разному в английской и американской версиях языка, однако же самые главные слова всё равно произносятся одинаково…
Эдит распахивает глаза, внимательно глядя на Томаса. Она силится разгадать, вкладывает ли он в эту внезапную реплику особый смысл. Румянец заливает щёки мисс Кушинг, но она по-прежнему не отрывает взгляд от Шарпа. Баронету чудится, что, стоит ему сейчас приблизиться к Эдит, как она первой шагнёт в его объятия и поцелует, проявляя запредельную для незамужней девушки смелость. Так однажды уже поступила страстная итальянка Энола Шотти…
========== IV. Третья партия ==========
Комментарий к IV. Третья партия
Soundtrack - Queen, “Don’t Try So Hard”
Тучи сгущаются над Томасом Шарпом, но он об этом ещё не знает. Эдит не признаётся ему, что на очередную прогулку по парку она отправилась против воли отца. Томас забирает кольцо с рубином у сестры, чтобы предложить его своей избраннице, и предвкушает волнующее объяснение — в том, что мисс Кушинг согласится стать его женой, Шарп нисколько не сомневается. То, что, дав согласие, она автоматически станет и его жертвой, он по-прежнему держит за скобками своего сознания. Удар приходит оттуда, откуда Томас его совершенно не ждёт — мистер Кушинг, каким-то образом раздобыв компрометирующие документы, ставит Шарпов перед фактом: они должны покинуть Буффало.
А Томас должен вдобавок к этому разбить сердце Эдит.
После разговора Кушинг покидает комнату, оставляя брата и сестру наедине. Во время разоблачающей беседы на лице Люсиль ни дрогнул ни один мускул, и сейчас она продолжает стоять, не шелохнувшись, глядя перед собой невидящим взглядом. А вот баронет едва сдерживает отчаяние, он хватается тонкими пальцами за обитую вельветом спинку стула и с трудом подавляет желание заплакать, что выглядело бы абсолютно неподобающе. Сестра наконец подходит к нему и останавливается в полшаге.
— Другой невесты нам здесь не найти, Кушинг может всем растрезвонить о том, что узнал, — испытующе всматриваясь в лицо брата, говорит мисс Шарп. — Возвращаемся домой?
Томас отвечает ей взглядом, исполненным горечи, но постепенно в нём проступает и гнев.
— Кушинг уже смешал однажды меня с грязью, — отвечает Шарп, сжимая правую ладонь в кулак. — И сейчас вновь собирается разрушить все наши планы. Я просто так ему не уступлю. Он унизил меня, растоптал моё достоинство и должен поплатиться за это.
— Если ты не сделаешь того, что он требует, Кушинг предаст огласке то, что мы скрываем, — возражает Люсиль, но таким образом она лишь проверяет, насколько её брат действительно разгневан. Она очень редко видит его таким, и его решительный настрой доставляет мисс Шарп удовольствие.
— Я обязательно придумаю что-нибудь, — твёрдо произносит Томас. — Этим вечером выполню условие Кушинга, усыплю его бдительность, но без Эдит отсюда не уеду.
Люсиль внутренне передёргивается от окончания этой фразы, но наступает на горло своим ощущениям. Томас наконец-то готов повоевать за то, чтобы их планы воплотились в жизнь, и Люсиль хочет поддержать его стремление.
— Я помогу тебе, — говорит она, и в её голосе звенит металл. — Всё будет по-нашему.
Тучи сгущаются над Картером Кушингом, но и он об этом ещё не знает. После того, как Шарп прилюдно критикует книгу Эдит, а та даёт ему пощёчину, Кушинг вздыхает с облегчением. Как бы ни было ему жаль дочь, он уверен, что только таким способом возможно вытравить Шарпа из её сердца. Он не подозревает, что Томас собирается написать ей письмо. Он не подозревает, что Люсиль придёт по его душу. Об этом, впрочем, до поры до времени не подозревает и Томас. Однако Люсиль не может допустить и мысли об ином исходе — Кушинг оскорбил её любимого, заставил его пережить одни из самых мучительных минут в его жизни и за такое, в её представлении, обязан быть наказанным. Люсиль предпочитает тот вид наказания, который она уже использовала неоднократно. Если человек становится препятствием на пути к осуществлению мечты её брата, идеальный выход — убийство. В болезненном сознании Люсиль все жёны Шарпа попадали под это правило. Все, даже Энола, которая…
«Особенно Энола», — убеждает саму себя Люсиль, открещиваясь от щемящих душу воспоминаний. Разумеется, ведь Энола претендовала на то, чтобы завладеть сердцем Томаса. Ни Памелу, ни Маргарет мисс Шарп не рассматривала, как соперниц, но с Энолой всё сложилось по-другому…
***
— Синьор Шарп, послушайте меня!
Собеседницу баронета нельзя назвать писаной красавицей, но статная фигура в идеально сидящем атласном платье и блеск тёмных оливковых глаз привлекают к себе внимание. Когда Энола разговаривает на английском языке, сильный акцент с головой выдаёт её итальянское происхождение.
— Синьора Шотти, прошу вас, — взволнованно возражает Шарп, не зная, как остановить темпераментную женщину. — Получить финансирование — лишь моя забота, и, коль скоро здесь мне отказали…
— Я предлагаю свою помощь не ради вашего проекта, а ради вас! — порывисто бросает Энола, не отрывая от Томаса жгучего взгляда. — Я достаточно состоятельна и не завишу ни от кого, поэтому умоляю вас не сомневаться в моей искренности!
— Синьора Шотти, вы оказываете мне огромную честь, но всё же я вынужден…
— Томас! — перебивает его Энола, за один миг пересекая комнату и подходя вплотную к баронету. — Томас, как же вы не понимаете, неужели вы не замечаете моих чувств к вам…
Доля секунды — и Шарп ощущает губы Энолы на своих губах. Он пребывает в полнейшем смятении, такого рискованного поступка он не ожидал от синьоры Шотти, несмотря на её страстную натуру. Но ещё большее смятение вызывает то, что происходящее творится без ведома Люсиль. Его сестра сразу по приезду в Милан слегла с тяжёлой лихорадкой — и до сих пор отказывается от врачебной помощи, не желая контактировать с незнакомцами. Томасу непривычно действовать без неё, и, когда очередные богатеи решают не спонсировать его проект, он паникует. Люсиль бы нашла выход из ситуации. А Энола, сама того не подозревая, вносит в стандартный сценарий элемент неожиданности. Возможно, будь Люсиль на ногах, она сама бы подговорила брата окрутить богатую итальянку, но вот поставить мисс Шарп перед фактом, что кандидатура на роль новой жены нашлась сама собой… Томас закрывает глаза и отвечает на поцелуй Энолы. Ему понадобятся всё мужество и изворотливость, чтобы объясниться с сестрой, но пока он поддаётся порыву синьоры Шотти, которая безмерно заразительна и пленительна в своём безрассудстве.
— Ты удивил меня, братец, — Люсиль с трудом даются любые слова, горло сипит, а в груди булькает кашель. — Очень удивил.
— Я решил действовать так, как мы уже поступали прежде, — оправдывается Шарп, избегая смотреть прямо на сестру. — Когда выяснилось, что эта итальянка имеет крупное состояние, а близких родственников у неё нет, я подумал…
Люсиль молча поднимает ладонь, и Томас утихает на полуслове, силясь предугадать, разгневается ли она из-за его поступка или же одобрит этот шаг, но мисс Шарп, кажется, слишком слаба, чтобы проявлять глубокие эмоции.
