…Ему вспомнилась история полуторагодовалой давности, когда Тиана подобрала его, потерявшего память. Она рассказала про вечер их знакомства… Там тоже фигурировала Книга Велеса. Совпадение?

Экран компьютера побежал по его редакционным работам. Ничего удивительного, что обратились именно к Вячеславу. Славянская мифология – его конек. Вот, например, русалка, – набросок рисунка, который он сделал тогда на белом листке… Теперь его героиня сияла в цвете: чешуя хвоста и распущенные волосы переливались густой зеленью, темные глаза утягивали в неизбежность, губки посылали воздушный поцелуй: «Привет, дружок. Приди же ко мне!». В водах озера отражались хрустальные башенки подводного дворца, таинственного обиталища зеленоволосой девы и ее подруг. И вновь Вячеслав подумал, что нечто подобное он уже видел.

А вот другая его картина: глухой мрачный лес, поваленное дерево, и на нем восседал человек. Только слишком он странен! Голова острая, бровей и ресниц нет, а глаза поблескивают смарагдовыми (смарагд – старое название изумруда. – прим. авт.) огоньками, готовыми больно ужалить Вячеслава. «И этого своего лешего я когда-то встречал!»

За лешим шли банник, кикимора, домовой, затем календарные славянские божества – карачун (повелевающий холодами злой дух подземелья – прим. авт.), мара (существо, олицетворяющее смерть. – прим. авт.), купала (а вот это божество славяне наоборот связывали с жарким летом, благоухающими цветами и обильным урожаем. – прим. авт.). Взгляд мастера быстро пробегал по своим старым творениям, лишь однажды задержавшись на белокурой и синеокой красавице Ладе (покровительница браков. – прим. авт.), в которой соединились любовь и красота нарождающейся жизни. И снова Вячеславу показалось, что он знал ее не как божество, а как конкретную девушку.

«Почему я так явственно вижу эти удивительные образы? Они встречались в моем прошлом?..»

Он снова возвращался к Книге Велеса. «По утверждению Тианы тогда, на вечеринке, я говорил о ней. Будто у меня есть информация, которая перевернет мир. И связана она с КНИГОЙ ВЕЛЕСА…»

В который раз Вячеслав открыл в Интернете материалы, посвященные тому, как отыскали это удивительное древнее творение.

Впервые Книга была опубликована в пятидесятые годы прошлого века русским эмигрантом Ю. П.

Миролюбовым в Сан-Франциско в журнале «Жар-птица». Согласно утверждению Миролюбова, все материалы он точно скопировал с деревянных дощечек (дощек), созданных еще в девятом веке. В преданиях, молитвах, легендах, рассказах описывается славянская история со второго тысячелетия до н. э. до девятого века от Рождества Христова. Начинается рассказ со знаменитого исхода древних руссов из Семиречья под предводительством Ария и его сыновей. Далее описывается борьба двух славянских ветвей – славяно-венедской и арийской за свою независимость против киммерийцев, греков, римлян, гуков, гуннов, авар, хазар. Завершает книгу история крещения киевлян Эриком-Рюриком и Аскольдом. Потом в повествовании следует обрыв, и, наконец, последняя фраза: «И крещена Русь сегодня…»

Миролюбов также описывает историю находки самой Книги. В 1919 г. полковник Марковского артдивизиона Добровольческой армии Али (Федор Артурович) Изенбек при отступлении из Москвы нашел в Великом Бурлуке под Харьковом в имении князей Задонских на полу разграбленной библиотеки деревянные дощечки, изрезанные непонятными письменами, и забрал их. Надо сказать, что все дощечки были приблизительно одного размера: 38×22, толщиной в полсантиметра, с отверстиями для укрепления ремнем. Текст то ли был нацарапан шилом, то ли выжжен, а затем покрыт лаком или маслом. В 1925 году Изенбек поселился в Брюсселе, где познакомился с известным литератором Миролюбовым, и рассказал тому о своей находке. Правда, из своего дома выносить дощечки Изенбек не разрешал, и Миролюбову пришлось работать у него. Он реставрировал дощки, переписывал, фотографировал. Так ему удалось переписать большую часть (до 90 процентов всего материала), сохранить абсолютное изображение одной из дощечек и чуть менее четкое – еще шести. В 1941 году Изенбек умер, и таблички исчезли. По одной из версий они были украдены во время нацистской оккупации Бельгии неким М. Шефтелем, возглавлявшим в брюссельском университете отдел Аненербе, а после войны он же продал их американским мормонам.

Авторы основных материалов, касающиеся подлинности Книги Велеса, были откровенными скептиками: фальшивка! Сохранившего для России и мира эти дощечки коллекционера А. И. Сулакадзева, друга знаменитого поэта Державина, объявляли фальсификатором. Но выдвигались и противоположные аргументы: да, описана подлинная история славянства, а поставивший последнюю точку волхв Ягайло Ган – один из величайших руссов древности.

Вячеслав чувствовал, как закипает в нем интерес, хотя не мог понять, почему? Дощечки, где спрятано прошлое! Прошлое, которое пытаются воскресить. И он – один из тех, кто принимает в этом посильное участие.

Но как воскресить чужое прошлое, когда потерял свое, можно сказать, себя?

Он представил поместье Задонских и Изенбека, нашедшего там удивительные дощечки. И тут, будто помимо воли, Вячеслав начал создавать на экране картину. Кто-то диктовал ему, а он приводил замысел в исполнение.

…Повсюду в доме были видны последствия жуткого погрома; словно сюда ворвались самые дикие вандалы на свете и устроили шабаш в честь своего господина – хаоса. Повсюду – горы мусора, осколков стекла, фарфора; над потолком болтались изуродованные люстры. Человек в военном мундире, минуя одну комнату за другой, сокрушенно качал головой:

– Что же будет дальше? Ведь скоро варвары устроят подобное во всей России. Каждый город превратится в гору мусора и осколков! Хам не приемлет красоты, никогда не преклонит колени перед самым изящным творением. Он его злобно растопчет или продаст за гроши, которые тут же пропьет и прогуляет.

– Ваше благородие! – услышал он.

Это был его вестовой Игнатий Кошелев. Переминаясь с ноги на ногу, он показывал на соседнюю комнату…

– Что там такое, Игнатий?

– Не изволите ли сами взглянуть?

Они прошли в библиотеку, тоже находившуюся во власти погрома: шкафы опустошены, повсюду разбросаны книги, из дорогих фолиантов вырваны страницы.

– Ваше благородие, Федор Артурович, такие странные вещички.

Изенбек увидел валявшиеся на полу дощечки, основная часть их была соединена в цепочку, но несколько штук лежали отдельно. Изенбек поднял одну и сразу понял, почему они привлекли внимание Игнатия. На них знаки, символы или… буквы. Да, скорее буквы! Он попытался прочитать, но не смог.

– Послание что ли какое? – проворчал вестовой.

Изенбек поднял еще несколько дощечек. И здесь – то же самое. Действительно послание, возможно из глубокой древности. Как человек образованный, и как художник по первой профессии, Изенбек понял: таблички представляют историческую ценность. Известно, что бывшая владелица поместья Екатерина Васильевна Задонская являлась собирательницей подобного рода вещей.

Игнатий ожидал распоряжений. Изенбек, помолчав, изрек:

– Надо все их собрать.

– Слушаюсь, Ваше благородие.

– До единой!

Они перевернули библиотеку, нашли все, что можно. Изенбек покидал дом со странным ощущением: в его руках – настоящее сокровище.

Во дворе он увидел неприятную картину: двое связанных мужчин стояли под прицелами ружей, ожидая свою судьбу. Есаул доложил:

– Вот те, кто непосредственно участвовали в грабеже усадьбы и убийстве помещицы Задонской.

– Не убивали мы! – заорал рыжий парень со следами оспы на лице. – Грабить – грабили. Но этот грех на душу не возьму!

– Их было семеро, – докладывал есаул, – остальные отстреливались, мы их и…

– Говорю же, не убивал, – хныкал рыжий, надеясь, что за один грабеж ему сделают снисхождение. – Побожусь!

– Свидетели есть? – спросил Изенбек.

Вывели пожилую женщину, которая крикнула рыжему:

– Твоих рук дело. Любой в деревне подтвердит! И как не стыдно божиться, Лаврушка? Ведь совсем недавно кресты на церкви сбивал.