— Холмс! — крикнул ей вслед Ватсон, и она захлопнула за собой дверь своей спальни, оставив его стоять в недоумении. Их сожительству пошли вторые сутки, наметившаяся в их взаимоотношениях тенденция усиливалась.

Он поднялся к себе, смыл с тела дезинфекционную отдушку формы и резиновую горечь перчаток, тщательно побрился и улегся в кровать. Сон пришел мгновенно и был на удивление спокойным, пока в него не ворвался настойчивый голос:

— Джон! Просыпайтесь.

Одеяло обволакивало его мягким коконом. Ватсон подогнул ноги и попытался зарыться лицом в темноту и тепло одеяла, но голос пробрался и туда:

— Вставайте!

Ему не хотелось ни открывать глаза, ни говорить, ни вообще шевелиться, но в сознании всплыло четкое осознание, что проснуться всё же придется. Спросонья он не понимал, почему, но точно знал, что этот голос никуда не денется.

— Ну же, Джон!

Ватсон сдернул с головы одеяло и посмотрел на Мелинду Холмс. Уже без парика, искусственной шубы и каблуков, в привычной толстовке и длинном темном пальто она сидела на стуле у его письменного стола. На его краю паровала чашка.

— Что вы здесь делаете? — хрипло ото сна спросил он. — Как Вы вошли? Я же запер дверь.

— Разве? — удивленно вскинула брови Холмс и оглянулась на вход. Дверь оказалась распахнутой. Комната была заполнена серым холодным светом, во внутреннем дворике была слышна частая дождевая капель, ударяющая в жестяную кровлю хозяйственного сарая миссис Хадсон.

— Который час?

— Половина четвертого. Вставайте, нам пора.

— Нам? Или просто Вам опять нужен транспорт?

Мелинда изогнула тонкие губы в недовольной гримасе.

— Нет, — со скрипом в голосе ответила она. — Мне нужны Вы.

— Зачем?

— Окажете мне помощь в расследовании серийных убийств, — Холмс подхватила горячую чашку со стола и протянула Джону. — Вот, чай.

Он привстал на локте и недоверчиво покосился на протянутый напиток, а потом снова посмотрел на соседку. Без капли яркого утреннего макияжа, без карих линз, с туго стянутыми в косу иссиня-черными волосами она хищно нависла над ним.

— Вы заварили мне чай? — насторожено уточнил Ватсон, всё же забирая у неё чашку. Выпуклые бока той оказались обжигающими, а жидкость внутри непроглядно темной.

— Миссис Хадсон заварила. Я только принесла.

Джон сделал небольшой осторожный глоток. Чай оказался крепко заваренным и сладким. Ватсон предпочел бы разбавить его молоком, но решил не говорить об этом вслух. Он считал, что факт того, что она сама принесла ему напиток, а не потребовала у него спуститься за чашкой к миссис Хадсон или в кафе к Спиди, уже был значительным прогрессом. Стоило сделать накануне вечером замечание, как Холмс вынесла из этого правильный урок. Это обнадеживало.

— Что Вы собираетесь делать? — сев в кровати и опустив ноги на пол, спросил Джон.

— Сужать круг подозреваемых.

Мелинда дала ему несколько минут на сборы, а когда он спустился, то обнаружил её курящей на крыльце. На одном плече у неё тяжело повис затертый рюкзак, воротник пальто был поднят, капюшон накинут на голову. Под дождем они торопливо дошли до станции метро Мэрилебон, в полном молчании проехали несколько остановок, перешли на другую ветку и по ней доехали до парка Кеннингтон, где снова вышли на поверхность.

— Вот, — нарушила почти на час установившуюся между ними тишину Холмс. Она выудила из кармана увесистый комок мятых купюр, перетянутых эластичной резинкой, и протянула Ватсону. — Возьмите.

— Зачем?

Она закатила глаза и раздраженно рявкнула:

— «Зачем» официально определен Вашим девизом сегодняшнего дня, Джон. Возьмите!

Улица была узкой и запруженной машинами и людьми. Несколько прохожих оглянулись на них в ответ на возглас Мелинды. Торговец из овощной лавки, заботливо поправляющий целлофановое полотно, накинутое поверх вынесенных наружу ящиков, вслед им двоим запричитал:

— Возьмите-возьмите. И у нас тоже возьмите! Сочные, сладкие помидоры, острый перец…

— Мы идем в одну захудалую гостиницу, сдающую комнаты почасово проституткам и их клиентам и просто другим нуждающимся в такой кратковременной кровле, — заговорила Холмс, когда Ватсон всё же нехотя принял у неё деньги. — Мне нужно раздобыть записи их камеры наблюдения, но просто выкупить их в таком месте почти нереально. Я пробовала. Нам с Вами придется разыграть спектакль, в котором мы ввалимся в гостиницу, притворившись срочно нуждающейся в сексе парой, Вы снимете номер на час и отвлечете администратора, вызвав его к комнате с какой-нибудь просьбой — сломался сливной бачок унитаза, заело замок, захотите купить презерватив, что угодно, — а я тем временем внизу умыкну записи. Ясно?

Джон перевел взгляд со свертка потрепанных фунтов в своей ладони на Мелинду. Её капюшон намок и потемневшей тяжелой тканью свисал надо лбом, пряча лицо в зловещую тень.

— Вы ведь сотрудничаете с полицией, Холмс, — выговорил он, пряча деньги от дождя в кармане куртки. — Если это часть расследования, почему не обратиться к тому же… инспектору Лестрейду, чтобы он изъял записи?

Её глаза враждебно блеснули сталью.

— Потому что это долго, скучно, бюрократично затянуто и непросто, — будто заученной скороговоркой выдала она и остановилась. — Слишком много отпугивающего шума.

Над неприметной затертой дверью между круглосуточной забегаловкой с восточной кухней и магазином обуви с разрисованной граффити стеклянной витриной висела выгоревшая на солнце вывеска «Отель «Нью-Доум». 2 звезды. Посуточно. Почасово. Долгосрочная аренда комнат. Прачечная»

— Готовы, Джон?

И когда он кивнул, она вдруг взяла его за руку, протискивая свои горячие тонкие пальцы между его холодными и влажными от стекающих по рукавам дождевых капель. Холмс шагнула ко входу в гостиницу, толкнула дверь и втянула Ватсона следом за собой в тесное, пропитанное горьковато-кислым запахом пролитого пива, сигарет и травки фойе. На полу лежал затоптанный ковер, в месте стыков его края растрепались в неаккуратно оборванные нити, в углу возле автомата с шоколадными батончиками край ковра оказался загнутым и торчащим кверху. Тут стояли два обтянутых красной потрескавшейся кожей кресла и разросшееся в большом надтреснутом горшке пышное дерево. Из-за высокой стойки за ними наблюдал щуплый седоволосый мужчина в толстых очках, увеличивающих его глаза и отбрасывающих на его морщинистые впалые щеки блики свечения ламп.

— Здрасьте! — новым, не похожим ни на её настоящий, ни на утренний «блондинка в искусственной шубе», голосом воскликнула Мелинда. Она пересекла фойе, уволакивая за собой Ватсона и совершенно беззастенчиво осматриваясь.

— Добрый день, — сказал Джон, останавливаясь перед стойкой и коротко вежливо улыбаясь. — Будьте добры, нам нужна… — Холмс, описав цепким внимательным взглядом весь периметр помещения, прижалась к нему и обняла. От неё повеяло дождевой сыростью и чем-то неуловимо химическим, похожим на средство для стирки, дезодорант или своеобразный парфюм. — Нужна комната… — продолжил Джон, осторожно обвивая плечи Мелинды, — на час. Если у Вас имеются свободные.

Мужчина-администратор скупо кивнул.

— Имеются, — бесцветно ответил он. — Паспорт с собой есть?

Его взгляд, искривленный и выпуклый за очками, безразличный и усталый, неподвижно уперся в Ватсона. Тот усмехнулся.

— Нельзя ли как-то обойтись без этого?

— Можно, — коротко подтвердил администратор и красноречиво замолчал.

Бывать в подобных местах прежде Джону не доводилось, но раньше у него не раз пытались выманивать деньги, и эта выжидательная пауза в ночлежке посреди Лондона ничем не отличалась от паузы в лавочке где-то на старом шумном рынке Киркука. Он вытянул из кармана сверток купюр и, зажав в кулаке так, чтобы его было видно, оперся о стойку. Взгляд администратора скользнул на руку Ватсона, а затем опустился куда-то на стол.

— Тридцать пять фунтов, — сказал он.

— За час? — искренне возмутился Джон. — Да это грабеж!

Холмс, на мгновенье замершая под его рукой, зашевелилась, привстала на носках ботинок, пытаясь дотянуться до него и что-то шепнуть, но её выдохнутые ему в шею слова перебил администратор. Он нахмурился поверх очков.