– Что я творю?! Порчу чужое имущество… С каких это пор?! С ума сошла, честное слово… И вообще, можно подумать, лисы умеют разговаривать… Ха-ха! Как бы ни так!

Она открыла ворота, предусмотрительно подоткнутые палочкой, и в растрепанных чувствах ворвалась в дом.

В гостиной ее перехватила подруга.

– Ты где была?! – она навалилась на нее возмущенная, вспотевшая и с подозрительно блестящими глазами.

Марина неожиданно для себя увидела подругу в новом свете: заметила неряшливо застегнутую кофту и помятые шорты, прилипшую травинку в волосах. Кстати, впервые она обратила внимание на то, что коричневые волосы подруги были на два тона темнее ее собственных и отливали серебром. Холодный оттенок. А ведь раньше она думала, что цвет волос у них одинаковый. И еще передняя челюсть выдает чуть вперед, и от тела пахнет горечью и чем-то кислым. Облилась чем-то? На духи не похоже… Неужели спиртным?!

Марина побледнела. Она не понимала, почему так преобразился внешний вид подруги, и с каких это пор она стала обращать внимание на детали? Неряшливый вид ее раздражал, а дрожащие руки вселяли брезгливость.

Да снимет она уже эту травинку когда-нибудь?!..

Алиска не подозревала, какие душевные муки испытывает в этот момент подруга и продолжала ее укорять: в том, что она оставила их наедине с Сашей, бросила всех и ушла неизвестно с кем, а в это время этот долбанутый на всю голову псих…

– Подожди! – Марина тронула подругу за плечо. – Какой псих? Почему долго? Меня где-то час не было…

– Да мы тебя весь день искали по всему поселку! В полицию уже хотели звонить, – истерично выкрикнула Алиска и вдруг разрыдалась: – Я иска-а-ла, а тебя не-ет, а он такие вещи говори-ит… И мне… Я не хотела, но так получи-и-лось…

Марина не дослушала подругу и одернула ее прядь. Противная травинка! Нет, ну она тоже не пример чистоплотности и аккуратности, но что можно делать головой, чтобы на ней осталась висеть трава? Кататься по газону? Бр…

Алиска застыла на полуслове и распахнула свои и так округлые глаза. Она была на полголовы ниже Марины и теперь молча смотрела на нее снизу вверх. Она не видела травинки, и жест подруги добил последние шатающиеся бастионы независимости, и они пали. Алиска бросила на ничего не понимающую подругу полный ненависти взгляд и унеслась наверх. Ее босые пятки сверкали белой кожей, и Марина впервые осознала, почему люди так говорят о ногах: сверкают…

– Поговорили? – раздался сзади равнодушный бас, и девушка вздрогнула.

Ее одногруппник Кирилл, всегда меланхоличный и ко всему индифферентный, обошел девушку по дуге и присел на диванчик.

– Извелась вся, – кивнул он на лестницу, демонстрируя, что как бы все слышал.

– Прости.

– Не у меня надо прощения просить, – философски заметил он.

Марина устало плюхнулась в бежевое обитое тканью кресло и с нездоровым интересом уставилась на парня. Как-то раньше она не обращала на него внимания и даже не разговаривала. А тут он выдает такие странные вещи…

Несмотря на теплую погоду, он был во всем черном, и сейчас она вдруг подумала, что он не из-за бедности одевается в такую скучную цветовую гамму, а это у него такой стиль. Бывает же. У готов, рокеров, программистов и просто… любителей черного. Потом ее взгляд перенесся на детальное разглядывание.

– Надо же! А я и не замечала, какие у Кира крепкие руки, – подумала она.

А еще парень был недурен собой, вот только имел дурацкую привычку горбиться. Наверное, поэтому его и не считают в универе за красавца. И неприветливость тоже не красит. Парень то молчит, игнорируя твое присутствие, то выдает странные вещи. А на лицо симпатичный: прямой нос, красиво очерченные губы, ямочки на щеках – если улыбается… А еще разрез глаз… Наверное, его мама имела азиатские корни, потому что такие миндалевидные глаза не каждый день встречаются у парней. Марина сама удивилась, почему это в их группе самым популярным парнем считается Сергей, если у того же Кирилла черты лица приятнее. Видимо, в любой популярности есть субъективный момент.

От Кирилла не укрылся ее изучающий взгляд, и он насмешливо оскалился:

– Соскучилась, что ли? Куда ходила хоть? Алька всех соседей опросила, тебя никто не видел. Мистика…

Марина покраснела. Внезапно она почувствовала, что ее пытаются контролировать, держать в рамках, подчинять себе. Это было невыносимо. Она неожиданно разозлилась на парня. Сам из себя ничего не представляет – пустышка же! а смеет спрашивать таким тоном.

– Столько внимания! Ушла ненадолго, а вы – сразу на поиски…

– Ну ты даешь! – искренне восхитился парень и даже наклонился вперед: – Сутки не было, а все дурочку из себя строишь. С кем гуляла?

– Что? Какие сутки?..

Кирилл хотел сказать что-то еще, прикольное, смешное, и, судя по блеску в глазах, обидное, но в гостиную влетел запыхавшийся Саша.

– Он конкретно толстый! – решил внутренний голос Марины и брезгливо сморщил носик: он светловолосого парня неприятно пахло потом, грязью и спиртным.

Напились они без нее, что ли? Вот и придумалось, что не было ее сутки. Но ведь она реально час гуляла, разве можно упиться за шестьдесят минут до такого состояния?

– Алиску видели? – парень тяжело дышал, и в былые времена Марине стало бы его жалко.

Но сейчас она видела совсем другое: красную кожу и толстую шею. Грязный, засаленный воротник ношеной неделю рубашки-поло. Расширившиеся зрачки и полный кривых зубов рот.

Непроизвольно Марина провела язычком по своим зубам. Остренькие, маленькие. Она всегда могла гордиться своими зубками, хоть и не делала этого. Но могла бы.

– Куда она пошла, а? – парень размера икс-икс-икс схватился за бок и облокотился на спинку кресла.

Девушке стало очень неприятно находиться рядом, и она указала на лестницу:

– Не знаю, зачем ты ей, но она – там.

И прежде, чем обрадованный парень помчался к лестнице, перехватила его за руку. Зрачки Саши еще больше расширились, он ойкнул. Марина крепче сжала запястье и угрожающе сказала:

– И учти: обидишь ее – убью!

Светловолосый перепугался так, что сразу залепетал слова извинения. Он не чувствовал своей вины, зато прекрасно видел жесткий, бескомпромиссный взгляд. И он не на шутку его испугал.

Марина медленно разжала руку, и парень, не оглядываясь, помчался наверх.

– А ты крута! – вдруг одобрил Кирилл и очень пластично поднялся. – Мясо будешь? Шашлыки с утра пожарили.

– Свежезаваренный баллистический патогенный параллелепипед, – Валера запнулся на букве п, и вся компания разразилась дружным хохотом.

– Параллелепипед – неинтересное слово, – вскричала Нина, – каждый школьник его знает. Ты проиграл!

– Нет, ну оно же не повседневное, – пытался спорить Валера, но двое парней тут же опрокинули его на лавку. Он сопротивлялся, друзья хохотали, а Марина вдруг почувствовала на себе тяжелый взгляд. В беседке, где сидела развеселая компания, почувствовать такое на себе было неожиданно.

Тяжесть, давление, несвобода – вот как она это ощутила. Повернув голову налево, она встретилась с мутно-зеленым взглядом старшего брата Валеры. Только в этот раз он не играл, а сидел, сложив на груди руки. Оборонительная позиция.

Что таилось внутри – невысказанный вопрос или запрятанное глубоко любопытство – она не могла сказать.

– Что ему надо? – пронеслось в голове, но парень, к ее удивлению, не отвел взгляд.

Впрочем, и не сделал никаких попыток выйти на контакт. Марина вернулась к игрокам и дала себе установку не оборачиваться лишний раз и не смотреть в ту сторону. Пусть смотрит, если ему так надо.

Пока однокурсника шутливо мутузили на лавочке, Нина пыталась донести причину нокдауна:

– Ты запнулся! Значит, проиграл! Всё честно!

– Я никогда не проигрываю, – вскинулся рыжик, – а ну, давай еще!

Его отпустили, и вот уже на лавочке сидит четыре собранных, собирающихся победить всё и вся, соперника.