– Бандитов ловить, это для меня слишком мелко – с набитым ртом произнес Пузановский – а вот фотография, она большой талант требует.

Еле сдерживая улыбку, Максимов отвернулся, ради справедливости отметив, что при всей своей комичной внешности, фотографом Пузановский, был отменным. Его зоркий взгляд и феноменальная память, не раз помогали следствию. В отделе Пузановского любили, за его веселый характер и беззлобность. Но, несмотря на это, только мертвый не называл Пузановского за глаза, Коля-Карлсон, из-за его удивительного сходства с мультяшным персонажем.

Притормозив на крутом повороте и подпрыгнув на очередной выбоине, “рафик” вновь стал резво набирать скорость и быстро устремился вперед. Пассажирам разговаривать больше не хотелось и последующий путь они ехали молча.

Восточная Сибирь, тайга.

Следующий день выдался жарким. Солнце палило с самого утра, а на небе не было ни облачка. Дорога была отличная, и Костя гнал вездеход, на всю катушку.

– Надо бы сделать небольшую техническую остановку – взглянув на приборную панель, обратился Костя к сидящему рядом Зотову.

– Что-то случилось?

– Да нет… – не очень уверенно, произнес Костя. – Уровень масла упал, нужно добавить…, – он вновь бросил взгляд на приборную панель – двигатель, что-то греться стал.

– Так ты же утром, масло добавлял – удивился Зотов. – Не хватало, еще сломаться здесь.

Костя остановил машину, выпрыгнул из кабины и с серьезным видом, стал ковыряться в моторе. Зотов в это время, по внутренней связи объявил пассажирам, чтобы все оставались на своих местах. Добавив в двигатель масло, Костя, занял свое место и вновь погнал тяжелую машину, вперед.

– Все в порядке? – озабоченно спросил Костю, Зотов.

– Пока да, но, завтра с утра, буду разбираться с мотором и пока не разберусь, в дорогу не отправимся.

– А в чем проблема? – озабоченно спросил Зотов.

– Если бы я знал! – с серьезным видом произнес Костя – Но мне очень не нравится, что двигатель вдруг греться стал, да и масло жрет, прорву. Ненавижу, когда техника выкидывает подобные фокусы. По-хорошему, нужно бы сейчас встать и начать разбираться с движком. Но, надеюсь, до завтра ничего не случится. А уж с утра, начну разбираться всерьез.

Следующие два часа, в кабине вездехода, был слышен лишь гул от работающего двигателя. Костя молча сидел за управлением и, наблюдая за показаниями приборов, все больше хмурил брови. Зотов же, развернув свою карту, стал сверять с компасом, направление их движения. Его лицо было также, сосредоточенным и серьезным.

– Через часик сделаем остановку и устроим обед – отложив в сторону карту, произнес Зотов.

– Очень хорошо, а я как раз, добавлю масло – нарочито спокойно, произнес Костя.

– Что, опять? – удивился Зотов.

Вместо ответа, Костя угрюмо кивнул головой. Зотов бросил на него внимательный взгляд, однако, на этот раз, ничего не сказал.

Примерно через час, Костя остановил вездеход и выключил мотор.

– Я думаю здесь, вполне удобное местечко – произнес Костя.

– Согласен – произнес Зотов и выпрыгнул из кабины. Он подошел к пассажирскому люку и открыл его.

– Ребята, сейчас быстренько пообедаем, сух паем и через пол часика, выдвигаемся – мельком взглянув на часы, устало произнес Зотов.

Костя, покинув кабину, сразу открыл моторный отсек и принялся ковыряться в двигателе. Вика с Катей занялись выдачей сухого пайка, а Юрий подошел к Зотову.

– Володь, не хочешь пройтись немного, размять ноги?

– Да давай, пройдемся – уныло согласился Зотов. Отойдя на некоторое расстояние от ребят, Юрий спросил у Зотова.

– Что-то ты сегодня, опять не в настроении, что-то случилось?

– Да нет…, – неуверенно произнес Зотов, – по крайней мере, пока.

– Что значит пока?

– Да то и значит, что пока – раздраженно ответил Зотов – пока едем. Вездеход, что-то капризничает. У Кости особо ничего не добьешься, но судя по его виду и зная его трепетное отношение к технике, с машиной что-то не в порядке. Завтра с утра, будет разбираться. Так что завтра, пока он не разберется, никуда не поедем.

– Володь, ну ты раньше времени не паникуй. Железка она ведь, на то и железка, чтобы ломаться – Юрий задумался, а потом продолжил. – Надеюсь, так оно и есть.

– Пойдем уже, быстренько перекусим, да вперед. Хотелось бы, до темноты успеть проскочить столько же, сколько с утра – поторопил Зотов.

– Да, пойдем. Кстати, что с ландшафтом?

– Да черт его знает! Трудно понять. Тайга и тайга, ни тебе речушки, ни озерка. Но двигаемся мы, строго по компасу, я постоянно контролирую.

Зотов замолчал, и Юрий уже подумал, что он закрыл тему, но Зотов, вдруг продолжил.

– Юра, ты мне вчера говорил, что у нас нет одного человека, верно?

– Да, думаю так.

– Но тогда, получается, – хмуро произнес Зотов – если одного человека у нас нет, значит, кто-то один лишний?! Ведь в группе то, должно быть семь человек. А как ты видишь, все семеро сейчас и в наличии!

– Володь, ты мыслишь в том же направлении, что и я. Я тоже об этом думаю.

– Юр, и как ты думаешь, кто же у нас тогда лишний?

– Не знаю, не могу сказать… – неуверенно произнес Юрий – Могу только сказать, кто НЕ лишний.

– Да? Ну и кто же?

– Костя, Вика и ты – после паузы Юрий добавил – Ну и я, конечно. Про остальных, точно, ничего не знаю. Только так, субъективные наблюдения.

– Интере-е-есно… – протянул Зотов. – Ну а как ты сделал такой вывод, Юра?

Юрий замолчал, и они пошли молча. Зотов уже было подумал, что Юрий не будет отвечать на его вопрос, но тот внезапно произнес.

– Что-то не очень хорошо у меня на душе, от всех этих наших нюансов. Понимаешь Володь, не очень хорошая картина у меня в голове складывается, когда я начинаю сопоставлять факты. Конечно, все это может оказаться полной чепухой, но вот какая штука…. Предчувствие у меня такое, что все это, совсем не чепуха.

– Юр, можешь конкретнее?

– Володь, как я уже тебе говорил, я профессиональный психолог. Смолин в штабе дал мне ознакомиться с папкой, в которой находились психологические портреты участников нашей группы. Но вот в чем нюанс… – Юрий остановился и посмотрел на Зотова. – В той папке, были портреты, не всех участников группы, а только четверых человек. Так вот, три психологических портрета, точно соответствуют, троим участникам нашей группы. Как я уже сказал, это Костя, Вика и ты. А вот один портрет из четырех, не соответствует ни одному человеку из нашей группы! – Юрий остановился и повернулся к Зотову. – Понимаешь, ни одному! Из этого вывод, этого человека в нашей группе нет. Хотя должен быть.

– Юр, ты в этом уверен?

– Абсолютно. Психология, наука с которой не поспоришь.

– Юра, а почему тебе Смолин показал психологические портреты, только четырех человек? Ведь в группе помимо тебя, еще шестеро. Почему Смолин не показал тебе портреты, еще двоих?

– Володь, я не знаю! Понятия не имею! Я всю голову над этим сломал! Возможно, здесь дело в секретности, а возможно, есть что-то еще, о чем я и не подозреваю.

– Наверно, на это у Смолина были веские причины – задумчиво произнес Зотов.

Какое-то время они снова шагали молча.

– Юр, но полностью исключить то, что Смолин, в последний момент заменил этого человека, тоже нельзя.

– Конечно, полностью исключить этого нельзя, – неохотно согласился Юрий – но, тем не менее, я очень сомневаюсь, что была замена. Точнее, совсем не сомневаюсь, что никаких замен в группе не было.

– Ладно, – Зотов хлопнул Юрия по плечу – пойдем сейчас обедать, а вечером, обмозгуем все это по полной.

г.Ленинград.

Милицейский “Рафик” выехал на берег Невы и, скрипнув тормозами, остановился в стороне от небольшой группы людей. Первым из машины показался Максимов, а за ним вышли и остальные члены опергруппы. Вид оперативников был серьезен и сосредоточен, а на их лицах, от недавней хандры, не осталось и следа. Эти люди, были профессионалами своего дела. Следователь огляделся по сторонам. Прямо возле воды, стояли четверо мужчин, один из которых был в форме капитана речного флота. Козырек его форменной фуражки был настолько низко опущен на его глаза, что Максимов даже усомнился, видит ли тот, хоть что-нибудь из-под своего козырька. В нескольких метрах от этих людей, он увидел лежащее на земле тело, небрежно прикрытое куском брезента. Немного в отдалении стоял, пришвартованный к берегу, небольшой прогулочный катер, в народе называемый “лапоть”. С палубы этого чуда речного флота, на землю спускался деревянный трап.