– Мы просто не чувствуем, что мы… что мы подходим друг другу… как раньше… Ничего личного, просто…

Чарли не стала дослушивать, схватила поднос с едой и прошла мимо Лиз и Бренды, чтобы разнести заказы посетителям. Она попыталась сосредоточиться на работе и игнорировать все остальное. Она знала, что это единственный способ, чтобы не разрыдаться в ближайшие несколько минут.

Когда она несла поднос в хижину, шестнадцатилетний парень по имени Гильермо Гутьерес, также известный как Мемо, отошел от стойки с кренделями чурро [Чурро – латиноамериканское лакомство, хрустящие палочки из полосок жаренного во фритюре теста, которые обычно макают в шоколад, арахисовое масло и т. п.], служившей местом его работы на лето. Пытаясь показать, что их встреча случайна, он подошел к Чарли и сказал:

– Привет! Мы раньше не встречались. Я недавно переехал в соседний…

– Извини, – бросила на ходу Чарли, – я не могу. Прости… – И продолжила свой путь.

– Ага. Да ничего. Ладно, – пробормотал Мемо, разворачиваясь в направлении своей стойки.

В это самое время на набережной показался полицейский патрульный автомобиль. За рулем находился шериф Лок – худой человек с волевой челюстью. Увидев подростков, он притормозил. В свою очередь, Трип Саммерс при виде шерифа скомандовал окружавшим его старшеклассникам:

– Пошли отсюда!

Разделившись, подростки начали отходить в сторону стоянки, где были припаркованы их машины. Пока Трип шел к своему красному «шевроле камаро» 1977 года, он столкнулся с Чарли, несшей полный поднос хот-догов и лимонада.

Чарли никак не смогла бы заметить приближавшегося Трипа. Поднос вылетел из ее рук, и все разлетелось в стороны. В одно мгновение лимонад, кетчуп, горчица и огуречная приправа релиш [Релиш – популярная американская огуречная приправа для бургеров и хот-догов] оказались на футболке Трипа. Он посмотрел на свою одежду, и его губы превратились в узкую полоску.

Чарли помертвела.

– Мне очень жаль, – выдавила она и опустилась на колени, чтобы собрать упавшие сосиски, булки и стаканчики.

В это время к ним подошла Тина Ларк с «миленькими злючками». Глядя на Чарли, Тина тонким голоском пропела:

– Кто-то станет безработным!

Затем она взглянула на подруг и, показывая на Чарли, добавила:

– Если бы мне пришлось носить такое, я бы молилась, чтобы меня поскорее уволили!

Чарли попыталась игнорировать Тину. Она посмотрела на Трипа и еще раз сказала:

– Мне правда очень жаль…

– Да все нормально, – усмехнулся он.

Под восхищенные взгляды «миленьких злючек» он снял грязную футболку и пошел дальше к своей машине.

Тина умышленно столкнулась с Чарли и сказала: «Ой», а затем вся компания последовала за Трипом к его «камаро». Девушки прыгнули в машину и громко взвизгнули, когда парень завел двигатель.

Чарли наблюдала, как они уезжают с парковки, затем выбросила в мусорное ведро испорченные хот-доги и бумажные стаканчики и вернулась к работе.

Позже, когда Крейг протянул ей конверт с чеком, она с удивлением на него посмотрела. Совсем забыла: сегодня день зарплаты! Возможно, это была возможность спасти хоть что-то из обломков ее субботы.

После работы, уже в своей обычной одежде, Чарли покинула набережную и доехала до заведения «Судовой ремонт и запчасти Хэнка», более известного как «У дяди Хэнка», которое находилось на пристани, в нескольких милях к югу от Мэйн-стрит. По дороге она проехала мимо недавно построенной телебашни, ставшей самым высоким сооружением в Брайтон-Фолсе. Огромная металлическая параболическая антенна возвышалась над горизонтом пристани, очень живописной во всем остальном. Понятно, почему многие местные жители, включая дядю Хэнка, считали эту башню самым уродливым сооружением на Земле.

Заведение «У дяди Хэнка» задумывалось как небольшая гавань с магазинчиком и лодочной ремонтной мастерской, но позже Хэнк прикупил земли, и теперь здесь находились и гаражный автосервис, и свалка транспортных средств. Чарли оставила мопед за главным зданием комплекса и обнаружила Хэнка сидящим на месте кассира с небольшим черно-белым карманным телевизором в руках. Чарли полагала, что Хэнку было около семидесяти пяти лет, но она вполне допускала, что он мог разменять и сотню.

Старик провел пальцами по редким оставшимся волосам, как будто желая убедиться, что они все еще прикрывают хотя бы часть его лысины, а затем, видимо, желая настроить изображение, стал наклонять свой маленький телевизор в разные стороны, пытаясь придать его телескопической антенне правильный угол.

– Здравствуйте, – сказала Чарли.

– Все еще работаешь над своим «корветом»? – поинтересовался Хэнк, не отрываясь от телевизора.

– Не так активно, как вы над своим зачесом, – ответила она, разглядывая его лысую голову. Затем залезла в карман, достала из него чек и, удерживая его так, чтобы Хэнк мог видеть сумму в 52 доллара 50 центов, сообщила:

– Зарплату получила. Найдется у вас что-нибудь для меня?

– Все что угодно, – пожал плечами Хэнк. – Хотя это не имеет никакого значения: скоро русские все здесь разбомбят к чертовой матери!

Чарли кивнула:

– Ты неиссякаемый источник позитива, Хэнк.

Прихватив небольшой ящик, девушка вышла наружу. Пробравшись мимо пришвартованных в гавани лодок, она взошла на находящуюся чуть выше площадку, забитую обломками рыбацких лодок и автомобилей, и начала искать запчасти, которые могла бы использовать для восстановления своего «корвета». Посреди всего этого хлама она обнаружила несколько достойных внимания мелочей и бросила их в свой ящик, а затем взобралась на старый катер, который покоился на металлической подставке. Она начала рыться в его чреве и вскоре обнаружила там вполне пригодную к использованию катушку зажигания, которую добавила к прежним находкам, и спрыгнула с катера.

Ее прыжок оказался настолько неуклюж, что сильно качнул катер – он круто наклонился на своей подставке и сбил стоящую рядом лодку. Та, в свою очередь, толкнула еще одну посудину. Вздрогнув, Чарли вовремя повернулась и увидела, как третья лодка заскользила со своего стенда на землю, сдергивая по пути брезент со стоявшей рядом машины. В образовавшийся зазор Чарли видела лишь небольшую часть автомобиля – желтое металлическое крыло.

Она подошла к машине и стянула с нее брезент. Под ним оказался желтый «фольксваген жук», покрытый ржавчиной и паутиной.

– Привет, – сказала Чарли покинутой машине. – Откуда ты здесь и чем мне поможешь?

Она знала, что в «фольксвагенах» двигатели устанавливают в задней части, а под капотом у них находится багажник. Движимая любопытством девушка попыталась открыть капот, но он не поддался. Тогда она подергала водительскую дверцу – та открылась. Забираясь внутрь, Чарли не заметила небольшого роя пчел, гнездившихся возле колеса. Она также не обратила внимания на необычные знаки отличия на руле, которые выглядели совсем не так, как фольксвагеновский логотип VW.

Зато она заметила обветшалые чехлы на сиденьях и то, что в салоне сильно пахло плесенью. А еще девушка с удивлением обнаружила в замке зажигания ключ. Она повернула его и была еще более удивлена, когда двигатель завелся и включилось радио. Шум двигателя, правда, продолжался всего секунду, а потом заглох, но радио продолжало работать, извергая какие-то шумы и шипение, а также громко потрескивая.

– Невозможно, – сказала Чарли сама себе: она точно знала, что, прежде чем отправить машину на свалку, дядя Хэнк вынимал аккумулятор. Поэтому то, что машина завелась, а радио включилось, казалось маленьким чудом. Она повертела ручку настройки радио, ища какую-нибудь станцию, но все, что она слышала, было фоновым шумом.

Чарли продолжала крутить ручку настройки, как вдруг услышала гудение, которое не имело никакого отношения к радио – в салон залетело несколько пчел.

– Ого! – воскликнула Чарли. Выключила радио, выскочила из «жука» и побыстрее захлопнула за собой дверцу.