Ой, Гарри подавился пиццей. Джуд стучит ему по спине, мигом приносит воды в стакане, к которой он, впрочем, почти не притронулся. Садится снова, берёт его за руку, гладит пальцы.

— Ещё хочешь посмотреть какую-нибудь серию, или хватит?

— Я видела, там есть серия о блюзе, — пожимает плечами Джуд, — мне кажется, я обожаю блюз. Посмотрим?

— «Блюз одинокого кота», да, — кивает он, — сейчас найду.

Джуд с интересом наблюдает, как он листает плей-лист. Даже здорово, что приходится заново открывать для себя жизнь и целый мир вокруг. В определенном смысле, это захватывает.

Но тревога снова бьет красным уровнем по её душе. Вдруг ему она такой не нравится? Вдруг он её вовсе не любит, такую, а только насмехается над ней?

— Гарри, — тяжело выдыхая, аккуратно спрашивает она, — ты считаешь меня безумной?

— Каждый из нас хоть немного, но безумен, — спокойно отвечает он, — это нормально, по-моему. А что?

— Просто, — снова ощущая стыд, Джуд пялится на свои пальцы, которые начинают дрожать и, когда она их трогает, неприятно хрустят, — я такая идиотка сейчас. Забыла элементарные вещи. Несу чушь. Больше похожа на ребёнка.

— Ты и есть сейчас ребёнок, Джуд — улыбается Гарри.

— Да, но только мне тридцать с хвостом уже, а я как маленькая девочка. Я чувствую себя дурой.

— А любящей нагнетать не чувствуешь?

Она вздыхает. Опускает голову. Как же хочется провалиться под землю!

Гарри обнимает её за плечи.

— Успокойся, пожалуйста. Прекрати себя накручивать. И вообще, мы мультик договорились смотреть.

Что остаётся делать? Джуд делает маленький глоток пива и снова таращится в телевизор.

А на экране происходит нечто такое, что она бы назвала, скорее, триллером, чем детским мультиком. Том, ушедший в запой, и сидящий на рельсах в ожидании поезда. Джерри, который решил к нему присоединиться. Два страдающих существа с грустными мордами. И всё это под угнетающую музыку.

Джуд даже не заметила, как они легли на кровать. Ровно как не заметила, что перестали есть пиццу. У нее от одних только звуков в голове всё путается, а уж закадровый текст такой весёлый, что тянет взять мыло и верёвку.

Ещё минут десять после окончания серии они молча слушают тишину.

— Вот это сюрреализм, — выдыхает Джуд, наконец, — как можно вообще такие мультики снимать? Господи, да ужастики иногда, наверное, не такие страшные, как этот так называемый мультик.

— А мне нравится, — он пожимает плечами, — отлично показывает, как теряешь себя в противостоянии с давним другом. И разрешить этот конфликт никак нельзя. Перестанешь общаться — и мир погаснет.

Улыбнувшись, она подносит его руку к губам и целует запястье.

— Мрачный романтик ты мой.

— Ага, — нехотя соглашается он, — мрачный. Я вообще довольно мрачный тип, если не замечала.

— Я заметила.

— И что по этому поводу думаешь?

На её губах танцует шальная улыбка. Ей даже нравится, когда эмоции сменяют друг друга так быстро. Есть в этой невозможности привыкнуть какая-то эйфория.

— Я люблю плохих парней — проведя пальцем по его губам, отвечает Джуд, и нежно целует его.

Гарри на поцелуй отвечает жадно, но мягко отстраняется, когда он затягивается.

— Я собираюсь уходить из Министерства, Джуд.

— Почему? — она встревожена. — Что-нибудь случилось?

— Нет. Просто больше не чувствую желания там работать. У меня, в конце концов, свой бизнес есть. Займусь им лучше. Я привык работать на себя, и лучше буду кем-то в частном бизнесе, чем никем в этом диком государстве. Эта страна больна, Джуд. И, похоже, неизлечимо.

Она не хочет сейчас ударяться в эту мрачную философию. Её куда больше заботит материальная сторона вопроса.

— Ты уверен, что не пострадаешь финансово? Пойми, я не из меркантильных побуждений спрашиваю. Просто я вижу, как вкалывает Уилл, стараясь зарабатывать, но денег вечно не хватает. И не потому, что много уходит на моё лечение. Он просто зарабатывает мало. Это очень плохо, когда ты постоянно на всём буквально вынужден экономить. Ужасно.

— Не знаю, Джуд, — пожимает плечами он, — но надо рисковать. Кто не рискует, тот всегда проигрывает.

— А я думала, не пьет шампанского — она снова проводит пальцем по его губам.

— И, естественно, не пьет шампанское. Какое уж тут шампанское, если ты проиграл.

— И когда ты принял решение уйти?

— Только что — спокойно отвечает он, — но, на самом деле, эти мысли давно крутились в моей голове. Я устал от этой рутины, Джуд. Не могу так больше. И не хочу.

Она молчит некоторое время. Ей иногда кажется, что Гарри слишком нервный, слишком драматичный, и даже впадает в ненужные истерики иногда. Но она не вправе его осуждать. Она вообще никого осуждать не может.

— Ладно, — кивает Джуд, — главное, чтобы ты был уверен, что это решение правильное.

Кивнув, он поднимается с постели.

— Моя очередь принимать душ. Точно не хочешь со мной?

Она жмурится. Может, это пройдёт? Может, это воспоминание не придёт больше?

Но в голове снова, как заезженная пластинка, вертится: «Бога нет, Джуд. Я твой Бог!». А в руки впиваются незримые иголки.

— Хочу, — отвечает она, виновато потупив взгляд, — но не могу. Прости.

— Ясно — безо всяких эмоций отвечает Гарри. И уходит.

Кажется, она задремала, потому что слышит, как он тормошит её за плечо:

— Джерри! Томас пришёл, впускай меня в свою норку!

Джуд бы обязательно возмутилась, что её он её сравнил с этим мышом-садистом, но удручена тем, как это прозвучало.

— Неоднозначный смысл, да?

— О чём ты? — морщится, кажется, и вправду не понимая, он.

— «Джерри, Том пришел, впускай меня в свою норку» — мелодично говорит Джуд, почти напевая, и замолкает в ожидании, когда до него дойдёт.

— О, нет, — Гарри капитулирующе поднимает руки, и ложится с ней рядом, — никаких двойных смыслов. И тройных тоже. Честное слово.

— Ладно, Томас, — хитро улыбнувшись, Джуд подвигается, чтобы ему было комфортно, — я тебе верю. Но смотри не съешь меня. А то мне придётся защищаться.

— Не могу обещать, — он аккуратно кусает её в щеку, тут же зализывая укус, — ты слишком вкусная.

Она повизгивает, когда он то же самое проделывает с её правым бедром, левой ягодицей, коленями и руками. И для вида пытается отбиться.

Утром он ласкает её клитор, не особо спросив на это разрешение, пока она не кончает. Потом снова, снова, и снова. И опять.

Кажется, не зря он так подробно расспрашивал об этой части женского тела недавно.

Кажется, сегодня она буквально изнасилует свой чип, прокручивая эти сладкие воспоминания.

Кажется, у неё капитально уехала крыша.

========== Глава 19. ==========

— И можно мне ещё вот эту книгу? — она жадно хватает пальцами корешок, изумрудного цвета, книга заинтересовала её только поэтому, — что это такое?

Она хватается за корешок, ярко-зелёного цвета, из-за которого книгой и заинтересовалась, осторожно достаёт её с полки. Только теперь смотрит на название, пристально, щурясь, всматривается, ищет знакомые буквы. «Волшебник страны Оз». Ладно. Такой книги она ещё не читала.

У неё в руках продолжение серии сказок шведской писательницы Астрид Лингрен, три больших книги о героях, которые, почти все, ей очень нравятся. В машине её ждёт Уилл, наверное, он поставил пакет с книгами из библиотеки для взрослых на заднее сиденье, как всегда. Там восемь книжек, и она понятия не имеет, с какой начинать. Наверное, придётся считалочки проводить, чтобы определиться.