Затем мгла схватила меня тонкими пальцами, надавила, заставляя провалиться сквозь пласт реальности в мир воспоминаний.

Рубин мерцал в полутьме той самой пещеры, в которой стояли зеркало и алтарь из белого камня. Здесь было ухожено и прибрано, никакой травы или сорняков. Каменный пол устелен тонким ковром, меж двух стен в самом углу — кровать. Пламя на алтаре потрескивало, выбрасывая в воздух сноп рубиновых искр. Вокруг меня — неестественная тишина. Женщина появилась из ниоткуда, будто выросла из камня. Она взяла уже знакомый мне Гримуар, раскрыла наугад, взяла перо цвета рубина и записала что-то изящным витиеватым почерком.

Я очутилась у костра. Прохлада слегка касалась меня, но на смену напряжению пришло расслабление. Почувствовала, что снова могу дышать.

— Йитирн… — шепнула я в темноту.

Темный эльф оказался возле меня за долю секунды. От него веяло морским бризом, теплом костра, ароматом свежеиспеченного хлеба. Красные глаза пристально разглядывали мое лицо, а я опускалась все ниже и ниже, уплывая из сознания под напором хлещущей тьмы. Темный взял меня за плечи и легонько встряхнул, тьма отступила на мгновение, обнажая чувства.

— Ева, — сказал он, — держись на поверхности. Не уходи.

— Тьма, — с трудом выговорила я. — Тьма пожирает меня.

— Я знаю, — серьёзно ответил дроу. — Зацепись мыслью за что-нибудь очень важное для тебя и постарайся выплыть. Это единственный способ.

Но что в моей жизни могло быть такого важного? Под напором тьмы все, что меня интересовало, казалось несущественным, глупым и неразумным.

— Поговори… со… мной, — шепнула я.

Йитирн невесело усмехнулся.

— Ты на границе жизни и смерти, а тебе нужно — чтобы я поговорил с тобой? — хмыкнул он.

Я осознала, что тьма, пожирающая меня, не спасительна. Она избавляла меня не только от боли и холода, но и от жизни тоже. Вот почему мне все казалось таким временным, таким непостоянным, таким несущественным.

Перед лицом смерти жизнь отступала, казалась мне мгновением, вспышкой.

Эта мысль пребольно резанула, и я протянула руку. Пальцы объяло рубиновым всполохом неприрученного пламени, и я схватила ускользающее мгновение. Нити вокруг меня всколыхнулись, тьма отпрянула от меня, убирая свои противные склизкие щупальца. Йитирн приподнял бровь и отстранился.

— Побереги силы, — сказал он.

Во взгляде Йитирна появилось что-то злое, доселе мне незнакомое. Он помог мне сесть, накинул на плечи плащ и теплое одеяло. Затем сунул в руки походную кружку, в которой плескалось что-то янтарное. Пахло приятно, и я сделала большой глоток. И чуть не выплюнула, поскорее проглотив.

— Фу, — отозвалась я о напитке, — что это?

— Энгорциум. Напиток для восстановления сил.

— Вкус у него противный, — поделилась я мнением.

Но Йитирну мое замечание по вкусу не пришлось. Он сжал руку в кулак, бросил на меня ненавидящий взгляд и рявкнул:

— Пей и не спорь!

От неожиданности я поперхнулась. Остаток энгорциума я допивала в абсолютной тишине. Шею и щеки жгло от стыда, я не понимала, отчего эльф так резко заговорил со мной. Что я ему сделала? С такой непримиримой яростью и гневом он смотрел на меня, что я опустила глаза и боялась поднимать их. На седьмом глотке напитка я распробовала его терпкий, чуть солоноватый вкус и допивала с видимым удовольствием.

— Ты могла умереть! — голос дроу подрагивал от гнева, но не от сожаления.

— Но не…

— Ты была при смерти. Смерть уже схватила тебя. Ты с легкостью отдавалась в ее объятья. Безрассудство, глупость! Как ты можешь быть Рубином?

Я вспыхнула и уже открыла рот, чтобы высказать все, что я думаю по этому поводу, как темный эльф перебил меня:

— Читать такое длинное заклинание было в высшей степени неразумно. Ты могущественная ведьма, но сила и могущество — две разные вещи. Чтобы обладать силой и возможностью читать такие трудные магические сплетения, требуются как минимум годы практики и малейшее понимание о том, как работает магия. Я вовсе не хотел вселить в тебя самоуверенность. Я лишь поощрял, желал, чтобы ты сама начала пробовать. Заметь, я начал с самого простого, такого, что никогда бы не поставило тебя в затруднительную ситуацию.

— Ты мог бы просто не говорить то, о чем я тебя попросила.

Я пожала плечами.

— Нет, не мог. Сознательно или нет, но ты использовала Волю. Считай, ты приказала мне сказать эти слова. Я не мог не подчиниться.

— Не помню, чтобы я использова…

— Пойми уже, наконец, Ева. Достаточно твоего желания, чтобы все слова, которые ты говоришь, обрели силу, стали волей. Ты хотела узнать заклинание, и я сказал тебе его потому, что не мог иначе. Но я не думал, что ты решишься произнести эти слова. Ты была к ним не готова. Два приказа — шутка ли.

— Я не понимаю, — ответила я. — Почему зажечь свет ничего не стоило, а сжечь все плохие воспоминания и боль прошлого — да?

Йитирн глубоко вздохнул.

— Магия не будет ничего делать за тебя. Она ничего не знает о твоем прошлом, о твоих эмоциях, о том, что причинило тебе боль. Ей без разницы. Она приводит твои желания в исполнение. И чем больше размыты границы заклинания, тем больше сил она выкачает из тебя в попытке исполнить твое желание. Она услышала слова, к которым когда-то была привязана. И услышала твою волю. Но понять и оценить смысловую нагрузку ей не под силу.

— Не знакомая с моим прошлым, она попыталась уничтожить всю мою жизнь.

Йитирн кивнул.

— Верно. Ты должна быть очень аккуратна и всегда точно указывать, что хочешь получить, когда закончишь читать заклинание. Никаких неясностей. Ты захотела зажечь свет? Ilta waen. И свет зажегся. В этих словах нет подводных камней. Тебе понадобился свет, и ты его получила. Магия легко справилась с этим заданием. Она удовлетворила твое желание и рассеялась. Но с заклинанием так не получилось. Она осталась неосведомленной о твоих причинах, по которым ты произнесла эти слова. И в попытке разобраться стала выкачивать из тебя всю доступную энергию.

Я подняла глаза на Йитирна.

— Мы… мы ведь продолжим заниматься? — с тревогой спросила я.

— Разумеется, — улыбнулся темный эльф. — Но обещай мне, что ты крепко усвоишь этот урок и впредь не станешь столь опрометчиво поступать.

Я усмехнулась. Забыть такой жизненный урок?

Эту ночь мы провели в лагере. Йитирн не отходил от меня ни на шаг и каждые полтора часа выдавал новую порцию восстанавливающего зелья. Я послушно принимала все, что получила. И к началу нового дня чувствовала этому темному эльфу невероятную благодарность: он практически вытянул меня с того света. И я старалась не думать о том, что он обязан был это сделать, поскольку поклялся мне служить. Мне хотелось думать, что он сделал это не из необходимости, а по доброй воле.

Несмотря на крепкий сон, лишенный всяких грез, наутро я по-прежнему чувствовала себя слабой. У меня немели руки, а ноги предательски тряслись всякий раз, стоило мне попытаться встать. Меня охватила ужасная паника, и Йитирн принял решение. Он усадил меня в седло чалого, предварительно укутав в теплый плащ, собрал вещи и вымыл посуду в речной воде, а затем сел спереди так, что я буквально уткнулась ему носом в спину. Серого в яблоках Йитирн вел на поводу, изредка лишь корректируя его шаг.

И если вначале я вздумала возмущаться по поводу такого решения, то уже минут через двадцать поняла: я ни за что бы сама не усидела в седле. У меня кружилась голова, да и чувствовала я себя отвратительно. Белоснежные волосы эльфа касались моего лица, и я вдыхала запах смолы, хвойного леса, слабый аромат диких ягод. Меня начинало клонить в сон, я изо всех сил старалась продержаться подольше. Йитирн правил лошадью умело, мягкое покачивание в седле действовало на меня гипнотически. Потихоньку начала клевать носом, а потом и вовсе потеряла счет времени.

— Возьми, перекуси, — раздалось у меня под ухом.

Я завертела головой, еще не совсем очнувшись от забытья. Йитирн, не глядя в мою сторону (да и как бы?), протягивал мне кусок хлеба с мясом и сыром. Я приняла угощение, но есть не стала: слишком слабо себя чувствовала. От запаха еды меня воротило. Йитирн с аппетитом уплетал свой обед. Я подняла голову к лазурному небу: солнце стояло в зените. Уже полдень! Я проспала пару с лишним часов и совершенно не выспалась.