Йитирн невесело усмехнулся.

— Есть и другие ведьмы, — сказал он наконец. — Например, друиды. Эти следят за лесами и вообще за деревьями, ухаживают за животными. Если перед хранительницами камней склоняются драконы, то перед друидами — медведи, росомахи, барсуки, волки, лисицы и разные прочие звери. Я встречал только одного друида за всю жизнь. И, клянусь, она умела разговаривать на языке деревьев и на языке животных. Звери обращались к ней за помощью, она слушала лес и давала советы. На моей памяти она ошиблась всего один раз. Не знаю, сколько друидов есть во всем мире. Но они не менее редкие. Их сила вряд ли задействует непосредственно заклинания или использование языка магии. Они полагаются на предвидение будущего, на древнюю мудрость своих лесов, в которых живут и творят искусную магию.

— Должно быть, это необычно и красиво, — завороженно ответила я. — А что, они действительно могут призвать любое животное?

— Полагаю, что так, — кивнул Йитирн. — Как я уже говорил, я знал всего одного друида. Но она редко прибегала к помощи диких животных. Чаще они сами разыскивали ее и приходили к ней за советом или за помощью. — Он громко вздохнул, и я поняла, что он переживает. — Но когда оскверненные осадили Аурийские Шпили, к ней на помощь пришли медведи и волки, олени и кабаны, змеи и пчелы. Хотя, может быть, они защищали не столько ее, сколько свой дом. Когда-то Шпили окружали Пламенеющий лес, где кроны деревьев были цвета сирени и фиолета, а землю устилала небесно-изумрудная трава. — Йитирн предался воспоминаниям, и я не стала расспрашивать его.

Мы продолжали двигаться вдоль реки. Берег постепенно поднимался вверх, кони шагали возле самой кромки. Река из буро-зеленой превратилась в синюю, причудливо изгибаясь, но ни разу так и не пропав из поля зрения. Затем густой кустарник помешал нам проехать, и Йитирн направил своего коня вверх. Мы поднялись по едва заметной тропинке и теперь смотрели на реку сверху. Деревья то открывали нам вид на нее, то закрывали. Мы поехали быстрее: лес по правую сторону от нас молчал и смотрел на нас особенно неприветливо. Даже темный эльф почувствовал эту враждебность и пришпорил лошадь. Я старалась не отставать от него, мурашки так и ползли у меня по спине, вызывая первобытный ни с чем не сравнимый страх.

Но лес остался позади, справа потянулись желтеющие поля. Редкие деревца тут и там сбрасывали груз красных и оранжевых листьев, одиноко паслись крупные коричневые коровы. Вдали глухо лаяла собака, ей отвечали другие: нервно и громко. Кое-где первая изморозь легла на пожухлую траву, сверху посеребрив ее. Ветер стонал в кронах и шуршал кустарником; с каждым часом приближения вечера становилось все холоднее и холоднее, а дроу уверенно миновал крохотное село. И мы вновь углубились в дикую природу, провожавшую нас мрачным и недовольным взглядом .

Ближе к вечеру Йитирн будто бы очнулся от задумчивого сна и встряхнулся. Он обернулся ко мне и вновь предложил потренироваться. На этот раз ему не требовалось, чтобы я прибегала к концентрации. Он начал рассказывать о тирийском языке, о двух важных диалектах внутри этого языка. И за два с лишним часа пояснил, как умел, разницу между существительными и глаголами, рассказал, как правильно расставлять ударения в слогах.

— Запомни, Ева. Пока ты не захочешь создать то, о чем говоришь на языке, ничего не получится. Ты можешь сколько угодно произносить слова, но если твоей воли на свершение нет — все. Тут уже ничего не поделаешь. Я хочу показать тебе это на примере. Возьмем самые простые слова: ilta waen. Ilta является приказом слову waen. Ilta — это «зажечь». А вот waen имеет несколько значений. Например, это «свет». Запомни эти слова. Ты скажешь: waen. И ничего не произойдет. Потому что магия не знает, что делать с этим словом. Оно означает «свет», но что делать с ним? Зажигать? Показывать? Гасить? Создавать? Уничтожать? Без слова ilta слово waen бесполезно.

Он поднял руку и раскрыл темную ладонь.

— Waen, — произнес он тихо.

Ничего не произошло. Тогда эльф глянул на меня в попытке заставить меня запомнить этот наглядный урок. Я неотрывно следила за его действиями.

— Ilta waen, — шепнул он во второй раз.

На раскрытой ладони зародилось крохотное синее пламя. Оно разрасталось, пока не приняло форму небольшого белого шара. От него разлился мягкий, хоть и приглушенный свет. Дроу подкинул световой шар на ладони, и тот поплыл впереди нас, освещая нам дорогу в наступившей полутьме.

— Как ты заставил его лететь? — спросила я. — Ты же вроде ничего не говорил.

Йитирн искоса глянул на меня и заулыбался.

— Ведьма, тебя не проведешь, — хитро сказал он. — А если серьезно, то, научившись озвучивать свои желания, ты сможешь позже мысленно скорректировать их, не обязательно для этого что-то говорить. Но пока, пока мы займемся устной частью. Без нее ты совершенно беспомощна.

— Какое слово отвечает за «лететь»?

— Несколько. Но самое простое — это stral. Лететь. Направляешь движением руки, удобно, согласись? Есть и более сложные, комплексные. Они в основном используются тогда, когда ты не сможешь проконтролировать сам полет. Мы забегаем сильно вперед. Я хочу, чтобы ты попробовала создать свой светящийся шар и, быть может, даже послала его вдогонку моему.

Я послушно раскрыла ладонь. От волнения у меня пересохло в горле.

— Ilta waen, — произнесла я.

Ожидаемо, ничего не произошло. Я посмотрела на Йитирна.

Он скупо улыбнулся, но пояснил:

— Твоя главная ошибка сейчас в том, что ты произнесла эти слова так, словно для тебя эта тарабарщина какая-то. Ilta не стала приказом «зажечь», а waen не стал словом «свет». Имей в виду то, что ты произносишь. Этот язык живой. Он наполнен глубоким смыслом, истинным смыслом. Говори так, будто веришь в то, что слова ilta waen — это «зажечь свет», а не «искупаться в пруду».

— Я думала, будет проще, — посетовала я.

— С магией ничего не бывает просто, — ухмыльнулся Йитирн. — Что я тебе говорил? Оставь все свои страхи позади. Ты ведь рубиновая ведьма!

Я вздохнула. Я вспомнила сиреневые насмешливые глаза Сарии и то, что она говорила о Воле. Это трудный аспект магии, но я справилась тогда. Я раскрыла ладонь и посмотрела на нее. Обычная ладонь, к тому же совершенно никак не изменилась с тех пор, как я попала в этот мир. Это по-прежнему моя ладонь. На ум пришла Нэнси из приюта. Она скривила личико, глядя на меня.

Я бы хотела удивить ее.

— Ведьма, говоришь? — отчетливо прошептала я, представляя ее перед собой. — Ilta waen.

На ладони вспыхнул крохотный алый огонек. Питаясь моей уверенностью, он быстро набрал силу и, переливаясь темным рубиновым оттенком, превратился в небольшой светящийся шар. Опасаясь, что заклинание развеется, я подкинула его на ладони. Он легко оторвался от нее, ко мне обратился взор пары рубиновых глаз, ожидающих дальнейших указаний.

— Stral waen, — приказала я.

И огонек внутри шага, мигнув, принял мои слова. Закружившись в воздухе, он вдруг сорвался с места и полетел к шару, созданному Йитирном. От моих пальцев словно протянулась тонкая, но очень прочная рубиновая нить. Странно, но я совсем не чувствовала никакого истощения.

— Рубин, — негромко произнес Йитирн. — Теперь я вижу это.

— Как? — поинтересовалась я.

— Ты сплела свое первое заклинание. А я, будучи магом, способен увидеть мерцание Рубина в нитях энергии, что ты задействовала.

— Тогда… — я помедлила, не зная, стоит ли это говорить, — …твой цвет синий?

Йитирн чуть дрогнул и взглянул на меня. В его глазах плескались тревога и тоска, я почувствовала, что сказала все же что-то неправильное.

— Извини, — поспешно воскликнула я. — Мне не следовало…

— Да, мой цвет — синий, — перебил меня Йитирн. — Я забыл, что ты тоже можешь видеть сплетения. Вложил в свое заклинание чуть больше себя, чем следовало бы. Этого не повторится.

Я не поняла, почему видеть цвет чужих сплетений считалось чем-то неприличным, но от слов Йитирна у меня защемило сердце. Неужели я больше никогда не увижу этого красивого синего цвета с оттенками небесной лазури и первых незабудок? Мне тоже стоит чувствовать себя неладно, если Йитирн видит рубиновый цвет моих сплетений? Вопросы одолевали меня, но я промолчала, не желая тревожить своего спутника.