Узнать побольше о Джахайне. О том, кто служит ему и почему ведьмы, раз уж они Защитницы этого мира — поклонились ему и зависят от его воли? Но, сидя в лесу, узнать что-нибудь новое было невозможно. Йитирн избегал взглядов в мою сторону, только вот помощь его была мне необходима. Чувствуя себя немного виноватой за сокрытие правды, я встала со своего места и, подойдя к темному эльфу, села напротив него.

— Ты сожалеешь, что поклялся служить рубиновой ведьме? — спросила я.

Я уже раздумывала над этим. Дроу мог присягнуть на верность ведьме, она ведь дарила ему надежду на лучшее будущее. Особенно раз уж если они и впрямь так долго ждали появления кого-нибудь вроде меня. Но с рубиновой у многих в этом мире были связаны не лучшие воспоминания. Они запомнили ее жестокой, злой, опасной и лживой. Ничего не рассказав о себе, я только подтвердила опасения. Но с другой стороны, расскажи я — какой была бы его реакция? Принес бы он свои клятвы так скоро или покинул бы меня еще в пещере?

— Немногие хотели бы служить ей, — мрачно ответил Йитирн. — Ее знали как ведьму, которая не считается с чужими смертями. В книгах записано, что она могла уничтожить слугу, даже не задумываясь.

Я вздохнула.

— Я уже говорила об этом Мааррху, — едва слышно шепнула я, — но повторю и для тебя: ты знаешь о рубиновой ведьме только с чьих-то слов.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что и история может быть ошибочной. Она уничтожила деревню, но пощадила город. Только вот запомнили ее за уничтожение, а не за милость. И потом… Я не знаю, но… если ваш мир почитал ведьм превыше всего и возносил их волю к воле Богов, то почему люди не считают, что уничтожение это самой деревни было необходимым?

Я задумалась над собственными словами и подняла голову. Лоскуты лазурного неба вселяли в меня столько уверенности и желания жить, что я мечтательно прикрыла глаза, позволяя этой энергии напитать меня.

— Я думаю, что когда-то была рубиновой ведьмой. Допускаю это. Но я ничего не помню о прошлом. Даже имя, которое вы все произносите… Мэйв. Оно ни о чем мне не говорит. И я пытаюсь нащупать в своей душе, ну, знаешь, хоть что-нибудь. И у меня ничего не получается. Даже не знаю, что мне искать.

Кое-что, впрочем, я вспомнила. Сон о женщине в красном и ее золотом драконе. Я была на пятьдесят процентов уверена, что этой женщиной была не кто иная, как Мэйв. Это… была когда-то я? От этой мысли у меня перехватывало дыхание. И я совершенно не понимала, как примириться с этим. Аркаар говорил тогда, что я пойму, когда воспоминания начнут возвращаться ко мне. Был ли этот сон началом? Я посмотрела на Йитирна: не могла решиться и рассказать ему об этом. Понимала, что так будет лучше, но не могла.

Может, позже?

— Ты знаешь, — задумчиво произнесла я, — несмотря на то, что Сария много говорила, она так и не рассказала, как именно поняла, что я Рубин. То есть, она знала Мэйв, но ты сам сказал: я не пользовалась той магией, которая была у прошлой рубиновой ведьмы.

Йитирн наконец оторвался от созерцания собственных рук и хмыкнул.

— Этому волку, могу поспорить, точно есть что скрывать. Я не уверен, что она была искренна с нами. И ты это тоже знаешь, и Мааррх.

— И я решила, что нам стоит узнать обо всем получше, — выпалила я на одном дыхании, наблюдая за реакцией эльфа.

— Пожалуй, это неплохая мысль, — согласился дроу.

— Это отвратительная мысль, — зло и непримиримо зарычал Мааррх. — Сария потеряла почти всю стаю, «пытаясь что-то разузнать», или вы не слушали? Я не знаю, не знаю, что заставило ее соврать нам! Дракон никогда бы не стал служить магу, служить мужчине! Служить извращенной магии!

— Ведьма бы тоже не стала, — произнесла я. — Но Сария сказала, что теперь все сколько-нибудь одаренные ведьмы служат этому… человеку.

Я растеряно посмотрела на дроу.

— Почему ты так уверен, что дракон не стал бы служить… мужчине?

— Потому что!

Мааррх всплеснул руками и вновь зашагал по периметру полянки, где мы расположили лагерь. В гневе он сжимал кулаки так, что костяшки пальцев отчаянно побелели, а ногти впивались в ладони. Во всей его позе наблюдалось крайнее смятение, он точно не знал, как поступить, и очень боялся того, что уже услышал. Я хотела подойти к нему, но темный эльф покачал головой.

— Потому что…? — напомнила я.

Золотой дракон вдруг остановился и тяжело взглянул на меня. Сейчас в нем боролись две какие-то противоречивые эмоции.

— Потому что женщины бывают ведьмами. И служат им только драконы. Никогда еще не было такого, чтобы женщине служила драконица.

— Видишь ли, Ева, — обратился ко мне дроу, — самок драконов всего шесть. Это количество не меняется никогда. И насколько мне известно, последнюю из них убили пятьдесят лет назад. Прости, Мааррх.

Дракон отмахнулся, будто Йитирн сказал какую-то ерунду, в которую сам золотой нисколько не верил. Я почувствовала ужас от того, что только что узнала. Всего шесть самок. В этом мире драконы, должно быть, не слишком распространенное явление. Что, если Мааррх вправду остался единственным в мире? Если не считать того, что служит Джахайну.

— Что, если этот Джахайн — женщина? — спросила я.

На меня воззрились оба, и я пояснила:

— Ну, Сария ведь не знает, мужчина он или женщина. Она же сказала, что этот Джахайн держит инкогнито и никто его никогда не видел. Если драконицы не служат, то служат драконы и…

— Джахайн могла бы быть женщиной, ведьмой, — уточнил дроу. — Да, пожалуй, эта теория весьма жизнеспособна. Оправдывает и количество задействованной магии, — он кивал, соглашаясь, — и навыки в обращении с энергией, и то, что ей служат прочие ведьмы.

— Именно! — торжествующе кивнул дракон. — И вы собираетесь играть в разведчиков, привести Еву прямо к чокнутой ведьме, которая осквернила магию и подчинила себе всех вокруг, у кого есть хотя бы минимальные магические задатки. Да вы просто с ума сошли! Если Джахайну и правда служит дракон, у вас не остается ни малейшего шанса выжить!

— Чем больше мы знаем, тем больше у нас возможности подготовиться!

— Подготовиться? К чему ты собралась подготавливаться? — зарычал Мааррх, надвигаясь на меня стремительным шагом. Темный эльф подскочил, защищая от дракона. — Ты же не собиралась воевать. Втроем мы все равно ничего не сможем сделать! Только расскажем всему миру, что у нас есть рубиновая ведьма. А что? Давайте! Нам же так скучно живется на свете!

Мы с Йитирном переглянулись. Обстановка стремительно накалялась.

— С тех пор как я попала в ваш мир, — я глубоко выдохнула, — я ни разу не была в безопасности. Ну, может быть, еще в Саардене. Но! Даже во мне решимости не сидеть, сложа руки, больше, чем в вас обоих. Я не говорю, что у меня что-то получится, но стоит попытаться. Я готова обучаться мастерству, искусству магии. Сделать все, что потребуется. Моя прошлая жизнь была наполнена… — я помолчала, набираясь сил сказать то, чего никогда и никому не говорила, чтобы не признаваться в слабости, — …болью, одиночеством, желанием исчезнуть навсегда, желанием, чтобы на меня перестали смотреть как на ненормальную, как на выскочку, хотя я ею никогда не была. Моя мечта осуществилась весьма странным способом. Мне подарили возможность жить в другом мире, который настолько отличается от моего собственного, что у меня голова кругом идет. И я узнаю, что в этом мире мне угрожают.

— Тебе никто не угрожает, — буркнул дракон.

— Да? А как же «теперь все ведьмы служат Теневому Повелителю»? Так себе перспектива, вот что я тебе скажу. Охотники Крови тоже знают о ведьме. Ты серьезно думаешь, что они сдержат свое слово и не тронут меня? Не тронут тебя? Не тронут Сарию и Йитирна? Нет. Они не будут соблюдать нашу сделку.

— Ты можешь отсидеться и переждать, — нахохлился золотой дракон.

— У меня впечатление, что каждый в этом мире так думает, — вспыхнула я. — Что в этой ситуации можно переждать? Пока магию не уничтожат? Пока всех не превратят в призрачных зверей? Пока свободных магов не останется? Все равно рано или поздно узнают о том, что появилась реинкарнация рубиновой ведьмы. И вот тогда, я считаю, мы точно ничего уже сделать не сможем.