-  Я готова! - неестественная улыбка хэллоуинской тыквы занавесила пол-лица Кикилии. Девочка скручивала из пальцев непонятные знаки, барабаня по полу левой ногой. - Давай, докажи мне!

-  Чего тебе доказывать, милая? - Варя подозрительно уставилась на Кики. - Что кондратий только старых разбивает? Так твой вид - прямое доказательство, что вранье это все! Ох уж и хватает тебя, хохлатка моя.

-  Готова я, говорю! Ко всему! Хочу, это. яйца увидеть, наконец. Ну и потрогать их. Кого тут обманывать? - Кики перестала трястись, но продолжала одними глазами вытеснять Варвару из комнаты, сверкая белыми зубами.

-  Где же я тебе такой некомплект найду? - пробормотала Варвара, прикидывая, какими ей травами дочку отпаивать. - Рановато еще тебе...

-  Нормально! Сама мне говорила: «Бараньи глаза, хохлатки, яйца». Ничего не забыла? - старалась вспомнить Кикилия, понимая, что растерянностью Платошика не вытащить. Еще и перед носом матери.

-  Тьфу на тебя. Пугаешь мать и не каешься! - Варвара как следует набрала воздух в легкие, чтобы выдохнуть его с шумом и облегчением. - Учиться надумала? Ладно. Пойду за книгой, - старая ведьма тяжело поднялась со своего «трона», потерла отсиженное левое полупопие и поторопилась выйти из комнаты.

-  Мам! - крикнула Кики первое, что залезло в ее светлую головушку. - Ты мне чаю завари. Хорошо? И рецептик простенький выбери пока. Ладно?!

-  С травками? Чтобы успокоиться?! - пробасила Варвара.

-  Тебе виднее, с чем. С травками там, с яйцами! - отмахнулась Кики и беззвучно подошла к окну. "Скрип!" В комнате появился фиолетовый ежик, а под ним - щупловатый и странный подросток со свежей царапиной на всю щеку.

-  Ты чего тут делаешь, Плат?! - набросилась на товарища Кикилия, толкая его в острые плечи, завешанные болотно-зеленым балахоном. Говорила она тихо, но недовольство в голосе сквозило так, что Плат рисковал подорвать здоровье, например схлопотать насморк или заиметь вторую царапину.

-  Чай с яйцами?! Это что-то новенькое! - Кикилия так испугалась увидеть мать на пороге, что чуть не вытолкнула Платошика обратно на улицу.

Будущая ведьмочка спрыгнула с подоконника и приоткрыла дверь комнаты.

-  Не! Чай обычный! Это я о рецепте! Ты выбирай, только внимательно! Зелье принеси, как подостынет немного! Пожалуйста. Ок?!

-  Ок, ок, - согласилась Варвара.

Кикилия вернулась к Плату и уже без злости посмотрела на друга. Зелень в глазах куда-то испарилась, уступив место голубому лазуриту.

-  Откуда это? - Кикилия осторожно дотронулась к щеке Платошика, а увидев, как парень скривился, инстинктивно прижала его к себе, чтобы пожалеть.

-  Да ну, хватит тебе. Все нормально, - запротестовал Плат. Белое лицо ожило, загоревшись предательским огнем. - Это я в битве участвовал... Ерунда, - отмахнулся боец. - Лучше это зацени, - Платон наклонил свою голову, и Кики увидела огромную плешь, прям возле вихря.

-  Что б мне чужой руки не видеть больше! - запричитала Кики, давно позабыв о матушке. - Как так?!

-  Я же говорил - битва. Беспощадная и нечестная. Потом расскажу, - деловито изрек Платон и уставился на Кики глазами умилительного котенка. - Ты поможешь? Волосы - моя самая крепкая защита. Как мне таким общипанным жить?

-  Помочь? - задумалась Кики на секундочку, стуча пальчиками по подоконнику. - Помочь я могу, конечно, - Кикилия улыбнулась и зарделась, осознавая свою крутость и еще кое-что. - Я - и предметная магия. Да.

-  Ну. Так помоги! Нерасторопная какая. Сейчас маменька твоя как залетит фурией, так мы вдвоем из окна выскочим, - Плат поглядывал то на остолбеневшую от наглости Кики, то на закрытую потрескавшуюся дверь.

Кикилия сложила руки под только выделившейся грудью, копируя свою родительницу, и уже готовилась трубить о словесной битве. Осталось выбрать, на какой зубок попробовать «оборванца». А вот Платошик воевать не собирался - ему бы отойти от сегодняшнего сражения с тупым самодельным завивателем. Откуда пацаненку было знать, что волосы укладывать - это не по стенам на второй этаж бегать?

-  Пожа-а-алуйста, - заскулил Платошик. - Знаю, я плохой друг и болван. Давай же, Кики!

-  Ладно, - девочка подбежала к белой шкатулке в мелкие раффлезии и щелкнула замочком. - Держи! - ведьмочка сцепила свободные руки за спиной и, довольная собой, раскачивалась вперед-назад.

-  И что это? - Платон крутил в руках золотистый гребешок с мелкими зубчиками, и его удивление росло так стремительно, что уже не вмещалось в проем окна.

-  Расческа, глупенький. Для твоей мужской силы, - засветилась радостью Кикилия и тут же померкла. - Ой! Для защиты твоей! Точно, - девочка гнала смущение, попутно стараясь собраться с мыслями - Расческа для защиты! Ух!

-  И поможет? - не мог скрыть недоверия Плат. - Где ведьмовские чары? Заклятия? И черная кровь? - поджатые губы давали понять - мальчишка рассчитывал не на это.

-  Черная кровь? Какая фантазия! - всплеснула руками Кики, окончательно потеряв остатки бдительности. - Твои идеи да в правильное место - я бы, я бы... что угодно тогда сделала!

-  Что? - светился раззадоренный похвалой Плат, машинально причесывая пострадавший чубчик.

-  Не знаю. Частичку души бы в тебя вложила, - без лукавства ответила Кикилия. Цвет ее глаз изменился на глубокий синий, чего прежде никогда не случалось. Она посмотрела на Плата так, как еще не умела смотреть минуту назад.

Шажочек. Еще один. Гребень выглядывал из непослушных волос. Только никто не спешил его вытаскивать. Рукам Платона было к чему прикасаться. Какой там гребень? Хоть и весь такой волшебный. Плат ощутил дыхание на своем лице и со страхом закрыл глаза. Кики не противилась странному порыву, заставляющему мокнуть ее платье, и тоже прикрыла веки.

Со стороны Кикилия и Плат напоминали недавно родившихся зверят. Тыкали друг друга "мордочками" в поисках нужного обоим. Руки Платона хаотично бегали по спине Кики. Пальчики Кики вцепились в плечи друга...

-  Я не думала, что это так мокро, - Кикилия счастливо улыбалась и собирала платком влагу с лица.

-  Мокро и круто, - Плат не стал вытираться и обалдело глядел на Кикилию. - Давай еще раз, а?

-  Давай! Только не глубоко - чтобы я могла дышать. - Кики положила руки Плата себе на талию и приоткрыла губы.

-  Ки-ки! Чай уже остыл! Иди пей! - слова Варвары становились все отчетливее. Платон отпрянул от застывшей малышки и три раза переменился в цвете. Дрожащие пальцы еле совладали с окном. Секунда на гляделки - и Плат сиганул вниз.

-  Ты чего комнату морозишь? - Варвара недовольно окинула взглядом бедное убранство спальни, только на секунду остановившись на дочери. - Иди балуйся чайком. И за работу. Двенадцатилетние на носу - пора нормальной ведьмой становиться!

- Да, мама, - согласилась Кики. - Ты иди. Я за тобой.

Варвара недовольно поежилась и тут же успокоилась, намереваясь оставить дочь наедине с холодом.

- Да, окно закрой. Сейчас! Ведь так и забудешь.

- Хорошо, мам.

Варвара исчезла в темноте коридора, а Кики осторожно подошла к старенькому зеркалу. Она всматривалась в свое лицо, прикасалась к губам, трогала подбородок.

-  Как было раньше. Только я чувствую, что все изменилось, - Кики еще раз оглядела себя, подолгу задерживаясь на серо-голубых глазах и розовых пухлых губах, словно именно они нуждались в повышенном контроле. - Не выдавайте меня и Плата. Точно, Плат. - Кикилия на цыпочках подкрадывалась к окну, которое так и не закрыла.

Плат стоял внизу. Он увидел Кики и принялся неистово облизываться, как будто его рот щедро испачкан любимой сладостью.

- Придурок.

Голова Кикилии лежала на грубо сколоченном столе, за которым нормальному человеку было бы страшно сидеть. Неотесанное и запятнанное варевом дерево грозилось впиться многочисленными «осколками» в кожу, сделав ее своим постоянным пристанищем. Возле Кики лежали два больших глаза с черной радужкой, «кровоточащий зуб», а также целая орда из баночек с травами и специями, наспех обмотанными старой мешковиной.