-  Говяжья, большая и говяжья. Хм. Ну точно же! - на удивление Плата, Кикилия не выглядела расстроенной. Ее мордашка светилась так, как будто ведьмочка изучила самое могущественное заклинание в мире. - Извини меня, ошибочка вышла. - Кики снова уложила Платона на постель одним коротким взмахом, после чего сомкнула обе руки в плотненькое кольцо. - Не учла твои, эти... Как их? Особенности! Вот, - Кикилия быстренько объяснилась со смущенным оборотнем и решительно погрузилась в себя.

Поймать нужный настрой получилось сразу. И это было удивительно. Особенно если учесть, что, как его ловить, Кики могла лишь догадываться. Она плавно поднимала ручки вверх, а затем, чуть быстрее, возвращала их обратно. Величина колечка постоянно регулировалась, щеки Кики становились пунцовыми, по животу спустилось несколько прозрачных капелек. Кикилия перестала сжимать руки только после того, как услышала счастливый голос Плата.

- О-о, моя ведьма. А ты умеешь удивлять! Я готов. Готов. Боже, моя ты квокка.

Небольшое расстояние от входной двери к спальне оказалось для Варвары полем, усеянным осколками. И хоть старая ведьма решила идти обутой, ее ступни, судя по неуклюжей манере передвижения, болели из-за сводящего тело страха. Плохое предчувствие не пряталось за спиной, оно осталось в подъезде. Лицо ведьмы исказилось – злость отбросила на него свою тень.

Тося шел сзади, поджав хвост. Он то и дело хватал Варвару за длинную юбку, чтобы не дать внести изменения в жизнь этой несвятой троицы. Комондор скулил, временами переходя на рык, когда уши улавливали полные восторга стоны Плата. Помощник мотал головой. Было не совсем понятно, зачем он так поступает – чтобы не слышать этого мерзкого летуна, либо же Тося изо всех сил старался привлечь внимание Варвары.

Ведьма занесла руку над дверной ручкой, и Тося испуганно взвизгнул. В комнате на мгновение стало тихо.

– Я даже и не представлял, что у тебя есть такой потенциал! Иди сюда, моя секси-ведьма, – слова Плата как будто ударили Варю наотмашь. Она неестественно мотнула головой и отшатнулась от двери, так и не открыв ее.

– А я даже и не представляла, что ты знаешь такие слова, – беззаботно засмеялась Кикилия. – Ну, как тебе интимная магия? Удалась?! – раздался скрип половиц, затем кто-то беззаботно плюхнулся на диван. Старые пружины гулко возмутились. Но Варя уже не слышала этого.

Оставленный один Тося только секундочку посидел возле двери. Задорные причмокивания заставили уши пригнуться, и он, как изодранный волк, поковылял на кухню, где темной тучей передвигалась злая ведьма.

– Давай еще разик попробуем, а?! – глаза Кики блестели, когда она смотрела на Платошика. Ее пальцы сплелись в такой крепкий замок, что послышался хруст.

– Не-а, – ведьмак внимательно осмотрел руки девушки, как будто проверял, все ли на месте после разминки. Затем медленно перевел взгляд на погрустневшую мордашку Кики. – Нет, я хочу! – заверил Плат. – Но я уже взорван твоим даром, – оборотень чуть замешкался, скорее всего, не понимая, что нужно говорить в ситуациях, когда мужчина, вместо того чтобы соблазнить девушку, потерял голову сам. – В хорошем плане. Взорван, – зачем-то добавил Платон и умолк.

– Я хочу взрывать снова и снова! Размазать тебя по постели, – Кикилия игриво напирала на Плата, не замечая, куда ставит ладошки. – Ой. Что это? – ведьма немного смутилась и спрятала руки за спину. По звуку и движениям можно было разобрать, как тщательно она вытирает их о диван.

– Как видишь, я уже размазан, – иронично хмыкнул оборотень и позволил себе расслабиться.

Кикилия не совсем сексуально плюхнулась на попу и поднесла пальцы к лицу, сделав вид, что чешет нос.

– Знаешь, с тобой это совсем по-другому было, – задумчиво протянула Кикилия. – Слишком просто, что ли, – ведьма неожиданно всунула побелевшие пальцы ног под мышку Плату, а тот высоко подскочил на диване, словно его ужалили в зад. Как оказалось, подскочил не от холода.

– Со мной слишком просто?! А с кем легко?! – Плат кричал так, что на кухне звенела посуда. Или она звенела по другой причине…

Кики зависла на одну секунду. Через мгновение ее большие глаза приняли нормальную форму, а вспыхнувшая в них зелень заплыла синим цветом.

– Какие мы ревнивые, – потешалась Кикилия, взлохмачивая оборотню чубчик. – Я говорила о себе вообще-то, – ведьмочка намеревалась поймать Плата за нос, но мужчина перехватил ее руку и прижал к своим губам.

– Ты уже практиковалась, значит, – Плат улыбнулся и позволил легким сжаться. – И как? – он лизнул нежную кожу девичьей ладони, предварительно обнюхав ее.

– Нормально, – тихо произнесла ведьма, не понимая, стоит ли после всего смущаться или уже можно выдыхать, как Плат.

– Плохая! Плохая ведьма! – Платон неожиданно перекинул Кики на спину и накрыл ее собой.

– Нет! – заупрямилась Кикилия, дергаясь под настойчивым оборотнем. – Я очень даже хорошая, – Кики резко утихла, а затем завизжала, словно ей привиделся в темной комнате обычный человек. – Убери его! А-а! – танцевала ведьма под Платом бешеный танец. – Он же холодный! И мокрый!

Плат действовал так, как будто не слышал визга любимой. Положил руку на шею Кики и чуть придавил ведьму к дивану.

– Ты самая лучшая, – ведьмак приблизил губы к лицу Кикилии, чтобы отблагодарить ее долгим поцелуем.

– Извините, что так рано, – проскрипел незнакомый старушечий голос. Уверенно захлопнутая толстая дверь издала протяжный стон. Варвара опустила свободную руку и погладила Тосю. Во второй руке она держала незакрытый белый заварник в те же красные горошины. Судя по цвету, в нем был не чай.

– Ма?! – Кикилия с новой силой забарахталась под Платом, стараясь оттолкнуть его ногами, но он завис над ведьмочкой, как чучело молодого оборотня. – Вы пришли уже? Как ягоды? – ведьма растерянно поглядывала на матушку и Тосю, не понимая, что сейчас говорит, к чему это приведет и как вообще выбраться на волю.

Ведьма подтолкнула комондора, и он медленно подошел к парочке, словно хотел рассмотреть картинку ближе. Его «любопытство» могло окончиться чем-нибудь жутким, если бы Плат не ожил. Он спрыгнул с тела Кики на пол и спрятался за шторой, высунув лишь лицо, волосатые ноги сорок шестого размера и квадратную пятерню, ею ведьмак придерживал полупрозрачную материю.

– Отлично, – голос Варвары все еще был чужим. Старая ведьма направилась к столу, пытаясь откашляться во время короткой прогулки.

– Здрасьте, – задрожало со стороны окна. – Я рад нашей встре…

Брошенного вскользь взгляда Вари хватило, чтобы Платон прекратил радоваться и «встре», и тому, что родился летуном. Ведь будь по-другому, он мог бы прожить намного дольше.

- А как у тебя дела, дочь? - ведьма поставила чайник на стол возле просыпанного порошка забвения, собранного Кики в маленький островок. Подумав, Варвара смела немного серебристой пыли на ладонь, а приподняв руку над головой, отправила порошок в полет. Он стал плавно оседать на дорожку, переливаясь на свету. - Хм, интересно ведьмы кружат, - Варя подошла к жавшейся возле стены Кики. Молодая ведьмочка сбежала с дивана, стараясь оградиться от всего, что на нем происходило. - Чем занималась? Небось беспокоилась, как там матушка доберется, правильно?

-  Правильно, - еле выжала Кики. Слетевшее с губ первое слово добавило ей уверенности. - Я очень беспокоилась, мамуль! - затараторила Кикилия, хватая Варю за руки. Черные глаза Варвары заставили ведьмочку отойти, но не убили последнюю надежду уладить все словами. - Ведь разное могло случиться. Вдруг бы оступилась, - Кикилия смотрела на Варю большими и влажными глазами.

-  Угу. Подвернула ногу. Упала. Да? - продолжала Варвара удивительно спокойным тоном. - Не смогла вовремя вернуться. Правильно? Помешать.

-  Да. Да! - согласилась со всем Кики, не обратив внимание на последнее слово. Она и подумать не могла, что, стараясь успокоить матушку, подтвердит ее самые страшные подозрения. - Я же люблю...