– Я боялся потерять тебя, – шепчет Гарри. – Так боялся.

– Глупый ты, Поттер. – Рука против воли зарывается в непослушные влажные волосы. – Меня высушил, а сам-то… ты же мокрый весь. Имей в виду, я не собираюсь носиться с твоей пневмонией.

– И правда, – кивает тот, с удивлением уставившись на свои руки и одежду, – мокрый. Не надо со мной носиться. Ты столько раз спасал меня, так что теперь, надеюсь, мы хоть немного в расчёте.

– Даже и не думай, – говорит Северус. – Будешь должен мне до конца жизни.

Гарри снова смеётся – на этот раз легко и беззаботно. Обернувшись, Северус успевает заметить мелькнувшее в дверях мрачное лицо враз повзрослевшего человека. Кивнув ему, Каллисто Ферра бесшумно отступает, как отступил тогда, в гостинице и как отступит снова, если будет нужно.

Но будет ли?..

– Северус.

– Да?

– Насчёт того, что произошло между нами позавчера…

– Не надо, Гарри, – произносит он прежде, чем успевает остановить себя. И повторяет, глядя в расширившиеся от удивления зрачки: – Прекрати болтать и принеси мне поесть. Я голоден как чёртов оборотень в полнолуние.

Поттер кивает и убегает прочь, напоследок крепко сжав его плечо, которое потом ещё долго будет помнить тепло его влажных пальцев. Оставшись в одиночестве, Северус медленно поднимается на ноги, выходит из каюты. Он испытывает странное чувство дежавю, но наверху яхта совсем не похожа на вражеский корабль. Только небо такое же багряно-красное и тяжёлое – рассветное, низко плывёт над ним, и кажется, если постараться, можно достать до него руками.

Вдалеке из тумана постепенно проступают очертания знакомого города, и Северус поднимает ладонь в приветственном жесте, радуясь ему, как другу после долгой разлуки.

***

Северус встречает его в тот же день, в маленьком баре на территории отеля – семилетнего мальчика, вырванного им с того света несколько дней назад. Он не сразу узнаёт его и долго вглядывается в малознакомые черты, будто целая жизнь пролетела с тех пор.

– Привет. – Джейкоб без стеснения плюхается в кресло напротив и таращится на него по-детски открыто, не скрывая любопытства. – А я тебя нашёл.

– Молодец, – говорит Северус. Ему неловко и оттого досадно; он никогда не умел общаться с детьми. Но этот мальчик отличается от оравы пустоголовых и шумных учеников Хогвартса, у него живые серые глаза и слишком серьёзное лицо для ребёнка, проживающего беззаботное детство.

– Папа сказал мне, где ты живёшь, – продолжает Джейкоб. – Хорошо, что ты сидел здесь: я сразу тебя заметил.

– Зачем?

– Что «зачем»?

– Зачем ты искал меня?

– Ну, ты ведь вернул меня оттуда, – пожимает плечами он. – Папа говорит, если бы не ты, я бы навсегда остался там. Это плохо.

– Плохо? – Северус мешает чай в чашке – строго по часовой стрелке. У того отвратительный вкус: какой-то суррогат вместо приличного Эрл Грея. Макгонагалл пришла бы в ужас.

– Ага. – Мальчик заинтересованно смотрит на чайник и слегка вздрагивает, когда Северус пододвигает ему чашку. – Там просто жу-утко. И холодно. А ещё пусто, только те голоса… плохие…

– Этот чай – редкая гадость, – предупреждает Северус. – Но ты выпей – согреешься.

– Я тогда не понимал, что со мной произошло. Хорошо, что ты пришёл; иначе папа бы очень расстроился и долго плакал. Я у него один.

– Да ты пробуй, пробуй, – бурчит Северус, отворачиваясь. – Он, конечно, не такой, как в Британии, но всё лучше, чем ваши безвкусные напитки.

– Мама бросила нас ещё давно. Я её совсем не помню.

– Может, и хорошо, что не помнишь, – хрипло говорит Северус. Откашлявшись, пробует снова: – У меня была не очень хорошая мать.

– А папа? – Мальчик округляет глаза.

– Отец и того хуже. Так что тебе ещё повезло.

– Ты очень добрый, – уверенно заявляет Джейкоб, заставляя Северуса подавиться чаем. – Гораздо лучше, чем все другие. И умнее.

– Ты ошибаешься.

– Не-а, – улыбается маленький наглец. – Уж я-то знаю. Я всегда всё про людей знаю, вот только они никогда не верят.

Северус решает, что спорить бессмысленно. Ярко-рыжее солнце висит где-то сбоку и настойчиво пытается добраться до их столика, опалить кожу горячими лучами. Как бы не так; закрытая веранда не позволит ему сделать это. Ещё не хватало обгореть сейчас, накануне отъезда.

– Ты уедешь завтра? – Мальчик пронзительно смотрит на него.

– Откуда ты знаешь?

– Папа сказал.

– Уеду, – кивает Северус. Нет смысла скрывать очевидное.

– Не стоит этого делать.

Он удивлённо поднимает бровь.

– С чего это вдруг?

– Тебе же нравится здесь. Это заметно. Ты был такой злой и расстроенный, а теперь как будто всё хорошо и проблем больше нет.

– Не говори глупостей, – фыркает Северус. – Я ненавижу безделье.

– Тебя там кто-нибудь ждёт, да? Папа всегда говорил, что главное – это когда тебя кто-нибудь где-нибудь ждёт.

Северус впервые не находится с ответом. Мальчик с силой дует на чай, надувая щёки и расплёскивая по столу обжигающие капли.

– Я хочу стать таким, как ты, – говорит он, вскинув взгляд. – Хочу быть похожим на тебя.

– Это глупо. Ты не должен быть похожим на кого бы то ни было.

– Даже если этот «кто-то» совершает хорошие поступки?

– Я… не всегда совершал хорошие поступки. И продолжаю совершать.

– Но ты варишь зелья, которые помогают людям, – возражает ему Джейкоб. – И ты спас меня. А я… я никогда не смогу так. Во мне нет магии.

И опускает голову, насупившись. Северус борется с непонятно откуда взявшейся мыслью, что, возможно, не все дети так уж отвратительны, как те, с которыми он привык иметь дело.

– Магия не делает человека хуже или лучше, – мягко произносит он, чувствуя себя чёртовым Альбусом Дамблдором. – Магия – всего лишь один из способов совершить чудо. Но чудеса – это не только волшебство. Чудеса вокруг тебя. Они повсюду… Джейкоб.

Шмыгнув носом, мальчик расплывается в улыбке. Тёплая рука, опустившаяся на плечо, застаёт Северуса врасплох, заставляя молниеносно отреагировать.

– Ай! Больно же.

Поттер вырывает руку и обиженно трёт выкрученное запястье. Северус испытывает странную смесь облегчения и злости.

– Какого чёрта ты здесь забыл? – выдыхает он.

– Не знал, что ты правда так думаешь, – отзывается тот. – Ну… про чудеса. Ты никогда не говорил мне ничего подобного.

– Не знал, что ты маленький ребёнок, которого нужно утешать, – парирует Северус. Джейкоб заинтересованно следит за их разговором.

– Ты Гарри Поттер? – спрашивает он. – Папа рассказывал мне про тебя.

Вздрогнув, Поттер настороженно смотрит на мальчика и, наконец, усмехается, качая головой:

– Ох. Меня уже много лет не узнавали на улицах.

– Ты его знаешь, да? – Джейкоб кивает на Северуса. – Скажи ему, чтобы не уезжал. Тебя он послушает.

– Вот уж в чём я не уверен, – улыбается Гарри, потрепав мальчика по волосам. Потом подходит вплотную к Северусу:

– Нам нужно поговорить.

– Ну что ж. – Северус решительно встаёт, отодвигая чашку: – Не смею перечить, мистер Поттер.

***

Они поднимаются на крышу. Старую, полуразвалившуюся крышу жилого дома на окраине города.

Не то чтобы Северуса удивляет пункт назначения. От Поттера странно было бы ожидать чего-то другого: в конце концов, вечер у них не самый обычный. Скорее, его удивляет собственная реакция на подобное ребячество – ну кто в его возрасте станет лазить по крышам? – полнейшее равнодушие.

Сюда они шли в полном молчании. Северус не сомневался, что за разговор им предстоит, и злился на Поттера за его неспешность. Стоило как можно быстрее покончить с этим; да, так было бы куда лучше. Он не хотел спорить и выяснять отношения; вот уж без чего он прекрасно обходился все эти годы. Но ведь Поттер так просто не отступится.

Гарри Поттер – тот, каким Северус его помнил – сейчас должен был упрямо сжимать губы и вскидывать подбородок. Но Гарри рядом с ним был тихим и немного грустным – это сбивало с толку. Северус гадал, был ли он таким всегда или всё-таки изменился за годы разлуки; а может, за последние две недели. Могло ли так случиться, что Северус на самом деле никогда не знал его, и всё это время любил иллюзию, существующую лишь в его голове, или какую-то малую часть настоящего Гарри? В конце концов, разве не так когда-то вышло с милой, доброй Лили?