– Дай мне воды.

Презрительно усмехнувшись, отворачивается, но Северус не намерен отступать так просто.

– Ты не понял. Дай мне воды и позови своих. Я… принимаю их предложение.

Собственный голос неузнаваемо тих, слова вырывается наружу с хрипом и присвистом. Кажется, точно так же было тогда, после войны, когда его изодранное горло заживало после клыков Нагини. Но теперь собственная беспомощность приходится как нельзя кстати.

Охранник совершает роковую ошибку – подходит ближе, стремясь разглядеть лицо пленника. Глаза напротив удивлённо расширяются, встретив его взгляд, и Северус делает стремительный рывок, одним движением проникая внутрь – через зрачки, вглубь. Плавное, гладкое скольжение в чужой разум; он никогда не устанет наслаждаться этими ощущениями. Мозг громилы похож на воздушный шарик – такой же пустой и полый; на языке появляется противный привкус, как если бы Северус съел что-то невероятно кислое (лимоны, лимоны). Он деловито шныряет внутри, отметая воспоминания и испуганные мысли, стремясь добраться до самой сути, до той части сознания, что отвечает за человеческие желания.

Закон разрешает такую магию, он разрешает все виды легилименции и ментальных атак, но по своей сути она ничуть не светлее Непростительных. Мало кто знает об этой возможности – внушить человеку, в чей разум ты проник, ложные мысли и стремления, но Северус – лучший ментальный маг на континенте, ему доступно и не такое. Не сказать, чтобы прежде у него было обширное поле для практики подобных приёмов, но в этот раз всё получается удивительно правильно – так, как нужно.

Северус аккуратно выскальзывает из чужого сознания, и человек перед ним падает, как подкошенный. Ничего не происходит – ни взрыва, ни внезапной смерти, ни сигнала тревоги, и в этом ещё одно неоспоримое преимущество ментальной магии. Она, в отличие от любого другого волшебства, не оставляет видимых следов.

Амбал медленно поднимается на ноги, приходя в себя, и ошалело мотает головой. Оглядывается поражённо и останавливает расфокусированный взгляд на Северусе. Вот, сейчас, ещё мгновение – и он поймёт, что самое большое желание в его жизни – немедленно освободить человека, скрюченного на холодном полу и привязанного к железной балке. А потом – открыть ему люк, выпуская наверх. На палубу.

…Растирая онемевшие кисти рук, Северус неуклюже встаёт и благодарит своего невольного союзника кивком головы. Тот расплывается в счастливой улыбке, поражающей своей теплотой и искренностью.

Стиснув зубы, держась за стены, Северус идёт к лестнице, ведущей из трюма. И, цепляясь за шаткие перила, поднимается наверх, к свету.

Но солнце, вопреки ожиданиям, не ослепляет его. В небе царит закат – удивительно, как ему везёт на это время суток! Северус не знает, прошёл ли день, или два, или всего несколько часов, он ступает на палубу и тяжело наваливается на борт, сдерживая некстати подступившие рвотные позывы. Его веки прикрыты, но даже не видя ничего вокруг он слышит характерный солёный запах, звуки волн, шумящих за бортом, всей кожей ощущая обступившее его со всех сторон открытое море.

И тогда Северус открывает глаза и смотрит. На какой-то миг он испытывает порыв спрыгнуть вниз, нырнуть под волны, хотя бы так сбежать с этого проклятого корабля, а там – будь что будет. Он не сможет аппарировать отсюда; он понял это сразу, как только попытался сосредоточиться и ощутил предупреждающий тычок под рёбра. Нет, этот путь основатели Гильдии предусмотрели, окружив корабль достаточно прочным барьером. Единственный выход – попытаться переместиться из воды, надеясь, что за бортом ограничения на аппарацию не распространяются.

От одной мысли у Северуса предательски скрутило живот и засосало под ложечкой. Он ещё помнит, как однажды старик Тобиас, надравшись вусмерть, попытался научить своего пятилетнего сына плавать. Помнит и то, как чуть не захлебнулся, почти потеряв сознание под водой, как словно ножом резануло лёгкие и истошно кричала Эйлин. А ещё он помнит, как прохладно и солоно на вкус море Италии, и тёплые руки Гарри – поддерживающие, успокаивающие – как якорь, не позволявший пойти ко дну.

Как бы то ни было, вряд ли у него есть выбор.

Сделав над собой усилие, Северус переваливается через борт животом. Выходит неправильно, неуклюже, изнутри поднимается горькая желчь и выплёскивается наружу – он едва удерживает равновесие, чтобы не сорваться вниз раньше времени. Ему нужно сосредоточиться, собрать все оставшиеся силы, чтобы аппарировать ещё в воздухе, не долетев до воды. Неизвестно, как поведёт себя его организм, оказавшись в открытом море; вполне вероятно, что паника и проклятое чувство незащищённости окажутся сильнее. Он будет слишком озабочен тем, чтобы продержаться на поверхности лишнюю пару секунд, и об аппарации придётся забыть. Те несколько минут, что он провёл в чужом сознании, порядком истощили его, но выбора нет – он не в том состоянии, чтобы соваться без палочки в толпу вооружённых противников.

Которые, по всей видимости, уже озаботились побегом своего пленника.

Он скорее угадывает, чем слышит за спиной чей-то стремительный бег и, набрав в грудь побольше воздуха, расцепляет судорожно стиснутые пальцы.

И падает вниз.

…Стандартная аппарация в спокойном состоянии для мага его уровня – дело одной секунды. Главное – настрой, желание и умение контролировать своё сознание. Чувства и эмоции отключаются, пока действуют тело и разум. На мгновение Северус уверен, что почувствовал знакомое сдавливание – будто тебя сжимают, чтобы пропустить через очень узкое отверстие – и невероятное облегчение накатывает на него. Но в следующий миг он уже в воде, продолжает падать, погружаясь с головой, и нет никаких шансов остановить это падение.

Очевидно, что-то происходит вокруг – а может быть, происходит в его сознании. Ему чудятся чьи-то крики, переходящие в вопли гнева, страха и ужаса; топот ног на палубе, треск и грохот железа; чудится, что кто-то зовёт его по имени – далеко-далеко, звонкий голос глохнет сквозь толщи воды. Но всё это второстепенно, и Северуса волнует только одно: выжить, выплыть, удержаться. Промокшая одежда тянет ко дну, руки и ноги кажутся чужими, отвратительно и беспомощно дёргаются, пытаясь оттолкнуться, пропуская воду сквозь пальцы. Ему удаётся глотнуть воздуха, но волна тут же накрывает его, в нос и горло забивается соль, а Северус упрямо барахтается в воде, сам себе напоминая раскоряченную мокрую лягушку, которая внезапно утратила способность плавать.

И, почти теряя сознание, из последних сил цепляясь за ускользающую реальность, Северус вновь видит себя мальчиком, которого собственный отец выбросил из старой прогнившей лодки. Наверное, это очередная издёвка судьбы – отвести ему такой конец, но как же не хочется думать об этом.

А потом его с силой подхватывают и тащат куда-то, но кто или что – он уже не успевает понять.

========== Глава 15. Никогда больше ==========

Первое, что видит Северус, открыв глаза – мутно-зелёные пятна в нескольких дюймах от своего лица. Желудок скручивается в тугой узел, и он словно со стороны слышит свой сдавленный, отвратительно жалобный стон и чьё-то успокаивающее бормотание:

– Тихо, тихо. Сейчас-сейчас…

Бережные руки помогают ему перекатиться набок, и желчь выходит из горла, из раздутого желудка вместе с водой. Так много воды, он накачен ею, раздут, как маггловская грелка, как пленный во времена средневековых пыток.

– Тихо, тихо. Всё хорошо…

– Хватит… меня успокаивать, Поттер, – выплёвывает он вместе с кашлем, потому что этот голос и эти руки не могут принадлежать никому, кроме Гарри. Досадно… досадно, что Поттер здесь и видит его в таком состоянии. Досадно, что в его жизни всё снова пошло наперекосяк. Досадно, что случилось… а что, собственно, случилось?

Реальность постепенно перестаёт вращаться и замирает в одной точке – на знакомом до мельчайших деталей лице. Мокрые волосы облепили его, губы дрожат, а в глазах застыл подозрительно влажный блеск.