Это был хороший день. Но к вечеру, едва войдя в свой номер, Северус чувствует первые признаки недомогания. Комната, знакомая и надёжная, вдруг начинает вращаться перед глазами, а стены и потолок расплываются, будто он всё ещё дрейфует под водой. Северус с трудом находит в этой какофонии кровать.

Его кожа, никогда не знавшая солнца, пылает изнутри и снаружи – красная, горячая, голова кружится, а лоб ноет и горит, намертво приковывая к постели.

Чувство беспомощности раздражает. Скрипя зубами, Северус пытается вспомнить, есть ли в его аптечке подходящие зелья, но вскоре бросает эту затею: ответ очевиден. Разумеется, перегреться на солнце не входило в его планы – он не собирался ни загорать, ни, тем более, купаться. Когда они с Поттером, как два безответственных подростка, шатались по деревне и воровали лимоны, солнце казалось тёплым, но не слишком назойливым.

Тем не менее, это случилось.

Решив, что симптомы, превращающие его организм в желе, не задержатся надолго, он призывает стакан холодной воды и опустошает его до дна. Потом отпускает себя, почти проваливаясь в беспокойный сон, и становится чуть легче – до тех пор, пока в калейдоскопе смутных образов и звуков не раздаётся явственный стук в дверь.

Открыв глаза, Северус напряжённо прислушивается. Если это кто-то из отельных, они уйдут, не дождавшись ответа. Но всё-таки странно: куда проще было бы позвонить, случись что-то срочное.

Входная дверь медленно, неслышно приоткрывается.

– Северус? – В полной тишине раздаётся шёпот Поттера. – Ты спишь?

– Не сплю. – Северус так удивлён, что даже не злится.

В смятении он слышит щелчок закрываемой двери и осторожные шаги по комнате.

– Прости, что без приглашения, – так же тихо продолжает Гарри. – Ты сказал, в каком отеле остановился, так что… Я просто подумал, вдруг тебе нужно зелье.

– Какое ещё зелье? – поморщившись, спрашивает Северус. Голова уже не болит, но виски неприятно пульсируют, а кожа, кажется, стала ещё горячее.

– Вообще-то тут два. – Поттер аккуратно присаживается на край его кровати. – Охлаждающий бальзам и жаропонижающее. Они местные, так что ты, наверное, выбросишь их в помойку, но мы были на солнце весь день, и я решил перестраховаться.

Он едва ощутимо дотрагивается до его руки, а потом, уже решительней, кладёт ладонь на пылающий лоб.

– Вижу, что не зря, – взволнованно. – Чёрт, ну какой же я кретин, нужно было подумать об этом раньше!

– Ничего серьёзного, Поттер. Всего лишь лёгкий солнечный ожог. Тебе не стоило утруждаться.

– Лёгкий? Да ты весь горишь!

– Поттер, мне не нужна нянька, – шипит Северус. – В конце концов, моё здоровье – не твоя забота.

– При чём тут нянька? Это я вытащил тебя на море, так что теперь имею право беспокоиться.

Лицо Поттера в полумраке кажется спокойным и решительным. Северус чувствует касание его ноги сквозь тонкое одеяло и вспоминает, как когда-то давно, много лет назад, этот юноша вот так же сидел на его кровати в Мунго – и казался непозволительно взрослым для своих восемнадцати лет.

Будто всё это было не с ним; в жизни, принадлежащей не ему.

– Можно подумать, без тебя я весь день просидел бы в отеле.

– Северус, – мягко говорит Гарри, – пожалуйста, позволь мне помочь. Ты же упрямый, как чёрт, и совершенно не следишь за здоровьем. Это хорошие зелья, я неоднократно проверял на себе. Конечно, с твоими не сравнятся, но…

– Поттер.

– Да?

– Ты снова это делаешь.

– Что?

– Пытаешься задобрить меня своей лестью, чтобы я позволил тебе испробовать на мне эту отраву, – прищурившись, говорит Северус.

Гарри лукаво улыбается в ответ:

– Так ты позволишь мне?

– Ты ведь всё равно не отстанешь, – ворчливо вздыхает он, дёрнув уголками губ.

Следующие несколько минут Северус наблюдает за Поттером, развернувшим бурную деятельность. Гарри приносит ему целый чайник воды, даёт придирчиво попробовать и понюхать зелье и даже сооружает влажный компресс на лоб. Он проявляет поразительную настойчивость в стремлении смазать обожжённую кожу бальзамом, и только угрожающее выражение на лице Снейпа позволяет им прийти к компромиссу.

– Только спину, Поттер, – предупреждает Северус, переворачиваясь на живот. – И то только потому, что сам я не дотянусь.

В груди разливается смутное волнующее тепло, и оно не имеет никакого отношения к солнечному ожогу.

…Пальцы Гарри на спине кажутся ледяными. Они скользят по измученному телу сверху вниз – бережно и нежно, едва касаясь воспалённой кожи. Нанеся первый слой, Поттер дышит на ладони и щедро льёт бальзам Северусу на плечи, заставляя его закусить край подушки, чтобы не застонать от удовольствия. Потом аккуратно распределяет бальзам по всей спине и, чуть помедлив, кладёт свои холодные руки ему на лопатки.

Пальцы Гарри снимают боль и приносят освобождение.

– Всё, я закончил, – хрипло говорит Поттер, и его голос эхом повисает в тишине. – Дальше сам справишься?

Кивнув, Северус провожает взглядом его напряжённую спину:

– Спасибо, Поттер.

Он успевает сказать это прежде, чем Гарри уходит. Входная дверь, почти захлопнувшись, на мгновение замирает – и закрывается с той стороны.

========== Глава 9. Трое ==========

С раннего утра Северус собран и спокоен. Застёгнутый на все пуговицы, он выглядит неприступным, словно скала, а кожа, с которой сошла краснота, кажется бледнее обычного. Глаза с покрасневшими белками отрешённо смотрят перед собой. Эти глаза – единственное, что выдаёт бессонную ночь и мысли, блуждающие где-то далеко.

Зелья Поттера подействовали на удивление быстро. Стоило тому уйти, как Северус почувствовал улучшение – и сразу же разозлился на себя за недопустимую слабость. Он слишком расклеился и не смог противостоять напору Гарри, и теперь ему предстояло серьёзно подумать над тем, во что же он позволил себя втянуть. Нужно разобраться, что всё-таки происходит между ними сейчас и что наверняка произойдёт дальше, если он пустит всё на самотёк. Вряд ли это «что-то» ему понравится.

Поттер ведёт себя как безответственный идиот – это далеко не новость. Северус не обольщался относительно его внезапной заботы: он слишком хорошо знал Гарри. Конечно, Поттером движет вовсе не волнение о его здоровье, а собственное непрекращающееся желание спасать. Остепенившись, он перестал совершать безрассудные поступки, но в душе остался героем, который слишком привык чувствовать себя нужным и важным, что бы он там себе ни думал. И теперь Поттер, как всегда, не заботится о последствиях; не замечает, как мучает его, мучает их обоих. Он всегда был таким, и Северус полюбил его таким – а значит, он всё ещё расплачивается за собственную глупость.

А ещё Поттер поступает в высшей степени неосмотрительно, напропалую флиртуя с ним и рассуждая о дружбе, в которую никто никогда не поверит. Его любовник наверняка придёт в ярость, узнав об этом.

Северус заскрипел зубами, чувствуя неприятное, постыдное бессилие против красоты и юности, против свежей крови и той радости отношений, которую способен дать Поттеру его нынешний возлюбленный. Видит Мерлин, они не соперники и никогда не станут ими. Он бы разгромил заносчивого мальчишку в пух и прах, раздавил бы его интеллектом, проклял, подлил смертоносный яд, который в жизни не распознают – если бы имел хоть какое-то право на Гарри. Но Поттер казался таким счастливым – без него, и Северус знал, что никогда не сможет лишить его этого. Свой шанс он упустил восемь лет назад.

При всей своей внешней хрупкости и утончённости, Каллисто Ферра вовсе не похож на человека, который легко отступается от того, что считает своим. Вероятно, итальянец уже начал что-то подозревать: иначе как объяснить, что всё утро он не спускает с Северуса глаз? Растрёпанный и раздражённый, он напоминает коршуна, сужающего круги вокруг своей добычи, отрезая ей пути к отступлению. Он терпеливо кружит вокруг Северуса, почти преследует его, используя малейший предлог, чтобы заговорить.