Дима был совершенно разбит. Но теперь он хотя бы мог предположить, куда привели его ноги: к собору Александра Невского, стоящему совсем недалеко от набережной.

Странно, как он тут очутился? Ему представлялось, что он идет более-менее прямо, а оказалось совсем не так. Странный туман путал направление и расстояние и тем пугал еще больше.

«Это какая-то неприятная шутка, – попытался объяснить последние события Дима. – Кто-то разыгрывает меня. Ведь я не сплю?»

Юноша совершенно точно помнил, что не ложился спать. Он так ясно осознавал себя здесь и сейчас, что мог абсолютно точно сказать, что бодрствует. Но найти реалистичное объяснение происходящему ему все же не удавалось.

Он еще раз проверил телефон: тот все так же отказывался ловить сеть. Тогда, не имея других идей, Дима побрел туда, где, как ему казалось, дорога шла в гору: любая из улиц, идущая на подъем, привела бы его к центру города, а значит – к дому.

Становилось все холоднее. Скоро Дима заметил, что под ногами у него что-то хрустит. Он присел, чтобы рассмотреть, что это, и очень удивился, увидев снег. И был это не просто легкий слой, припорошивший землю, а глубокий сугроб, лежащий на улице уже не одну неделю.

Вот теперь уже Дима точно уверился – творилось что-то неладное. Но паниковать было нельзя. Сердце билось как бешеное, но юноша дал себе твердое слово, что не станет бояться. Собрав волю в кулак, он выпрямился во весь рост и почти нос к носу столкнулся с чудовищем.

От ужаса у него перехватило дыхание. Он вскрикнул и отпрянул, но, присмотревшись, почти сразу понял, что страшное чудовище – всего лишь лошадь, а точнее, ее морда. Остальное тело животного скрывалось в тумане, но бело-серую голову было прекрасно видно.

Лошадь смотрела на Диму своими черными глазами. Уши ее шевелились, огромный нос и губы двигались. На белую лоснящуюся шерсть падали легкие снежинки.

Дима совсем не ожидал увидеть тут лошадь, да еще и оснащенную уздечкой. Казалось, животное было соткано из тумана, не верилось, что оно настоящее.

Чтобы убедиться, что лошадь существует, Дима протянул руку. Но не успел он коснуться мокрого носа, как животное внезапно фыркнуло, и юноша, вздрогнув, отвел ладонь. В этот момент кто-то за спиной у него громко и возмущенно вскрикнул:

– В кольцо взяли!..

Дима вздрогнул, обернулся, но не увидел ничего, кроме тумана. Когда он повернулся обратно, морда лошади уже пропала, зато вновь послышался гул голосов. Их было уже не так много, как в первый раз, но звучали они отовсюду. Дима вновь оказался окружен невидимыми людьми.

И уж чего он совсем не мог ожидать, так это того, что кто-то с силой пихнет его в живот. Дима согнулся пополам, так и не сумев увидеть своего обидчика. Где-то рядом послышались звуки ударов, словно кого-то били палками. Слышалось ржание лошадей, возмущенные крики людей, ругательства.

В этой суете Диму вновь ударили, теперь в плечо. Он успел заметить нечто, похожее на приклад винтовки, но увернуться ему не удалось. Он невольно отступил на шаг назад, услышав совсем рядом:

– Держись, брат. Партии нужны сильные ребята.

Рассмотреть своего собеседника Дима не мог, туман скрывал от него все, кроме отдельных фрагментов. Крики усилились, и вдруг прямо в лицо юноше ударила струя холодной воды. Он в панике закричал, пытаясь закрыться руками. Кто-то приказал:

– Давай, сильней напор! Отгонит всякое желание народу голову морочить!..

Вода забила сильнее. Дима, рубашка которого уже насквозь промокла, безуспешно пытался скрыться и пятился назад. Вдруг он наткнулся на кого-то спиной и тут же отпрянул от испуга. Затем на пути ему попался еще кто-то, но сразу исчез в неизвестном направлении. И тут его толкнули с такой силой, что Дима покачнулся, споткнулся и упал, распластавшись на ледяном снегу в мокрой рубашке.

Едва переведя дыхание после падения, Дима тут же поднялся на колени. Он был слегка оглушен и не сразу понял, что вокруг вновь воцарилась тишина. Еще некоторое время он оставался на месте и прислушивался, затаившись. Но ничего не происходило. И хотя тело его дрожало от холода и болело от ударов, кровь, казалось, кипела как никогда. Неизвестная опасность разбудила что-то непривычное внутри, но сейчас это было ему только на руку: если бы он не горел изнутри странным жаром, то непременно окоченел бы.

Разум его тоже пылал. Он не мог находиться на месте, ему нужно было двигаться, искать выход из этого жуткого тумана. Люди-призраки, скрывающиеся в нем, на деле оказались более реальными, чем он думал. Он ничего не видит и не знает, что происходит, но в любой момент из ниоткуда на него могут напасть, его способны серьезно покалечить и даже убить!

Оставаться на месте нельзя: рано или поздно жар пройдет и тело замерзнет. Идти дальше опасно. Но других вариантов нет.

Все еще стоя на коленях, Дима сунул руку в карман джинсов и в третий раз достал телефон. Экран был разбит, корпус залило водой. Теперь аппарат даже не включался. В каком-то отчаянном порыве злости Дима закинул его куда-то далеко в туман и яростно всхлипнул. Но сдаваться было нельзя.

Вдруг под рукой у него что-то зашелестело. Опустив голову, юноша увидел листок бумаги, помятый и влажный от снега. На нем, среди прочего текста, ярко выделялась надпись: «Теперь каждый рабочий будет знать на своем опыте, что никаких свобод нет на Руси, а есть только насилия, штыки и нагайки, что царские манифесты – один обман…» Внизу так же четко значилась подпись и дата: РСДРП, 14 января 1906 года.

Изумленный Дима поднялся на ноги, стряхнул припорошивший листок снег и еще несколько раз перечитал текст.

«Что же это за?..» – начал было размышлять он, но тут рядом с ним послышалось цоканье копыт, а затем раздался грубый голос:

– Ну-ка, дай сюда!

Прямо перед глазами юноши оказался вдруг лошадиный бок со свисавшей с нее мужской ногой в стремени. Кто-то выхватил из рук у Димы листовку.

– Большевистские козни, – все так же грубо и неприятно усмехнулся всадник, лица которого Дима не видел. – Проучить вас всех надо!.. Эй, ребята!

Со всех сторон вновь послышались шаги. Кто-то опять окружал. И этот кто-то был опасен.

– Стойте! – вскрикнул Дима, но тщетно.

Два или три человека приблизились к нему. Из-за тумана он видел только их огромные руки, а в руках – штыки и дубины. Позади путь ему преграждала лошадь с грубым седоком. Бежать было некуда.

Тогда Дима дико закричал и попробовал прорваться мимо окруживших его мужчин, но его толкнули и повалили на грязную землю. Дима свернулся в калачик, стараясь стать как можно менее заметным. Послышался смех, а затем все тот же грубый голос сверху произнес:

– Полежи, подумай.

Дрожащий от страха юноша услышал, как хлюпающие в грязи сапоги начали отдаляться. Он лежал, не двигаясь, готовый разреветься. Тут раздались другие голоса и другие шаги. А затем кто-то весело крикнул:

– Гля, кто идет!

Уже знакомый Диме грубый всадник в ответ мрачно произнес:

– Иди свой дорогой. Не тронем.

Вновь раздался смех, и веселый голос сказал:

– Слыхали? Не тронет, говорит! Конечно, не тронет! Как же он нас тронет, если мы его сами сейчас, царского прихвостня!..

И вновь звуки ударов, стоны и крики. Затем несколько громких хлопков, и все смолкло.

Все это время Дима лежал, не двигаясь. Ему было очень плохо. Он даже не заметил, что валяется в грязи, а не в холодном снегу, и что вокруг стало намного теплее. Туман все так же клубился рядом, давил своей неизвестностью и глухотой. Он был по-прежнему плотным, и в нем раздавался едва заметный шум тысяч голосов, словно пчелиный рой.

Полежав еще немного, Дима осторожно приподнял голову и прислушался. Ничего, кроме знакомого шума. Никаких шагов, никаких криков. Медленно и неуверенно он в очередной раз поднялся на ноги и пошел вперед. Он помнил, что где-то рядом был собор, и, еле передвигая ногами, побрел в том направлении, где, как ему казалось, находился Центр.

Он шел и шел, то хлюпая кроссовками по грязи, то хрустя ими же по выпавшему снегу. Никаких зданий не попадалось на пути, не было и деревьев. Внезапно – как и все, что происходило ранее, – откуда-то сверху донесся странный шум, словно шелест тысячи крыльев. Дима вскинул голову, прикрывая ее руками, и присел, ожидая чего-то плохого.