— Как ты можешь быть так спокойна? Ты думаешь, что твой сын убил твоего мужа! Почему ты ведешь себя так, будто тебе все равно? — я хочу знать.

— Мне не все равно! — она вскакивает на ноги, и я ловлю ее мгновенную дрожь. — Это моя семья, и она была разорвана. Да, мой сын убил моего мужа. Я опустошена, Вайлет, больше, чем ты можешь себе представить. Прости, дорогая. Не обвиняй меня в том, что мне все равно.

Тяжело дыша, я смотрю в пол и медленно киваю. — Я… прости, мама.

Она вздыхает и подходит к столу, обнимая меня. — Все в порядке, дорогая. Я делаю все возможное, чтобы помочь нам. Не сделай все более трудным для

тебя.

Я обнимаю ее в ответ, находя утешение в этом редком объятии. Она не очень обидчивая женщина, поэтому я крепко держусь за нее.

— Можешь идти, если хочешь. Я справлюсь с оставшейся частью сегодняшнего списка дел, — она мягко говорит, отпуская меня и оборачиваясь.

Я почти уверена, что видела ее слезящиеся глаза.

Снова кивнув, я делаю паузу перед уходом, думая о Гарри. Она согласится, если я ей скажу? Она планировала все это с самого моего детства. Она посвятила свою жизнь тому, чтобы позаботиться обо мне. Как я могу сказать ей, что не хочу ничего из этого, и что я лучше сбегу со своим учителем?

Она этого не заслуживает.

Но она должна это знать.

Она заслуживает знать.

Замешкавшись, я оглядываюсь, пока она поправляет бумаги с серьезным выражением лица. Она так много для меня сделала. Да, она отправила меня в тот ужасный интернат, но я знаю, что она любит меня. И на секунду у меня появилось желание рассказать ей все.

Открываю рот, бормочу. — ГМ… мама?

Она поднимает глаза. — Да?

— Эм… Я должна сказать тебе кое-что, — говорю я.

— И что же это такое? — она спрашивает, внимательно слушая.

— Это о… Гарри.

— А что насчет Гарри? Он хорошо себя ведет? — спрашивает она с подозрительным прищуром.

— Да, да. Конечно, — она просто сосредоточена на мне. — Я не люблю его.

Она вздыхает и кладет стопку бумаг. — Я знаю. Но, дорогая, он замечательный мальчик с замечательными родителями. Пожалуйста, доверься мне, когда я скажу, что он может позаботиться о тебе. Ты научишься любить его.

— Но мама мне не нужна…

— Пожалуйста, попробуй, хорошо, Вайлет? Он готов и желает этого.

— Я не собираюсь… — я снова отрезана.

— А теперь беги, дорогая. Иди найди Гарри и проведи с ним немного времени. Он чувствует себя немного заброшенным, — она говорит быстро.

Я открываю рот, чтобы продолжить, но умолкаю. Ужасные вещи произойдут, когда я скажу ей. Когда я скажу ей, она может выгнать Луи. Она может раздавить Луи. Если честно, она может разрушить его жизнь, и я не оставлю ее в стороне. Когда что-то идет не так, кто-то дорого платит. И в этом случае, тот, кого она, скорее всего, захочет уничтожить, — это Луи. Он ничего для нее не значит. Я быстро оборачиваюсь и спешу выйти из комнаты.

Это просто фантастика.

***

Поздно вечером после общения в гостиной со всеми гостями мы с друзьями решили отправиться в другую комнату, так что нам больше не придется разговаривать с пожилыми людьми.

Луи уходит первым, и я следую за ним, делая вид, что не слишком пристально смотрю на его зад. Остальные чуть дольше прощаются с другими гостями.

Следуя за Луи по коридорам в другую гостиную, я оглядываюсь назад и вижу, что за нами никто не следил. Поэтому я догоняю его и беру за руку. Он смотрит на наши руки, потом на меня, и его лицо озаряется улыбкой.

Он такой милый.

— Ты позаботился о своем бизнесе сегодня? — с любопытством спрашиваю. Он сказал мне ранее, что ему нужно зайти к нему домой, чтобы позаботиться о некоторых вещах.

— Нет. Снег стал еще хуже. По дорогам нельзя проехать, пока не проедет снегоуборочная машина. Не перестает появляться с тех пор, как это началось, так что мы все застряли здесь на некоторое время, — он отвечает, когда мы поворачиваем за угол и видим дверь гостиной, к которой направляемся.

— О, — отвечаю я просто. Тогда мы все застряли здесь, засыпанные снегом, пока не расчистят дороги.

По прибытии в дверной проем мы оба замерзаем в то же время, шок, написанный на всех наших лицах при виде, который приветствует нас в номере. Как такое может быть?

Я отпустила руку Луи, чтобы в ужасе прикрыть рот, отчаянно оглядываясь в поисках виновника, но комната пуста.

Телевизор, установленный на столе, включен, и я не могу поверить, что вижу на экране. Это видео офиса Луи из школы-интерната!

— О, боже мой, — я заикаюсь, хватая Луи за руку.

Сцена на видео мне очень знакома. Это время, когда Луи впервые приковал меня к своему столу. Я лежу над ним, снизу на столе, пока он украдкой скользит цепью вокруг моей талии, а затем связывает мои запястья вместе. Я борюсь все время, и, очевидно, не нравится.

— Луи? — я спрашиваю его.

— Я не знаю, кто это сделал. Только у Мисс Уикхэм есть пленки, но она не пришла бы в твой дом и не сделала этого, — он отвечает серьезно.

Вскоре, Луи в видео начал шлепать меня своей палкой, пока я борюсь и в конце концов начинаю плакать.

Боже, я не могу на это смотреть. Это слишком унизительно.

Внезапно, мы слышим шаги в зале и веселые голоса моих друзей, приближающихся к нам. Мы оба паникуем, бежим вперед одновременно и сталкиваемся друг с другом, пытаясь добраться до телевизора, чтобы выключить его. Каким-то образом мне удается упасть и тяжело приземлиться на деревянную часть пола.

— Ой! — визжу я, вскакиваю на ноги и иду за Луи к проклятому телевизору.

Он ищет пульт, но его нигде не видно. Ищу кнопку питания на самом телевизоре, нахожу ее и нажимаю, но она ничего не делает. Я нажимаю на нее миллион раз, но чертова кнопка, должно быть, сломана. Он остается включенным, и в этот момент на видео Луи остановился, чтобы помассировать мою больную задницу.

— К черту, Луи! Мы должны выключить эту штуку сейчас же! — я говорю в панике, краснея. Голоса слишком близко в коридоре. Они придут в любое время.

В отчаянной попытке остановить проклятое видео, Луи хватает весь телевизор и поднимает его со стола, выдергивая шнур со стены, и вот тогда экран становится черным, наконец.

И, конечно, именно тогда все мои друзья решают прийти — когда Луи держит телевизор, а я сжимаю шнур в руках. Мы оба смущенно смотрим на дверь. Все замирают и смотрят на нас, как на сумасшедших.

— Тогда что здесь происходит? Крадете телевизор? — спрашивает Зейн.

— Хм… — я замолкаю. — Притворись, что не видел этого.

— Что ты делаешь? — Найл спрашивает, входя в комнату с остальными тремя.

Луи осторожно ставит телевизор, готовый снова поднять его, на случай, если видео снова начнет волшебным образом воспроизводиться. Остальные приходят и садятся на диваны, расставленные вокруг телевизора.

— Мистер Томлинсон просто смотрел телевизор. Он хочет получить его для себя, — я говорю им глупости.

Луи стреляет глазами в меня, явно зная, что я просто наврала. Он разочарован во мне, это ясно, но что еще я могла сказать? Я знаю, Луи любит врать, но я действительно не знала, что еще им сказать.

— Эм, хорошо… — Найл отвечает в неловком молчании, которое следует за моим объяснением.

Кэсс пытается снять напряжение, начав разговор, и остальные присоединяются.

Гарри с подозрением наблюдает за мной, но я просто улыбаюсь и стою рядом с Луи, как будто мы почти не были пойманы с видео моего учителя, использующего мою уязвимость, шлепая и касаясь моей голой задницы.

Луи снова оборачивается, пока остальные увлечены разговором о снеге. Он наклоняется и открывает DVD-плеер, ища источник видео. Когда он раскрывает вверх, диск лежит внутри. Он вынимает его, и его глаза расширяются. Он дискретно показывает мне вершину.

Я обеспокоенно смотрю на него после того, как читаю надпись на верхней части диска:

Там, откуда это пришло, есть еще.

Комментарий к Sixty four

Знаю, оправдания мне нет:(