— Ты так влипла, — он бормочет, целуя меня в шею, когда мы подходим к туалетному столику, и он опускает меня на пол, толкая мою задницу и проводя руками по всему моему телу, чувствуя везде, куда он может дотянуться.

Затем Луи поворачивает меня, толкая спиной вниз, так что я склоняюсь над комодом. Его рука сразу же тянется к моей заднице, слегка потирая мои белые кружевные трусики. Он сильно шлепает меня, и я пищу.

— Хотя твой рот был прекрасен вокруг моего члена, мне не понравилось быть прикованным, — он делает доминирующую пометку, снова шлепая меня по заднице.

Я закрываю глаза и стону.

— О нет. Держи глаза открытыми, любовь. Ты будешь следить за всем, что я делаю, поняла? — он инструктирует, рывком выдвигает ящик и что-то достает.

Когда я вижу презерватив, мое сердце учащенно бьется в предвкушении.

— Если ты отвернешься или закроешь глаза, я не позволю тебе кончить, — говорит он, хватая меня за трусики и стягивая их вниз.

Мои щеки вспыхивают, и я испытываю сильное желание отвернуться в смущении. Хуже видеть себя голой, когда он тоже голый. Я чувствую себя беззащитной, а зеркало не помогает. Но я не могу не любить это чувство по какой-то причине.

— Готова к тому, что я тебя хорошенько трахну? — спрашивает он, натягивая презерватив на свой и без того твердый член. Он быстро снова стал твердым.

Его руки задерживаются на нем самом, и он делает себе несколько преждевременных поглаживаний.

— Более чем готова, — я говорю честно, мои локти покоились на твердой древесине, а ноги были сжаты вместе, чтобы снять напряжение. Мне нужно было освобождение, как десять лет назад. Я готова.

Луи заходит мне за спину и хватает за бедра, удерживая на месте. Его ноги раздвигают мои ноги. Я почти опускаю глаза, чтобы скрыть свое лицо, когда он это делает, но я помню, что он сказал, и послушно смотрю на него.

Прежде чем я успеваю сообразить, что происходит, он втискивается в меня и хватает за распущенные волосы. Я задыхаюсь, а затем громко стону, когда он двигается.

— Правда? — он спрашивает, просто чтобы убедиться.

— Да! Да. Тьфу, продолжай Луи, — я даже не пытаюсь скрыть свои звуки удовольствия.

Он явно ценит их, внимательно наблюдая за мной.

Его толчки быстро усиливаются, как только он убеждается, что мне не больно. Это первый раз, когда я не чувствовала ничего, кроме удовольствия и позвольте мне сказать вам, это охуенно.

Его руки запутались в моих волосах и оттягивают их назад, так что мой подбородок приподнимается, Луи толкает бедра вперед и назад несколько раз, грубо.

Его стоны контролируемые, пока мои бесшабашные.

Одна из его рук несколько раз шлепает меня по заднице, в то время как он толкается, заставляя меня еще больше погрузиться в оцепенение удовольствия.

Я то и дело почти отворачиваюсь от нас, но ухитряюсь не сводить с него глаз. Я не могу кончить, пока не посмотрю, напоминаю я себе.

Его движения набирают скорость и становятся безжалостными, многократно.

Он такой грубый, такой властный. Я с трудом сдерживаюсь. Я так близка к концу, что почти чувствую, как он поднимается.

— О, Луи! — я задыхаюсь, давным-давно уже не опираясь на локти. Мое тело сжимается, и я тянусь за чем-то, за что можно ухватиться.

— Ты восприняла это как хорошая девочка, — Луи хвалит меня, лаская подо мной грудь, все еще сжимая волосы в кулак. — Теперь я позволю тебе кончить. Итак, кончии, моя дорогая. Дай мне почувствовать тебя.

Я испустила серию стонов, когда, наконец, добралась до конца и упала на край экстаза. Луи одновременно ударяет по краю и усиливает натиск сильных толчков, пока не кончает, а я лежу на комоде совершенно измученная.

Он помогает мне подняться и разворачивает меня, притягивая к себе, так как у меня едва хватает сил стоять.

Чувак, он может хорошо трахаться.

— Ты все время смотрела. Хорошая девочка, — он хвалит меня, прижимая к себе.

— Мм, — это все, что я могу сказать в ответ, прижимаясь щекой к его потной груди.

Хихикая, он подходит и берет меня на руки. Мои руки автоматически обвиваются вокруг его шеи, и моя голова падает на его плечо.

— Думаю, это последний раз, когда ты пристегиваешь меня наручниками к изголовью кровати, — он дразнит меня, когда подходит к кровати и опускает на нее.

Я закрываю грудь и ноги, устало переворачиваясь. — Я бы сделала это снова для такой реакции.

Он снова хихикает, натягивая на меня только простыню, так как нам обоим сейчас очень тепло. Но он знает, что я хочу, чтобы меня прикрыли.

Он выключает лампу с моей стороны, а затем идет к себе, выключая и эту лампу. Теперь, когда в комнате совсем темно, он забирается в постель и подбегает ко мне.

Я прижимаюсь к нему и чувствую невероятную усталость после всего этого. Луи обнимает меня. — Как бы то ни было, я позволил тебе приковать меня к кровати.

Я усмехаюсь и закатываю глаза. — Не ты.

— Я так и сделал. Я позволил тебе. Я просто хотел узнать, что ты собираешься делать, — он настаивает.

— Ты спал. Я знаю это, потому что ты разговаривал во сне, — я утверждаю.

— Я проснулся.

— Если ты не спал, то зачем ты «притворялся», что спишь? — я спрашиваю его многозначительно, и он запинается, очевидно, не зная ответа. Когда он не может ответить в удовлетворении Одина. — Видишь? Ты спал.

— Все, — он недовольно ворчит, и я хихикаю. Его руки опускаются к моим бокам, и я подпрыгиваю, понимая, что он щекочет меня.

— Нет! — я хватаю его за руки, но он слишком силен, поэтому я сопротивляюсь, щекоча его. Он тут же хватает меня за руки, останавливая.

А потом мы оба пытаемся пощекотать друг друга, хихикаем и смеемся, катаясь по кровати, голые и счастливые в темноте.

========== Seventy three ==========

От переводчика: это пиздец, дамы и господа

Сказать, что мне было больно на следующий день, было бы преуменьшением. Я едва могу идти, не вспоминая события прошлой ночи.

Когда мы с Луи встречаемся глазами, он многозначительно ухмыляется и оглядывает меня с ног до головы.

Раннее Рождественское утро для открытия подарков. Каждый из нас выбрал по два человека, чтобы получить подарки, и каждый из нас должен открыть по два подарка, кроме меня.

Мама подарила мне много подарков, и Луи говорит, что у него есть один для меня позже, как и у меня для него.

Мы все под кайфом от Рождественского веселья, но я не забываю думать о Лиаме, который печалит меня каждый раз, когда я это делаю.

Однако Луи удается заставить меня улыбнуться, когда мы ловим взгляды друг друга. Весь день проходит гладко и довольно приятно, за исключением одного момента непосредственно перед ужином.

Когда я на секунду задерживаюсь в ванной, чтобы привести себя в порядок, мой телефон пищит, сигнализируя, что я получила сообщение.

Небрежно подняв его, я смотрю вниз, ожидая увидеть Луи, гадающего, где я. Наконец мы обменялись номерами.

Но это не он. Это неизвестный номер.

Любопытно, я открываю его, и появляется видео. Мурашки бегут по спине, когда я вижу, что это за видео.

Моя рука в ужасе прикрывает рот.

Кто это прислал? И как они его получили? И почему они прислали его мне? Я не хочу этого видеть! В первые несколько секунд видеозаписи я вижу, как Мисс Уикхэм затаскивает Луи в свой кабинет и закрывает дверь.

Трудно сказать точно, но я вижу, что Луи не выглядит счастливым. Уродливая ведьма указывает на свой стол и прислоняется к нему, пытаясь быть соблазнительной, но она честно выглядит как козел.

Луи что-то говорит ей, качая головой, как будто пытается выпутаться, она сердито отвечает, указывая на него, и он в отчаянии запускает руки в волосы.

Мой бедный Луи.

Он должен быть вынужден угождать ей?

Ее следует бросить в самое глубокое подземелье и оставить гнить.

Луи приближается к ней, она хватает его руку и кладет себе на грудь, и тогда я выхожу из видео, не желая больше его видеть.

На самом деле видео длится около двенадцати минут, но я едва видела двадцать секунд. Мне противно и страшно за Луи.