Странник удивленно посмотрел на нее.

— Ты умеешь лечить?

— Нет, — ведьма усмехнулась. — Но я изучала многие полезные растения и зелья, когда жила на Земле, и я всегда ношу в сумке флакон с экстрактом бадьяна.

Гермиона рассмеялась, глядя на озадаченное лицо Арагорна.

— Не важно, — наконец произнесла она и достала палочку. — Акцио бадьян! — она выкрикнула это, направив конец палочки на свою открытую волшебную сумку, и оттуда немедленно вылетел небольшой флакон.

— Я покажу тебе, — сказала Гермиона, поворачиваясь к Арагорну, который смотрел на нее с удивлением и сомнением. — Не бойся, сначала будет немного жечь, но через пару секунд тебе станет лучше.

Дунэдайн с неохотой закатал рукава. Он доверял ведьме, поэтому закрыл глаза, не желая видеть, что происходило с его рукой. На руку упало несколько капель той жидкости, потом Арагорн сразу почувствовал жжение, но спустя несколько секунд боль и вправду прошла, и больше он ничего не ощущал. Наконец он открыл глаза и удивился: он считал, что процесс исцеления его ран займет несколько дней, но теперь рана заросла, от нее остался только небольшой шрам.

— У тебя есть еще раны? — спросила ведьма.

— Нет, — Арагорн ответил слишком быстро.

— Уверен? — она пристально посмотрела на него, и он не выдержал.

— Ну ладно! — выдохнул Арагорн и снял кольчугу и одежду под ней. Гермиона ощутила, как ее сердце забилось быстрее при виде обнаженного мускулистого торса мужчины. Поэтому она быстро сосредоточилась на длинном ранении, растянувшемся с левой стороны от подмышки до бедра. Рана выглядела довольно глубокой.

— Это от падения с утеса, — пояснил дунэдайн, увидев, что Гермиона смотрит на него с тревогой. — Это случилось, когда камень пробил мой доспех, пока меня тащили со скалы. Не о чем волноваться.

Девушка укоризненно покачала головой. Она начала мазать жидкость из флакона на рану и заметила, как Арагорн едва сдерживает гримасу боли, когда капли зелья попадали на кожу. Когда кровь исчезла и края раны заросли, он наконец расслабился.

— Спасибо, — дунэдайн напряженно выдохнул. — Сейчас я чувствую себя намного лучше.

— Обращайся, — ответила ведьма, спрятав в сумку свой флакон, и снова покачала головой. — Тебе стоит быть осторожнее или хотя бы позаботиться о себе.

Мужчина усмехнулся:

— Неужели я слышу беспокойство в твоем голосе?

Гермиона покраснела и попыталась быстрее отвернуться, но Арагорн взял ее за руку, и это помешало ей встать и уйти.

— Останься со мной, — сказал он слегка смущенно, но ласково. — Я бы хотел, чтобы ты составила мне компанию, если ты не против.

Гермиона не сдержала улыбки. Кивнув, она присела рядом на стену и осталась там на всю ночь. Они долго говорили о том, что происходило в Средиземье после того, как она попала на Землю, и девушка рассказала Арагорну о том мире и о том, как встретила друзей-волшебников и приемных родителей.

— Они нашли меня, когда я бродила по улицам поздно ночью. Тогда мне едва исполнилось одиннадцать, и они очень беспокоились за меня. Когда они спросили, кто мои родители, я расплакалась и не могла ничего сказать, и тогда они забрали меня к себе. С тех пор они меня растили. Они не знают, что я ведьма и что я пришла из другого мира, но я очень люблю их.

Арагорн взглянул на нее понимающе.

— Когда маги разрушили королевство, они пришли к нам, к дунэдайн. Они убили всю мою семью и друзей. Я остался последним, — он произнес это, глядя вдаль. — Я знаю, как тебе больно. Как ты узнала, что твои родители погибли? — спросил он, видя, как ведьма нахмурилась.

— Старый друг отца нашел меня и хотел забрать обратно в Средиземье, — ответила она. — Он отдал мне медальон и рассказал обо всем случившемся. Я отказалась возвращаться и ушла, и с тех пор я больше не встречала никого из Средиземья.

Медальон! — осенило Арагорна. Он помнил, что должен вернуть эту вещь Гермионе и понимал, что настал подходящий момент, но не хотел делать это сам. Дунэдайн беспокойно поерзал, ощутив угрызения совести: медальон не принадлежал ему, он не имел права оставить его себе, но боялся, что ведьма все поймет не так. Он посмотрел на ведьму, подумав, что она заметила что-то, но девушка просто наблюдала за мотыльками, летающими вокруг факела; половина из них сгорели и валялись на полу.

Глупые насекомые, — подумала Гермиона, и вдруг при виде этих мотыльков ей в голову пришло неясное воспоминание.

— Гендальф и мотыльки, — прошептала она, говоря сама с собой. — Он всегда разговаривал с мотыльками.

— Ты помнишь? — Арагорн ухмыльнулся, благодарный Эру за то, что ведьма сменила тему разговора.

— Да, так было.

Тогда он рассказал еще многое из того, что она забыла, и воспоминания, к которым она не хотела возвращаться, заполнили ее разум.

Так они проговорили до рассвета, а потом Гермиона заснула, положив голову на колени Арагорну. Мужчина мягко коснулся ее лица, убирая с него прядь волос, и не смог сдержать улыбки, глядя, как спокойно она спит. Когда Леголас пришел сменить его на посту, Арагорн попросил друга разбудить его, когда на горизонте появятся орки. Эльф кивнул; тогда дунэдайн поднял Гермиону на руки, стараясь не разбудить ее, отнес девушку на соломенную кровать и укрыл плащом. Ведьма поерзала и пробормотала что-то непонятное. Арагорн взглянул на нее еще раз, а затем отправился искать место, где он мог бы хоть на мгновение сомкнуть глаза.

***

— Гарри! — проспав два часа, Арагорн подошел к юноше и добродушным тоном спросил. — Ты как?

— Неплохо, — ответил смущенный Гарри. — А ты? Выглядишь не очень, тебе надо бы отдохнуть.

— Нет, все в порядке, я уже поспал несколько часов. Я привык проводить долгое время без сна и привык к ранам. К тому же, твоя подруга исцелила меня своим зельем, — он подмигнул. — У меня есть одна просьба, которая касается ее будущего, и я хочу, чтобы ты ее выполнил.

Волшебник взглянул на Арагорна еще более озадаченно. Что же он мог сделать такого, что повлияет на будущее Гермионы?

— Ты помнишь ее ожерелье?

Гарри кивнул.

— Я нашел его, когда мы шли за вами в Изенгард, — пошарив в кармане, Арагорн достал медальон. Я уже долго хотел отдать его Гермионе, но потом она едва не погибла, и я забыл об этом. После этого, перед битвой, когда я упал с обрыва…

— …и теперь ты чуть не погиб, — закончил за него Гарри с легкой усмешкой, так как видел в этом некоторую иронию.

— Да. Перед этим я нашел его в кармане и случайно открыл, — дунэдайн показал волшебнику, как открывается медальон, и достал оттуда крохотный листок бумаги. — Внутри письмо от Ремуса, ее отца, оно адресовано Морвен. Если она решит вернуться домой, отдай ей это и покажи письмо, — сказал он, спрятал письмо обратно и закрыл медальон. — Если же она решит остаться, верни его мне, и я сделаю это сам.

Гарри взглянул на мужчину ошарашенно.

— Почему именно я? — спросил он с изумлением.

— Потому что она доверяет тебе и не рассердится на тебя, — ответил Арагорн. — Если я отдам ей письмо, она поймет, что я намерен убедить ее остаться, и это разозлит ее еще больше, особенно ей не понравится то, что я прочитал письмо. Но если она сама решит остаться в Средиземье, то это не будет иметь значения. Я хочу, чтобы она приняла решение сама, добровольно. Когда она направится домой, я предприму последнюю попытку уговорить ее остаться и покажу эту записку, — дунэдайн держал украшение прямо перед Гарри так, чтобы тот мог раскрыть ладонь и взять его. — Ты сделаешь это?

— Да, конечно, — Гарри секунду подержал медальон в руке и спрятал его в карман.

— Спасибо, — с облегчением ответил Арагорн, хлопнул Гарри по плечу и отошел к Эомеру, который в тот момент объяснял собравшимся вокруг него мужчинам, как пользоваться мечом.

***

— Минас Тирит, — прошептал Боромир сам себе, увидев великий белый город, возведенный в горах. В его глазах была заметна радость: впервые за долгое время он увидел свой дом. Не желая терять ни минуты, он пришпорил лошадь.