Взгляд ведьмы блуждал по лицам собравшихся. За последние несколько недель, проведенных в Средиземье, ее стала волновать судьба каждого из этих людей. Ее тревога росла, когда она рассматривала их лица. Взгляд Гарри, стоящего рядом с ней и Роном, был серьезным и внимательным, а Рон потирал рукой лицо и тоже был взволнован.

В центре зала стоял Пиппин, удивленно переводил взгляд с Арагорна на Гермиону и хлопал себя в грудь. Мерри был рядом с ним, выражение его лица оставалось спокойным. Позади Гермионы Фродо и Сэм сидели на полу, опершись на бочки, и устало переглядывались, а Боромир ходил туда-сюда, каждый раз проходя мимо хоббитов. Леголас, Гимли, Теоден и Эомер стояли рядом с Арагорном у камина, скрестив руки.

— У них по меньшей мере десять тысяч солдат, и я не знаю, какого рода войска они ведут. Они идут сразиться с нами, убить Гермиону… — продолжил Арагорн, затем повернулся к ведьме, и его лицо было хмурым. Встретившись с ней взглядом, он добавил: —…и уничтожить всех нас и твоих друзей, — сказав это, он махнул рукой в сторону молодых волшебников.

— О нет, — выдохнул Боромир, услышав эти слова. — Наших воинов недостаточно для защиты крепости.

Гермиона не ответила; она смотрела на камин и думала о своем. Она не сможет защитить этих людей, ведь они сами хотят сразиться в этом бою, они решились на это и не отступят. Но еще она понимала, что не сможет уйти домой и не помочь им. Она должна сделать что-то ради них: слишком долго они защищали сами себя. Маги забрали их в рабство, но теперь все изменится.

— Гермиона! — голос Сэма прервал размышления девушки. Она обернулась к нему.

— Уходи! — сказал хоббит. — Уходи прямо сейчас!

Ведьма увидела, что все смотрят на нее в ожидании: ей стоило либо ответить, либо немедленно покинуть Хельмову Падь.

— Не смотрите на меня так! Я остаюсь! — она оглядела всех и тоже с вызовом сложила руки на груди. Арагорн, услышав это, опустил голову и в разочаровании прикрыл глаза. — Я не хочу, чтобы ты и в этот раз сражался один, — добавила она более мягко, обращаясь к нему.

Странник в удивлении поднял голову: ведьма хотела быть на его стороне. Он взглянул в ее глаза, глубоко вздохнул и ответил:

— Хорошо, тогда оставайся.

Конечно, Арагорну не нравилось то, что Гермиона останется и будет участвовать в битве, но он понимал, что не сможет уговорить ее уйти, поэтому принял ее решение. Другие тоже не возражали, но в их глазах была тревога. Теоден отвернулся от девушки и вновь принялся расхаживать взад-вперед, а Гимли громко и медленно выдохнул, выразив так свою реакцию на заявление Гермионы.

— Когда они прибудут? — спросил Гарри.

— Появятся, как только наступит ночь. Если удача будет на нашей стороне, то они проведут в пути по меньшей мере три дня. Все зависит от их скорости, — ответил Арагорн.

— Боромир прав, — вдруг сказал Теоден, на мгновение остановившись. — У нас слишком мало людей.

— Тогда, — заметил Боромир, — нам понадобится помощь.

— Каков твой план? — спросил Леголас.

— Я отправлюсь в Гондор как могу быстро и попрошу о помощи отца и брата. Если я поеду быстро, то завтра вечером уже вернусь. Надеюсь, этого времени достаточно, чтобы вернуться до начала битвы.

— Нам нужны все люди! — возразил Теоден. — Каждый меч понадобится! Нет, мы не будем сражаться. Лучше нам бежать в горы.

— Тогда мечи нам не помогут, — ответил ему Арагорн. — Они найдут нас везде, куда бы мы ни пошли. Мы не можем всю жизнь убегать и прятаться.

— Это мое последнее слово! — с нажимом произнес король. — Скажу людям, чтобы они готовились к отъезду, — широко шагая, он вышел из зала и громко хлопнул дверью.

— Я не согласен, — заговорил Эомер. — Я считаю, мы должны принять бой.

Арагорн взглянул на него с благодарностью, и Гимли пробубнил нечто, выражающее согласие.

— Пойду, отговорю дядю от побега, — добавил роханец. — Может быть, он меня послушает.

— Я тоже поеду, — Боромир подошел к Гермионе и склонил голову перед ней. — Обещаю сделать все, что в моих силах, и вернуться вовремя, — сказав это, он еще раз повернулся к остальным, с уважением взглянул на них и быстро покинул зал.

— Нужно зажечь сигнальные огни, — сказал Эомер, когда Боромир ушел. — Может быть, деревни и города Рохана отзовутся. Мой дядя сам сказал, что нам нужны все люди.

В ответ Арагорн кивнул с отсутствующим взглядом.

— Я это сделаю! — Пиппин подскочил со своего места: он радовался, что может оказать помощь хоть в чем-то. Едва Эомер кивнул ему, хоббит со всех ног побежал из зала, прокрался мимо Теодена и его солдат и полез по крутой каменной лестнице, вырубленной прямо в скале и ведущей к сигнальным огням.

Гермиона последовала за хоббитом, а Гарри и Рон пошли за ней. Вместе они побежали к оборонительной стене, той самой, где несколько дней назад они ждали возвращения воинов. С того места, где они стояли, было видно, как Пиппин взбирается на гору: к счастью, он был таким маленьким, что ни Теоден, ни его солдаты не заметили его. Место, где должен был быть зажжен сигнальный огонь, охраняли двое, но Пиппин подобрался к нему с другой стороны.

Гермиона в испуге задержала дыхание и схватила Гарри за руку, когда хоббит поскользнулся, однако он тут же выровнял положение. Стоя на куче хвороста, он гордо ухмыльнулся волшебникам с высоты, затем достал до масляной лампы, висящей над дровами. Лампа висела слишком высоко, и когда Пиппин попытался схватить ее своими короткими руками, веревка, удерживавшая ведро с маслом, порвалась, и жидкость тут же выплеснулась на дерево. Рон и Гермиона обменялись беспокойными взглядами, но хоббит все же добрался до лампы, бросил ее на промасленную кучу хвороста и развел костер.

Пиппин еще раз улыбнулся Гермионе, но тут же понял, что скоро сгорит и сам, если не слезет с хвороста и дров. Когда хоббит вновь оказался в безопасности, Гермиона взяла друзей за руки, и так они стояли втроем, глядя на горящий сигнальный огонь. Ведьма искренне надеялась, что Рохан или даже другие страны Средиземья откликнутся на их призыв. Она видела в глазах товарищей страх и понимала, что ей нужно положить конец этой войне. Она должна попытаться освободить хотя бы эти земли от гнета магов перед тем, как сама уйдет из этого мира, и ночь битвы наступит.

Солнце зашло, на землю опускались сумерки. Куря трубку, Арагорн заметил огни на другой стороне гор. Свет был не очень ярким, но дунэдайн прекрасно видел, как колебались языки пламени. Радостный и взволнованный, он помчался к главному залу, с грохотом открыл двери и кинулся к королю Рохана, спорящему с племянником.

— Пиппин зажег сигнальные огни Хельмовой Пади! Рохан отвечает на них! А еще Боромир уехал в Гондор, и может, он вернется вовремя? Армия пока не прибыла, но надежда еще есть! — выкрикнул он, остановившись перед изумленным Теоденом. Король оглядел зал: люди не сводили с него глаз в ожидании ответа. Мужчина вздохнул:

— Хорошо. Мы примем бой.

Арагорн не смог спрятать улыбку и полный надежды взгляд от Леголаса. Эльф благодарно кивнул ему.

— Подготовь все к битве. И отправь детей, женщин и стариков в Блистающие Пещеры, — наставлял племянника король. В понимающем и уважительном жесте Эомер склонил голову, а затем покинул зал. Проходя мимо Арагорна, он хлопнул его по плечу, и тот улыбнулся роханцу, зная, что подарил людям надежду.

Ночью Арагорн сидел на зубцах стены, курил трубку и смотрел вдаль. Он ждал, когда на горизонте появятся какие-нибудь движения, чтобы скомандовать тревогу. Пока что этого не случилось.

— Тебе стоит отдохнуть, — услышав голос ведьмы, он на мгновение задержал дыхание. Он не ожидал, что Гермиона будет бродить по крепости в такое позднее время.

— Тебе тоже, — ответил он с едва заметной улыбкой, глядя, как она подходит к нему и садится рядом.

— Не могу заснуть. А ты ранен, я видела, что ты был весь в крови, когда мы обнялись тогда… ну ты понял, — она произнесла это твердо, не обращая внимания на равнодушный жест Арагорна. — Если не хочешь отдохнуть, позволь мне хотя бы вылечить тебя, — добавила она.