— Знаешь, а он прав, — сказал Саруман, поигрывая камешком. — Похоже, орки не справляются с заданиями, на которые мы их посылаем.
— Возможно, — ответил Дамблдор. — Но что-то подсказывает мне, что лучше нам остаться здесь: так у нас будет больше шансов. Орки уничтожат восставших, а мы будем ждать, пока волшебники сами найдут нас. Я в этом уверен.
— Надеюсь, что ты прав, — процедил сквозь зубы Саруман. — Мне уже начинает надоедать эта игра.
Колдун сжал рукой камешек, проявляя так свой гнев, и выдавил короткую ухмылку, когда камень с громким треском рассыпался на мелкие кусочки.
========== Глава 14 ==========
Прошло несколько дней, но печаль Гермионы не прошла с тех пор, как она узнала, что Арагорн мертв. Она не понимала, что чувствует; конечно, ей было грустно и стыдно оттого, что так много людей погибло, да и странника она знала лучше, чем всех тех роханцев, и все же то, что она ощущала, отличалось от печали и чувства вины. Она засыпала в слезах; в первые минуты после пробуждения все было как обычно, но потом, после осознания всего, она ощущала пустоту внутри и опять плакала. Она ведь почти не знала этого человека! Как же так получилось? Как смог он повлиять на нее так сильно, хоть она и боролась против этого?
Ведьма редко выходила наружу. Чаще всего она запиралась в комнате, куда люди заходили нечасто, и сидела там: ей не хотелось видеть ни их самих, ни их сочувствующие взгляды. Она не хотела показывать, какие эмоции вызвала у нее гибель Арагорна, потому что сама еще не до конца разобралась в себе.
Все же многие беспокоились о Гермионе, особенно Гарри. Хотя бы дважды в день он заходил и приносил ей еду и воду.
— Как она? — спросил однажды молодого волшебника Боромир. Гарри как раз вошел в большой зал, где Теоден и его люди решали, что им делать дальше; они раздумывали, стоит ли им и дальше оставаться в Хельмовой Пади или перебраться в другое место.
— Лучше не стало, — ответил юноша.
Боромир вздохнул:
— Может, мне стоит поговорить с ней?
— Не думаю, что она вообще хочет кого-нибудь видеть, — сказал Гарри.
— Но нужно же что-то делать! Такое ее состояние никому не приносит пользы, она должна как-то жить дальше.
— Прошло всего несколько дней, — попытался объяснить ему Гарри. — Дай ей не немного времени.
— Да, но мы на войне! — размашистым жестом Боромир отбросил волосы от лица. — И времени у нас нет!
— Может, не стоило нам заставлять вас идти с нами? — Эомер, подошедший к Боромиру, вступил в разговор. — Нужно было просто оставить все как есть. Теперь она в глубокой печали; не забудьте еще, что она чуть не погибла.
— Мы ведь сами пришли в Средиземье, помнишь? — возразил Гарри. — Маги все равно нашли бы нас, и случилось бы все то, что уже случилось.
— Да, но вы, может быть, уже вернулись бы домой, — предположил Эомер.
— Не думаю, — ответил волшебник. — Гермиона не может перемещаться ни в какие места в Средиземье кроме тех, где мы уже побывали. Мы постоянно аппарируем, потому что она не помнит, где бывала в детстве, у нее нет почти никаких воспоминаний о прошлом. Так что теперь наш единственный шанс попасть домой — это идти за вами, и наши шансы выжить в этом мире гораздо выше с вами. Иначе нас было бы только трое.
Гарри подошел к столу и сел рядом с Гимли, который в то время спокойно ел.
— А вообще, почему она весь день сидит взаперти? — спросил гном, жуя.
— Она берет на себя вину за смерть роханцев, — ответил Гарри и взял сосиску с тарелки Гимли, а тот сердито нахмурился.
— Но она не виновата в гибели моих людей! — Теоден присоединился к разговору из дальнего угла зала, сидя за столом с разложенной на нем картой. — Почему она так думает?
— Она считает, что вы пошли спасать нас потому, что она этого хотела, и что на вас напали потому, что маги послали войско искать ее.
— А, понятно, — Теоден подошел к волшебнику, который опять попытался украсть у Гимли сосиску. Гном среагировал быстрее и вонзил нож в стол прямо между пальцев Гарри. Тот решил больше не отбирать у Гимли еду.
— Она давно не была в Средиземье. Она не знает, что здесь люди каждый день умирают или теряют свои дома. Маги долго тиранили нас, и мало что поменялось с тех пор, как вернулась Морвен. Точно изменилось только одно: люди стали сопротивляться, теперь они защищают себя и своих близких. Они делают это не из-за нее и не ради нее; они сражаются, потому что просто видят в ней надежду, которая им так нужна, которая придает им силу и храбрость в бою. Они верят, что время пришло, потому что теперь с ними законная наследница трона, — сказав это, Теоден взглянул на Гарри, будто ожидал возражений.
— Я знаю, — вздохнул Гарри. — Но Гермиона — нет. Ей кажется, что от нее ждут слишком многого, она не желает сталкиваться со своим прошлым и тем более — становиться королевой. Она не хочет нести ответственность за всё и поэтому не знает, что ей делать.
— Я думаю, она не обязана вступать на престол, — произнес Эомер. — Как только маги окажутся в прошлом, мы начнем новую династию. Я был бы доволен этим.
— Да! А мне плевать, кто сидит на троне! Главное, что не эти бородатые колдуны, — сказав это, Гимли погладил бороду.
Гарри ухмыльнулся:
— Тебе не должно быть все равно. Кто знает: вдруг будущий король или королева окажется еще хуже?
— Ну ладно, — протянул рыжий. — Я только хотел сказать, что я не стану обвинять Гермиону, если она не захочет снова стать Морвен.
— Я тоже, — согласился с ним Теоден, и Боромир кивнул, однако, судя по выражению лица, он не был полностью согласен. Гондорец считал, что если человеку предназначено быть лидером, то он должен стать им и взять на себя ответственность. Однако сам Боромир также не стал бы заставлять Гермиону взойти на трон.
Гарри оглядел этих людей и не смог сдержать улыбки: они оказались намного более понимающими, чем они с Гермионой думали о них.
***
Он не понимал, что произошло и куда он попал, но все время слышал чей-то голос. Сначала он не мог разобрать слов, так как они звучали приглушенно, но потом он услышал собственное имя. Кто-то звал его, но он не знал, кто. Арагорн! Арагорн! Звучание этого слова напоминало сердцебиение и не останавливалось. Арагорн! Он так хотел найти обладательницу голоса, но видел только непроглядный туман вокруг. Арагорн! Голос становился все громче. Арагорн! Где ты?
— Я здесь! — закричал он во мглу.
— Я не могу тебя найти! — в голосе слышалось отчаяние.
Это очень опечалило Арагорна. Необъяснимым образом его тянуло к этому голосу, он отчаянно хотел найти ту, что так долго выкрикивала его имя. В ее голосе была боль, и он не мог этого вынести; нужно было сказать ей, что с ним все в порядке.
Он побежал сквозь туман на голос, пока его звук не стал громче, и вдруг увидел стоящую перед ним девушку, такую прекрасную, просто безупречную. Ее лицо было мокрым от слез. Арагорн хотел обнять ее, но не смог. Улыбаясь, девушка коснулась ладонью его щеки, и в тот миг его будто вспышкой озарило видение из прошлого: он сам и Гермиона рядом. «Гермиона!» — подумал он.
— Ты жив? — она была призрачной, неземной, хотя выглядела совсем как настоящая Гермиона. Ее окружало голубое сияние, а волосы будто парили в воздухе.
— Да, — он улыбнулся, слушая эхо ее голоса в тумане, а потом с грустью спросил, — почему ты плачешь?
— Ты должен проснуться, Арагорн, — ответила девушка, сияя голубым светом. Она пошла вперед, к нему, но не стала ближе; наоборот, ему казалось, что она отдаляется.
— Ты нужен нам, — сказала она. — Ты нужен мне. Проснись.
Призрачная девушка была уже далеко от странника, который во всю силу мчался к видению.
— Нет! Не уходи! — закричал Арагорн, и она остановилась. Он снова очутился рядом с ней. Она была совсем рядом, так близко, что он чувствовал ее присутствие; она потянулась к нему и коснулась его губ своими. Они были холодными и мокрыми, и все же это было прекрасно. Потом она отдалилась, приблизилась и снова отдалилась от него.
