Отчаявшийся и опустошенный, Арагорн опустился на землю. Только что они потеряли единственную надежду выиграть эту войну. Он почувствовал руку Леголаса на своем плече, однако это не помогло найти выход.

— Еще есть шанс, что они живы, — вдруг произнес Фродо в надежде. — Мы можем спасти их!

Арагорн был удивлен. Неужели хоббит и правда был готов рискнуть жизнью, чтобы вызволить волшебников и ведьму? Он в изумлении взглянул на полурослика — кажется, тот был настроен решительно.

— Он прав, — кивнул Сэм. — Мы спасем их.

Странник вздохнул. То, что они задумали, было очень опасным, к тому же, до Изенгарда оставалось еще полдня пути. Его спутники держались из последних сил, но выбора не было: им нужна эта ведьма, наследница престола, ведь только она могла спасти мир от зла.

***

Три дня Гарри, Рона и Гермиону гнали орки. Им разрешали спать по два часа в день, но от страха быть убитыми ведьма и волшебники даже не могли уснуть. Из-за адреналина в крови они едва ли ощущали усталость. Гендальф отобрал у них палочки, и это значило, что теперь они не смогут спастись с помощью магии.

Все-таки Гермиона надеялась, что их найдут, что Арагорн спасет ее. Все время, пока орки тащили ее, она не переставала думать об этом мужчине. Что он чувствует? Рад ли он тому, что избавился от нее?

Ведьма решила оставить след, если вдруг Арагорн и его спутники примут решение отправиться на их поиски. Она знала, что Арагорн помнит ее медальон: это была единственная вещь, напоминавшая ей о родителях. «Простите, мама и папа, но мне нужно, чтобы нас нашли!» — вздохнув, подумала она, сняла медальон и бросила его на землю, надеясь, что хоть кто-нибудь его обнаружит.

Через некоторое время пленники увидели прекрасный пейзаж и башню волшебников. Гермиона помнила это место: тогда башня стояла посреди чудесного сада, где маленькая принцесса часто играла с другими юными магами. Отец часто водил ее сюда и рассказывал, что башня была предназначена для королевского волшебника и его учеников, ведь именно маги отвечали за мир и покой Средиземья.

С тех пор, как Саруман и Гендальф решили работать вместе с Дамблдором — а он наверняка был рожден на Земле, в мире Рона и Гарри — и объединились против правителей, башня стала мрачным и темным местом. Все былые друзья Гермионы погибли, из магов Средиземья не выжил никто, кроме нее и троих колдунов. Девушка надеялась, что никого из них нет в башне: ей совсем не хотелось видеть их и, более того, говорить с ними.

К сожалению, когда Гермиону, Рона и Гарри привели к башне, навстречу им вышел Саруман. Из толпы тут же выскочил орк и гордо заявил:

— Мы привели ведьму, мой господин.

— Да, прекрасно, — ответил колдун безразлично и больше не обращал внимания на него. Вместо того, чтобы наградить орка, он осмотрел пленников, а Гермиону особенно внимательно.

— Морвен, — произнес белобородый маг со злой усмешкой. Ее настоящее имя, произнесенное таким низким и страшным голосом, прозвучало, словно эхо. — Последний раз, когда я тебя видел, ты была маленькой и не доставляла столько проблем, — после этих слов Саруман мерзко ухмыльнулся.

Да, Гермиона хорошо помнила свою последнюю встречу с этим человеком. Это он преградил ей путь, когда она бросилась к родителям, чтобы помочь им в бою. Это он заставил ее войти в дверь, которая вела на Землю. Саруман был последним, кого она видела, покидая Средиземье. Девушка глубоко вдохнула, но это не помогло ей успокоиться.

— Отведите их внутрь, — распорядился Саруман. Уродливые существа толкнули Гарри, Рона и Гермиону к дверям. Теперь вход в башню выглядел совсем не так, как во время правления родителей Гермионы.

***

— Арагорн!

Уже стемнело, когда путники услышали эхо чьего-то голоса в ночи. Голос, несомненно, принадлежал мужчине.

— Кто там? — сердито спросил Гимли, услышав имя странника.

— Не знаю, — Арагорн вгляделся во тьму, сжимая рукоять меча. — Я ничего не вижу.

— Это Эомер, — ответил Леголас, и все облегченно выдохнули.

— Спасибо Эру, — гном успокоился. — Я думал, это орк или, того хуже, колдун.

— Неужели я и вправду так похож на орка или колдуна? — Эомер, племянника лидера повстанцев Рохана, рассмеялся над словами Гимли. — Такое сравнение было худшим оскорблением за всю мою жизнь!

— Прости, — пробормотал гном. — Мы не видели тебя.

Их разговор прервал Арагорн. Он хлопнул длинноволосого мужчину по спине с легкой ухмылкой.

— Эомер! Что привело тебя сюда?

— Я искал вас, — ответил тот, — и рад, что нашел, хоть и не ожидал увидеть вас так недалеко от башни волшебников, — он бросил взгляд на башню, а затем — на Арагорна и продолжил. — Я рассказал о наших магах всем, кто важен для нас, и Теодену, конечно, тоже. Люди готовы к войне, они хотят сражаться!

Эомер оглядел остальных с гордостью и поприветствовал каждого кивком. Вдруг улыбка его погасла, и он с озадаченным выражением лица повернулся к Арагорну.

— Но где два волшебника и ведьма? — спросил он с тревогой.

— Три дня назад их схватили орки, — мрачно ответил Арагорн. — Мы идем, чтобы спасти их.

— Так чего же мы ждем? Теперь в вашей группе на одного человека больше!

— Спасибо, — дунэдайн дотронулся до его плеча, глядя с благодарностью, а потом вновь устремился вперед, к черной башне, достигающей неба.

***

— Почему именно я должен сторожить их? — взвизгнул Грима Гнилоуст, прихвостень Сарумана. — Ты говорил, я буду работать только с документами и следить, платят ли жители Средиземья налоги. Пусть лучше орки займутся пленниками!

Саруман медленно повернул голову и в гневе посмотрел на жутковатого человека перед ним.

— Орки не способны к этой работе, так что делай, как я сказал, — он снова отвернулся от Гнилоуста. — Еще мне нужно поговорить с Дамблдором и Гендальфом о моей армии, и мне будет нужен каждый орк.

— Но господин, — прошипел Грима, когда Саруман направился к выходу, — они волшебники, а она ведьма.

Саруман остановился, чувствуя, что закипает от злости.

— Они могут убить меня, если захотят, — добавил тот в страхе.

— Я отобрал у них палочки, идиот, — гневно прорычал колдун, не глядя на своего прихвостня. — Можешь взять их. Если пленники не буду слушаться, можешь угрожать, что сломаешь их любимое оружие. А сейчас я не хочу, чтобы нас беспокоили, — с этими словами он оставил палочки на столе и ушел, оставив встревоженного слугу в одиночестве.

Гнилоуст чуть ли не побежал через залы башни, боясь грядущей встречи с пленниками. Он не знал, что его ждет, когда входил в комнату, где должны были оказаться маги и ведьма. Открывая двери, он сжал их палочки крепче и представил, как они нападут на него, как только он войдет…

Когда он вошел, напуганный и готовый кричать, что сломает палочки, он увидел двух волшебников и ведьму. Их крепко держали орки. Его страх исчез, особенно когда он увидел молодую женщину, в страхе уставившуюся на него. Она была несравненно красива, а ее страх возбудил его еще больше.

— Саруман не говорил, что ты такая красивая, — сказал он радостно.

При этих словах сердце Гермионы, казалось, остановилось. Перед ней стоял ужасный человек с отвратительной ухмылкой. Его черные сальные волосы свисали, точно дохлые черви, вдоль мерзкого бледного лица. Подойдя ближе, он вырвал Рона и Гарри из рук недавно пришедших орков и толкнул другим.

— Вы не нужны мне! Вон с глаз моих! — взвизгнул он. — Уведите их прочь!

— Куда их вести? — спросил орк.

— В темницы, дурак!

— Гермиона! — Рон, попытался вырваться из лап орка, но безуспешно.

— Нет! Пожалуйста! — крикнула девушка и разрыдалась. Она боялась худшего — остаться наедине с этим омерзительным червяком.

Гнилоуст довольно взглянул на нее.

— Ха! И что ты хочешь делать? Ваши палочки у меня, а без них у тебя нет никакой силы, юная ведьма!

Двери закрылись, и Гарри и Рон пропали из виду.

— Теперь мы одни, — Гнилоуст подошел еще ближе. Гермиона кожей чувствовала его дыхание. — Я должен присматривать за тобой, так что у нас есть немного времени, чтобы поразвлечься. Я даже знаю, чем мы займемся…