— Честно? — Самаэль посмотрел на собеседника. — Нет.

— Я нашёл ту девушку, которая тебе нужна. Но возникла одна небольшая проблема.

— Она сыграла в ящик?

— Почти. Она обращена. В низшего. Про письмо толком ничего не знает, поэтому просто его хранит.

— Ты пытался его отнять?

— Как? — Вито усмехнулся. — Пусть она и низший, но она практически вдвое меня старше.

— Дорогой мой, — Ваторе улыбнулся. — Не забывай, кто твой создатель. И что он тебе дал.

— Я помню. Да, солнце не причиняет мне дискомфорта. Но. В тёмное время я ей не ровня, а на свет её не выманить.

— Ладно, пусть так, — Самаэль почти допил кофе. — Я так понимаю, если ты здесь, то и она рядом?

— Именно.

Вампирская иерархия простой никогда не была. Возраст играл роль, но не колоссальную. Истинно высшие вампиры, обращённые и низшие. Отдельным классом выделялись проклятые.

Истинно высшие вампиры, к коим принадлежал всю свою жизнь Самаэль, были действительно привилегированным классом. Бессмертны, бесстрашны и смертоносны. Вито, в свою очередь, был обращённым. Обращённые от истинно высших отличались, пусть и не критично; отдельным видом обращённых были древние, некоторые из которых пытались выдавать себя за истинно высших.

Низшие вампиры… Они в своё время были достаточно неосторожными, чтобы дать людям о себе знать и стать примером для множества мифов и легенд. Мало кто к ним относился всерьёз и с уважением, ведь стать падалью в вампирской иерархии был их выбор.

Отдельной кастой выделялись проклятые. Они не были вампирами в привычном понимании этого термина. Их порождали, как правило, ведьмы, или сами они были таковыми. Проклятие — лишь способ продлить себе жизнь, но, как правило, всего на пару столетий. Старение протекало медленнее, способов умереть было немало, уважение среди вампиров отсутствовало.

Самую злую шутку мать-природа (или сам Господь, шут его знает) сыграла над низшими вампирами. Несмотря на то, что и у них была своя классификация, ряд признаков был общим. Пусть они все и не старели, но без должного прокорма их тело приходило в негодность. Ничего, кроме человеческой крови, они поглощать не способны. Могут обращать людей в таких же низших. С годами становятся лишь слабее, а дабы силу поддерживать, приходится употреблять больше крови. Способов умереть у них масса: и легендарные деревянные колы в сердце, и серебренные пули, и выход на солнце, и даже чёртов огонь. Но, несмотря на всё это, перед людьми имеют они колоссальное преимущество. Однако ни высшими, ни древними не уважаемы. Даже среди рядовых обращённых большинство всё же недолюбливают низших. Остальные сочувствуют, а поддержать готовы лишь единицы.

Вито и Самаэлю повезло познакомиться в середине двадцатого столетия. Вампир тогда старался быть максимально человечным, ведь возникала угроза нарваться на охотника, от чего пришёл к людскому образу жизни. Вместе с Вито ему повезло работать — коллегами они были около пяти лет, в течении которых нашли общий язык. В какой-то момент так вышло, что Вито Карбоне узнал об истинной природе своего товарища. Но его это ничуть не испугало, что вызвало искреннее удивление у самого вампира. Дружба в тот миг лишь окрепла.

У Вито была семья. Жена, два сына. Возможно, именно по этой причине он о вампиризме даже не думал, да и сам Самаэль не предлагал, будто заранее знал ответ. Однако не всем жизнь даёт шанс отпраздновать юбилей под числом «тридцать», подкидывая этим «счастливчикам» гадкую хворь. Среди них оказался и Вито. Рак медленно, но верно ломал жизнь не только мужчины, но и всей его семьи. Если дети ничего не знали, то жена каждую ночь увлажняла подушку своими слезами, думая, что супруг спит.

Самаэль к тому моменту расположился к Вито настолько, что воспринимал его равным и близким по духу, что с людьми бывало у вампира редко. Дошло до того, что он предложил итальянцу примерить на себя лик вампира, на что тот ответил отказом. Несложно догадаться, что эгоистичная часть натуры старого вампира всё же взяла верх: зачаровав Вито, Самаэль сначала выпил крови у него, напоил его своей. На следующий день произошёл несчастный случай, к которому вампир, ну конечно же, «не имел» абсолютно никакого отношения. Вито скончался на месте, произошло всё быстро, тело было в тот же день доставлено в морг. Не испытывая никакой жалости, под покровом ночи Самаэль поджог больничное крыло, в котором располагался тот самый морг, заранее выкрав нужное ему тело, дабы завершить обряд. Естественно, кости никто не пересчитывал, а опознать изуродованные тела было невозможно. Это сейчас есть тонна всяческих экспертиз, а тогда… Тогда вампир ничем не рисковал.

Следующей ночью Вито очнулся. Его горло прожигала жажда, а душу — леденящая ненависть в адрес Самаэля за его поступок. Однако мнение относительно последнего менялось быстро: новые способности мужчине приходились по вкусу. Пусть он и был не настолько бессердечен, как его создатель, изначальная проблема с самоконтролем привела к ряду действительно зверских убийств.

Самаэль доверился своему детищу настолько, что рассказал о письмах. Вито данное ему доверие оправдывал. Однако настал тот момент, когда Самаэль ощутил, что слишком к своему детищу привязался. Ему ранее это было несвойственно. Этого чувства старый вампир всерьёз испугался, отчего для поиска писем предложил разделиться. Когда Вито согласился, Ваторе был рад, ведь это дало ему шанс сбежать даже от самого себя, не оставив никому лишних вопросов.

***

Не дожидаясь наступления ночи, оба вампира из города исчезли. К счастью, цель была практически рядом — менее, чем в пятидесяти километрах. Большой ветхий особняк, о котором ныне ходило много легенд и баек. Кто-то рассказывал о призраках, кто-то подавался в реализм и рассуждал о маньяке. Немало слов было сказано и о вампирах, которые, как ни странно, были даже отчасти верны.

Вито вошёл вовнутрь первым, Самаэль проследовал за ним. Всё было окутано толстым слоем пыли. Оба вампира чувствовали едва уловимый аромат старого парфюма. Синхронно друг на друга взглянув, они пошли к источнику запаха. Прочие чувства словно отключились. Самаэль ощущал, что письмо точно здесь.

Дом некогда был действительно шикарным, но сейчас большую часть мебели растащили, а всё остальное поросло пылью и постепенно прогнивало под воздействием влаги и вредителей. Сырость эта чётко ощущалась за тем самым ароматом парфюма. Электричества тут не было, похоже, никогда. Хозяева давно покоились в земле, а единственный их относительно живой потомок иссыхал от недостатка крови в подвале.

Заметив заветный гроб, Самаэль довольно улыбнулся. Вито, несмотря на своё любопытство, в это дело решил не лезть. Сдвинув плиту с гроба без каких-либо усилий, старый вампир увидел внутри девушку. Она была жутко исхудавшей и совершенно беспомощной. В руках она крепко сжимала кожаную сумку. С трудом открыв глаза от шума, она увидела над собою Самаэля, отчего, казалось, в эту самую сумку вцепилась ещё сильнее. Вампир лишь в очередной раз усмехнулся.

— Ты мне её отдашь, — прошептал он. — Если сделаешь это добровольно, я тебя даже не убью.

Девушка с радостью бы Самаэлю возразила, но ничего не могла сделать физически. Она лишь издавала в адрес вампира непонятные звуки, похожие на предсмертный жуткий хрип. Наверняка она готова была сейчас отдать остатки своей души за каплю крови, и Ваторе прекрасно это понимал. Словно выманивая незнакомку, он выставил на показ свои клыки, после чего прокусил себе же запястье. Кровь истинно высшего была слаще любого нектара, отчего несколько напрягся и Вито — инстинкты брали своё. Однако всё происходило так, как и рассчитывал Самаэль: девушка сумку отпустила, а глаза её загорелись. Инстинкт самосохранения исчез, отныне контроль над слабым телом взяла жажда. Девушка кинулась на Самаэля. Но она была настолько слабой, что сам Ваторе даже не почувствовал, как схватил её, после чего одним лишь резким движением оторвал голову, услышав при этом глухой хруст. Исхудавшее тело за один лишь миг обратилось полностью в прах. Сумка, выпавшая из рук незнакомки, осталась лежать на дне могилы. Взяв её и стряхнув прах, словно пыль со старой вещи, Вампир достал изнутри один только лист. Он внимательно всмотрелся в текст, после чего клочок бумаги вспыхнул. Вито от неожиданности даже вздрогнул.