На Лансе были облегающие брюки, такие, что домысливать уже было нечего, так обтягивали. Не брюки, почти гимнастическое трико.

- Твой мальчишка ее сжег. Это наша униформа, – любезно сообщила тетушка. – Накинь ему свой китель и через запасной выход убирайтесь.

- Хорошо, что не розовое, – проворчал Станислав, отдавая китель, и потопал к выходу.

Ланс не сел за штурвал, забрался на заднее сиденье. Так же молча и понуро.

Капитан тоже молчал, думая что делать. От первой любви еще никто не умирал, хотя исключения были. Ланс, даже если захочет, с собой покончить не сможет. Это человеку достаточно решиться спрыгнуть с крыши или повеситься. Слава богу, суицидальные наклонности у киборгов отключены. Но страдания у него такие же, как у обычного подростка. Глубокие и всеобъемлющие. Капитан попробовал вспомнить как сам пережил этот период, но это было так давно, что из памяти стерся даже образ той одноклассницы. Справился он – переживет и Ланс. Не мужчина что ли? Пострадает и успокоится. Или Роджер успокоит.

Станислав отдал команду, флаер свернул в сторону и припарковался, потом капитан куда-то вышел. Ланс остался внутри, невидящим взглядом глядя в окно. Стараясь отключиться от кружащих мыслей, приносящих боль. Острую, противную и тоскливую.

Капитан был искренним. На 97% верил в свои слова сам. Никогда раньше он не обманывал, но мир Ланса пошатнулся, в том числе вера, едва окрепшая вера людям. Если и капитан обманет? Если и экипаж?

Ланс прикрыл глаза.

Не может быть. Нет. Не может.

Он ошибся, сам ошибся, оценив поведение Роджера. Решил, что то, что он видит: его жесты, взгляды, изменения в гормональном фоне, сердечных сокращениях и дыхании можно трактовать как симпатию. А то, что скачки острые, значит чувства сильные. К нему, к Лансу. Он их причина. И Роджер не сердился, и настроение было хорошим. И он подтвердил сам, сказав «можно», а потом «мой, ты мой, ты мой, не отпущу…». Сказал же. А утром сказал совсем другое. И так же искренне.

Не может быть отношений у человека с киборгом. Потому что неправильно. Потому что киборг человеку не ровня. Потому что неполноценный. И как ни старайся, никогда ему не стать человеку ровней.

В голове одно за другим всплывали все прозвища, которыми награждали его в прошлом. Взгляды этих людей. Побои. Унижение.

Реальное отношение человека к киборгу.

Человек показывает себя таким какой есть, когда не боится отпора, не боится чужого мнения. Поэтому Ланс мог дать фору любому Irien-у по части того, как удовлетворить человека. Еще бы. За год в популярном-то клубе, при том, что жалеть-беречь киборга не надо. Бессловесная покорная кукла.

Дернешься – изобьют. Попробуешь вырваться – пристрелят. Знаешь, что не хочешь терпеть, а не можешь сказать “нет”. Не можешь. Немеешь, нет такого слова в списке ответов.

Прошлое не остается за спиной. О нем не забывают. В прошлое окунают, если замечают, что киборг забыл свое место за хорошим отношением хозяина. Не строй иллюзий. Не смей мечтать. Хозяин и его приказы в первую очередь.

Ланс мог бы остаться. Он полюбил Роджера всем сердцем, осознанно и неосознанно. Мог остаться, чтобы ловить тепло, которое тот дает. Не как к настоящему любимому, как к игрушке или слуге, но зато был бы рядом. И вытерпел бы. Ничего ужасного. Он действительно не человек, не рассчитывает же кошка, что ее будут считать ровней, хотя человек любит ее.

Не бьют, не морят голодом, видимо, регулярно звали бы в постель и в состоянии возбуждения хозяин забывался бы и называл «мой». Стоит ли это суррогатное, не настоящее счастье, с таким трудом обретенного чувства собственного достоинства? Осознания себя и возможности самому решать как поступать? Это компромисс или слабость духа?

Ланс привычно поискал ответ среди человеческих высказываний, из дошедших до наших дней, которыми руководствовался бы самурай. Уголок рта дернулся. Смешно. Он учил их словно сам был человеком. Казалось, советы эти однозначны, но люди совсем им не следуют. Наверное, поэтому и не помнят.

И все же они успокаивали, помогая понять, что он принял правильное решение. Раз нельзя, не стоит искать обманные пути. Больно. Обидно. До рези в глазах обидно! Друг с другом люди притворяются, а с киборгом нет. Притворяются и убеждают себя, что надо терпеть, лишь бы другому было хорошо. Так доказывают свою любовь. Но для киборга не стоит напрягаться. Ни изображать, ни терпеть.

Хочется, чтобы ради тебя что-то изменили, сам готов что угодно делать. Но если нет, значит – нет. Это тоже уважение. То, что к тебе относятся как к кукле, не значит, что надо в нее превратиться.

Вот команда “Мозгоеда” плевала на любое мнение за исключением мнения… мамы Полины. И всегда поступали честно. И себе во вред и с убытком, но при этом они не стыдились самих себя. Это самое главное. Быть честным перед самим собой. И перед другими.

На сердце немного полегчало. Боль, совершенно фантомная и невозможная для тела киборга, отпустила. Они – островок надежности в его жизни. Капитан прав, глупо было обречь себя на вечное страдание из-за одной неправильно рассчитанной ситуации. Хорошо, что он его выволок за шиворот. Может попросить его не рассказывать о случившемся остальным?

Дверца распахнулась и Станислав протянул Лансу пакет.

- Переодевайся. Не хватает в таком похабном виде явиться на корабль.

Ланс вытряхнул из пакета брюки и футболку. Черные.

- Спасибо, Станислав Федотович.

- И, ради бога, не рассказывай куда тебя понесло с горя.

Ланс согласно угукнул, стягивая облегающую одежду.

- Трусы-то где?

- Не положено, – отозвался Ланс натягивая брюки, – чтобы удобней было.

Станислав отвесил ему подзатыльник.

- Чучело! Додуматься же надо было до такого.

- Почему додуматься? На мне раньше только комбинезон был. И на всех киборгах тоже.

- Тяжело было? – вдруг спросил капитан.

- Я плохо помню, – ответил Ланс, – помню, что это было, и довольно часто. Что делать они говорили, сопротивляться приказам я тогда не умел. Это не в цифровую память записывалось, а почему-то в мою… А про последнего хозяина подробностей нет. Приказал наклониться, минут десять потерпеть и все, только отмыться и запустить регенерацию. Я его никогда в лицо не видел в это время.

- Хватит, – попросил Станислав, которого всегда вымораживало то, как некоторые люди умеют терять человеческий облик и вытворять непотребства даже с соплеменниками, что уж говорить про безответных DEX-ов. – Едем на корабль. Ты когда ел в последний раз?

- Позавчера.

- А видеофон где?

- Продал. Хотел исключить возможность со мной связаться.

- Ну да. И отправился наниматься на работу именно туда, где мы стоим на капремонте!

- На замену билета мне денег не хватало, чтобы на другую планету, – честно ответил Ланс, – вероятность того, что кто-то из экипажа зайдет и меня увидит – меньше процента. Никто из вас не выбирал партнера такого типа как я. Это была ошибка.

- Слава богу, что так ошибся.

- Почему управляющая вам позвонила? – задал вопрос киборг. – Если бы не это, вы бы никогда не нашли меня.

- Потому что Антонина моя родственница. Роджер мчится сюда. Разбирайтесь между собой сами.

- Это обязательно?

- Обязательно, – отрезал капитан.

Дальше летели молча.

- Влюбился? – прервал молчание капитан.

- Да, – одним словом ответил Ланс.

- Понятно. Ну, пусть Роджер выкручивается, как может. Чтобы думал, что говорит в постели.

- Он в постели почти не говорит, – буркнул Ланс.

- Тебе виднее, – усмехнулся капитан.

- Ланс! Куда ты пропал?! – они едва успели зайти, как на Ланса кинулась Полина.

- Полина, дай парню в себя прийти, – приказал капитан, – он попозже вам все расскажет. Иди с Вениамином, Ланс.

- Мне не…

- Кому сказал?! – рыкнул Станислав.

- Иду, – понурился киборг и поплелся за врачом.

- Станислав Федотыч, – почти испуганно прошептала Полина, – что с Лансом?