POV Грейс

Эти его последние слова… Я подумала, что сойду с ума, если услышу ещё раз этот хриплый голос, в котором нежность смешалась с провокацией.

Я никогда бы в жизни не предположила, что могу стать такой бесстыдно возбужденной от одних только слов.

Но это же Эрик…

Любые его слова были для меня так желанны и так губительны одновременно — я почти физически ощущала, как вся моя сущность капитулирует перед ним, вручает ключи от наручников, сдерживавших меня до этого мига, чтобы он, только он выпустил моё стремление к нему на волю.

Всё, что я хотела ему высказать и предъявить, вылетело из моей головы, стоило мне увидеть его и почувствовать его долгожданный поцелуй.

Я снова была готова безрассудно отдать ему всю себя, растворяясь в словах, прикосновениях и диких поцелуях без остатка.

И плевать на то, что было и что будет.

Плевать на все эти недомолвки.

Правда, это единственные чёткие мысли, которые напоследок пронзили мой разум — всё, что стало происходить между нами дальше, было кристально чистым воплощением самых необузданных эмоций, самых потаенных желаний, самой ненормальной химии между двумя людьми, где разуму было не место.

Я прижалась к Эрику, который прочно удерживал меня на весу, ещё сильнее, и, абсолютно не контролируя себя, предаваясь всепоглощающему огню между нами, я провела языком по его ключице, тут же осторожно, мягко кусая его там.

Он не сдержал довольного короткого выдоха, и в следующую же секунду я оказалась сброшенной на кровать. Простыни, которые пахли утренней дремой и его сумасшедшим запахом эвкалипта и лимона, прочно въевшимся в мои вены, смялись под его коленями, едва он вжал меня своим крепким телом в матрац.

Пока одна моя рука хаотично ласкала его затылок, я закусила ребро другой ладони, чтобы сдержать громкий стон, когда он горячими пальцами несильно, но властно сжал оба полушария моей груди, параллельно этим жестом чуть задирая мою футболку. Моя шея ни на секунду не оставалась всё это время без его влажных, безумно чувственных губ.

Коленями по обе стороны от моего тела он продолжал прижимать мои бедра, не давая возможности пошевелиться.

— О нет, Грейс… — его всегда холодные глаза, заметившие мою попытку молчать, сейчас были похожи на расплавленный металл, а губы изогнулись в излюбленной хитрой и дерзкой усмешке. — Так не пойдёт…

На последних словах, он мягко и очень настойчиво отнял одну мою руку ото рта, а вторую от своих волос. Я не смогла сдержать судорожный всхлип, когда он поднял мои запястья над моей головой и прочно зафиксировал своими пальцами.

Чуть сильнее вдавив мои обездвиженные руки в простыни, Эрик снова наклонился к моему лицу, взял меня за подбородок свободной ладонью, пробормотав следующее в раскрытые, ловившие так не хватавший нам обоим кислород, губы:

— Слишком много твоего молчания за последние четыре года. Я хочу слышать тебя, милая…

Этими словами он растоптал моё нутро окончательно, поселившись в нем навсегда.

Договорив, он тут же убрал пальцы от моего лица и вернулся, этой не державшей мои кисти, ладонью к груди, нахально проникая под ткань поднявшейся футболки, оголившей мой живот.

Мне показалось, что сознание обесточили окончательно; единственное, что я понимала и чувствовала — это то, как восхитительно его пальцы, отодвинув ткань бюстгальтера, обводили по кругу сначала один, затем второй сосок.

Затем Эрик полностью поднял мою футболку до подмышек, закатав её в смятые волны, и с удовлетворением заметил, что застежка белья находится спереди.

Своей широкой, сильной ладонью он сжал оба полушария моей груди друг к другу так, что замок сразу сам расцепился и с тихим щелчком сошёл в стороны. Откинув теперь безвольно висевшие на бретелях чашки по бокам, он наклонился и обхватил чуть шершавыми, но очень тёплыми губами один мой сосок, продолжая пальцами ласкать другой…

Низ живота так сильно потянуло от вибрирующих импульсов возбуждения, что я, запрокинув голову назад, вжимаясь затылком в кровать, не смогла больше терпеть и откровенно застонала.

— Да, вот так… — сипло прошептал он и, оторвавшись от терзания моей груди, заткнул меня поцелуем, а когда я поняла, что он вылизывает мой рот языком в тех же узорах, что и повтором выводили его пальцы по моему отвердевшему ореолу, я снова не удержалась и глухо вскрикнула в его рот.

Я ощутила губами, как он самодовольно улыбается, продолжая языком и ладонью свою сладкую пытку. Мне хотелось, чтобы это длилось вечность…

Не останавливайся.

Какие-то мгновения спустя, сквозь завесу вожделения я почувствовала тягучую пустоту на оставленной без присмотра груди и услышала тихий звон моей спускающей вниз ширинки.

Тело предательски дрогнуло в предвкушении и неконтролируемо выгнулось навстречу Эрику, который всё ещё держал мои поднятые над головой руки и медленно, но верно стаскивал с меня свободной ладонью брюки.

***

POV Эрик

Было крайне трудно сдерживать себя в тот момент, когда я, освободив её ноги от одежды и от моих зажимающих колен, ложась слева от Грейс, пальцами осторожно провел по ткани её черных трусиков. Между её ног.

Охуеть, какая мокрая. Блять.

Так среагировала на меня.

Как бы не накинуться на неё оголодавшим зверем…

И эти её настоящие, искренние стоны выбивали из башки все предохранители.

В моих собственных брюках было пиздец как некомфортно, но я не спешил оставлять её прижатые мёртвой хваткой к постели запястья, чтобы раздеться самому.

Я знал, что оставлю на них синяки, но ведь мне же после их зализывать и зацеловывать…?

Улыбнувшись своим мыслям, я опустился к шее Грейс, к той самой жилке, в которой дважды почти останавливалась жизнь и в которой сейчас у неё сумасшедшим ритмом скакал пульс.

Я прикусил её, затем, дорожкой поцелуев снова спускаясь к её оголенной груди, языком коснулся сладкого розового соска и одновременно пальцами внизу ласково обвел её клитор сквозь ткань. Позвоночник Грейс выгнулся дугой от разряда, пущенного моими манипуляциями к самому центру её страсти.

Совсем близко я услышал надтреснутый, полный мольбы голос сквозь очередные затихающие, сводящие меня с ума полустоны:

— Эрик… Пожалуйста…

Я посмотрел на её заалевшее лицо: прикрытые от получаемого наслаждения глаза; открытый, ловящий воздух, влажный ротик; шумное дыхание вперемежку с короткими сексуальными всхлипами — и понял, что не видел ничего красивее в своей жизни.

Что я там себе представлял про её тело подо мной…?

Херня это всё в голове, когда в жизни это в миллиард раз охуительнее.

Чего я там не хотел торопиться с этим…?

Да блять, знал бы, что будет так, не выпускал бы её из своей спальни в первый же, сука, день.

— Что «пожалуйста»? — я вглядывался в её лицо с чувством превосходства, сверху вниз, но слова давались мне с трудом.

Не дождавшись ответа, снова провокационно надавил на её горячую и мокрую точку блаженства большим пальцем. Снова её охуительный стон.

Другими же я не спеша отодвинул край её белья в сторону.

Я с лёгким рыком схватил зубами её нижнюю губу, оттягивая вниз, и, ощутив её влагу под пальцами, осторожно раздвинул нежные складки и в тот же миг вошел в неё.

Блять… Это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Неужели это всё реально?

Реально, мать твою.

Потому что мои движения вызвали в ней такую отдачу, такой протяжный вскрик, такую реакцию, которые не могли бы быть в каком-нибудь гребанном сне.

— Ещё… Пожалуйста, ещё… — ах, вот чего ты хочешь.

Я начал плавно двигаться в ней средним пальцем, присоединив второй и продолжая ласкать клитор, и она начала отвечать мне, бедрами так изящно двигаясь в ответ. Слизал с её языка очередные громкие стоны и впился в губы поистине зверским поцелуем, позабыв о всякой осторожности.

Она кое-как сипло смогла пробормотать мне в рот, пока я медленно, но верно ускорял свои движения в ней:

— Отпусти… Я хочу… хочу… Тебя… Я хочу обнять…