— Ты будешь сходить с ума от беспокойства, зная, что мужчина, с которым ты просто потрахалась, поехал на спецзадание снайпером на стену?!
— Н-нет… — я закусила губы, выдавив свой ответ.
Уловив его, Эрик хлопнул ладонью по стене рядом с моей головой, тихо выцеживая мне каждое слово так, чтобы оно ударяло по мне как можно больнее:
— Тогда, какого хуя ты складываешь друг с другом слагаемые, которые априори не могут быть в одном уравнении, мать твою?
Его ладонь с запекшейся кровью на пальцах безвольно сползла по стене, и Эрик отошёл от меня. Отвернулся, и я подняла свои влажные глаза на его широкоплечую фигуру, из-за теней казавшуюся ещё больше. Эрик зажал переносицу пальцами и шумно выдохнул — я поняла это по выставленному локтю и чуть запрокинутой назад голове. Уложенные назад пряди чуть растрепались, упав к выбритым вискам, когда он снова обернулся.
Шаг. Вновь навстречу.
В этот раз я не отвела своего взгляда, когда он, облизав пересохшие губы, продолжил:
— Что, молчишь? Нет у тебя здесь заумного ответа? — его голос охрип и казался сейчас чертовски утомленным. — Может, тогда, блять, дойдешь до своей подруги и у неё спросишь? Она же так охуительно тебе всё подсказала. Это же важнее, чем твоё мнение и твоя собственная реакция на меня. Или, по-твоему, я нихуя не замечаю?
Нет, пожалуйста, не говори этого вслух…
Пока это только у меня внутри, я могу ещё верить в то, что мне это просто кажется…
Мне проще знать, что ты никто для меня, чем видеть, как ты становишься для меня всем…
Эрик перевёл дыхание, продолжая впиваться в меня взглядом озверевшего хищника.
— У меня нет такого глазомера, как у тебя, признаю, хоть и неохотно, но я, блять, вижу, как ты смотришь на меня в ответ, как ты краснеешь, стоит мне обратиться к тебе, как твоя шея покрывается мурашками, едва я что-то говорю в твой адрес. Я увидел бы это и на расстоянии нескольких километров без ебучего оптического прицела, блять, — он медленно поднял обе свои ладони и уперся по обе стороны от меня, не позволяя даже подумать о побеге. Воздух вокруг искрился его злостью. — А ты, сука, смешно аж, будучи снайпером, не видишь и дальше собственного носа.
Его запах выбивал из меня всё разумное, не позволяя нормально думать.
Где-то в области сердца я почувствовала, как сильно была неправа…
Все мои обвинения, претензии, обида — испарились, словно лужи под солнцем, оставив только болезненную пустоту и муки.
Мучения, потому что Эрик безжалостно втаптывал меня в мою же опрометчивую ошибку.
Я кое-как уняла дрожь в теле, продолжая держать себя руками и не в силах оторвать взгляд от лица Эрика, который был так близко.
Так близок и так далёк одновременно…
— Что же ты раньше не брала в учёт сплетни обо мне? Ещё будучи неофиткой? Грязи обо мне тогда было не меньше, — чем-то тяжёлым надо было размозжить голову только мне: я готова была прибить себя, слыша горечь в его словах. — В слухи о чужом человеке легче поверить, но ты, блять, берёшь и делаешь это тогда, когда мы стали приближаться друг к другу.Где, сука, логика?
Логики нет, как и мозгов, похоже, — мне так было стыдно за все свои слова и действия, что хотелось провалиться сквозь землю.
Эрик оторвал одну ладонь от стены, поднося её к моей щеке, на которой давно высохла соленая полоска от одинокой слезинки, повернув её костяшками со следами высушенной крови к коже.
Это был бы такой нежный жест, если бы он коснулся меня.
Но он не притронулся, лишь зависнув у моего лица, убрал ладонь.
От его последующих слов, сказанных всё тем же врезающимся в память шёпотом, я застыла, как статуя, капитулируя в окончательном признании своей неправоты.
— Ты так легко доверяешь всем, Грейс. Но не себе и не мне, блять.
Он резко отстранился от меня, отойдя на приличное расстояние, насколько это позволяло наше укрытие.
Не сводя с меня холодных глаз, в которых читались обреченность и дикая усталость.
Мне захотелось подойти к нему, но я так и осталась стоять у стены, ощутив новый прилив дрожи и омерзения к самой себе.
— Шлюхам не вверяют свою жизнь, Грейс. Их просто ебут и забывают о них. О шлюхах не думают каждую свободную минуту, даже когда думать-то надо о благе фракции и работе. Так что, отвечая на твои вопросы — знай, что тебя нет ни в одном из списков. Как и нет самих списков, блять.
На последних словах он тяжело выдохнул, хлопнув себя по бокам в равнодушном жесте, и прислонился к противоположной стене.
Между нами повисло молчание, — то самое молчание, которое бывает после долгой исповеди.
Затем Эрик с какой-то отчужденностью поднял одну руку, раскрытой ладонью указывая в сторону конца коридора, куда я шла изначально.
— Ты можешь сейчас уйти. Но если ты это сделаешь, знай, что я не пойду за тобой, — его слова такие спокойные, чёткие, бескомпромиссные, такие губительные для меня, будто вынесли мой приговор.
Я должна была понять, что между нами происходит? Так, кажется?
Я поняла. Яснее некуда.
И я не могу отказаться от этого теперь…
Не знаю, что на меня нашло, но я топнула ногой, потирая глаза, чтобы в них точно больше не было слёз.
Следующий «навстречу» должен быть от меня.
Шумно вдыхая кислород в легкие, я оторвала онемевшую от напряжение спину от стены и сама немного приблизилась к Эрику.
Я заметила, как быстро вновь меняется выражение его лица с безразличного на заинтересованное, я уловила его совращающий меня исподлобья взгляд и приняла окончательное в этот раз решение.
— Я не уйду. Не дождешься, твою мать, — на адреналине выдала я, и кажется, Эрик слегка опешил от такого обращения.
Винтики в моей голове запоздало начали лихорадочно крутиться, обдумывая, насколько грубо я ответила ему.
Но слово не воробей, вылетит, да как шлепнется прямо в лоб лидеру, в чьих глазах теперь плавился серый металл, и горело пламя предвкушения.
Что он задумал?
— Отлично, — он напоследок хитро усмехнулся и сделал свой последний, сокращающий между нами дистанцию, шаг.
***
Трек для этого отрывка — Mabel — Mad love
Эрик дернул меня за руку в сторону, уводя за собой по коридору. Мне показалось, что у меня одновременно подскочила температура, и прошиб холодный пот.
Куда мы идём?
Он крепко держал мою ладонь, не оставляя даже шанса вырваться, и остановился перед какой-то неприметной дверью, на которой я успела прочесть WC.
Что за бред?
Толкнув её, Эрик буквально с силой втащил меня внутрь.
— Ты можешь объяснить, что происходит? — я очень старалась, чтобы голос не дрожал, но у меня плохо выходило…
Не был же он настолько глуп, чтобы после такого разговора, попытаться…
Попытаться…
Нет, мы же только обсудили, что я не… Какая-то там девка, готовая отдаться ему по первому приказу.
От смены эмоций и декораций я готова была грохнуться в долгий обморок — Эрик методично изводил мою нервную систему.
Я его, кажется, тоже.
Струной выпрямив позвоночник, я готовилась дать ему хоть какой-нибудь отпор и с расширенными от ужаса глазами наблюдала, как он запирает дверь.
В туалете никого не оказалось.
Эрик вальяжно неспешно шагнул обратно ко мне, и от этого жеста я инстинктивно отпрянула назад, вписавшись спиной в стену.
Слишком часто я встречаюсь со стенами за последние часы.
Рядом со мной оказалась раковина с треснутой поверхностью, но вполне опрятная и чистая. Я глазами искала что-нибудь острое, что могло бы послужить моей самообороне, но голос вставшего прямо передо мной Эрика заставил взглянуть на него:
— Если бы я захотел сделать тебе больно, я бы давно это сделал. Поверь мне.
Это прозвучало так…
Так… Завлекающе.
Интригующе.
Расслаблено.
В его глазах я не увидела ни намека на какое-либо насилие в мой адрес.
Эрик, не сводя с меня обжигающего взора, в котором застыли пасмурные облака, медленно протянул руку к крану, открывая его. Шум хлынувшей в раковину воды, тугими струями отбивающейся от поверхности чаши, немного привёл меня в чувство и успокоил, но я всё равно оставалась на чеку.
