Даже такой затмевающей голову девки, как Грейс.
Она выбрала свой путь, я – свой, а как известно из начального уровня подготовки детей в Эрудиции – параллельные прямые не пересекаются.
Справедливо посчитав, что она не стоит того, чтобы думать о ней так часто, я нацепил на лицо уже привычную маску бездушия и холода и вышел за дверь кабинета.
Там я столкнулся с Лэндоном, который, похоже, ждал меня:
— Ещё раз поздравляю с должностью, — немного поколебавшись, но без тени иронии, произнёс мой бывший инструктор, ныне прямой «коллега».
— Тебя тоже, — хмуро, но с уважением бросил я в ответ.
— Есть на примете кто-нибудь на должность инструктора?
Мы пошли по коридору, негромко переговариваясь.
— Есть. Разве что этот идиот себе вчера вены не вскрыл от неразделенной любви, блять. Если так, то и поделом ему, буду искать дальше.
Да, твою мать, когда же я смогу сдерживать эмоции в голосе при упоминании всего этого дерьма, происходящего вокруг Криса, Грейс и меня?
Вот только зарекся не думать о ней!
Лэндон благоразумно промолчал – мне он вообще нравился больше остальных Бесстрашных, до этого попадавшихся мне на пути. Начиная с момента, как он представился нам, как инструктор.
И я ещё вспомнил, как он мгновенно, не задавая никаких лишних вопросов, понял, что Тихоня не должна знать о той ситуации со спасением.
Мы в чём-то были с ним похожи – оба немногословные, не показывающие эмоций, целеустремленные и чётко знающие, чего хотят.
Я не лез к нему в душу, хотя был соблазн узнать, почему он отказался от звания лидера в первый раз когда-то давно, а он не особо лез ко мне.
Молчание нарушали только наши шаги, гулко отбивающие рванный ритм в коридоре.
— Мне кажется, он согласится. Конечно, если не выбрал уже что-то другое, — медленно проговорил Лэн в тишину.
Идеальный собеседник – даже пояснять не пришлось, о ком шла речь.
— Согласится. Никуда не денется. Ему это сейчас… Нужно… — меня самого воротило от того, что я будто забочусь об этом долбоёбе, но что-то мне подсказывало, что дело не в этом и не в самом Крисе – слова, которые я произнёс вслух, больше относились ко мне лично и к необходимости в моей жизни того нового, что маячило на горизонте в виде огромного поля непаханой работы.
Конкретная деятельность. Время. Алкоголь. Шлюхи.
Складываем всё вместе, получаем единый результат – Тихоня навсегда выветривается из башки.
Потянув шеей из стороны в сторону и услышав лёгкий хруст позвонков, я кратко добавил:
— Спасибо ещё скажет. Что я не дал ему загнать себя в депрессивное дерьмо.
Лэн в ответ только понимающе кивнул, не пытаясь развивать эту тему дальше, за что я мысленно был благодарен ему.
Мы разминулись у Ямы, каждый разошелся по своим делам, которых сейчас было не мало.
Распределив у себя в голове по пунктам список самых приоритетных, я нащупал в кармане пачку сигарет, которые взял вчера со склада, и направился в сторону выхода из фракции.
Дым, скользяще заполнивший мои лёгкие, и сладковатое предвкушение на языке делали меня в эту минуту каким-то неуязвимым; выкуривая первую сигарету, я провожал сощуренным взглядом закат, топивший этот полуразрушенный город несбывшихся надежд в кровавых лучах, и вспомнил о Грейс ещё раз.
В последний раз.
Комментарий к Глава 7. Обманчивое чувство забвения
https://d.radikal.ru/d38/1906/71/991beab124c1.jpg - Уиллсон
https://d.radikal.ru/d01/1906/71/565612e63a5b.jpg - Эрик (финальный POV)
https://b.radikal.ru/b08/1906/e4/74c43e75aa39.jpg - Ким и Грейс
И конечно же, очень жду ваши отзывы, ребята🥰
========== Глава 8. Опасность пахнет тобою ==========
Комментарий к Глава 8. Опасность пахнет тобою
https://d.radikal.ru/d12/1906/e6/9eeef14fbf54.jpg - четыре лидера Бесстрашия 😊
https://d.radikal.ru/d12/1906/c8/b64f37862af3.jpg - Грейс и Ким ♥️
Основной саунд для всей главы - Linkin Park - Place for my head 🔥
Приятного чтения 🥰
Четыре года спустя
POV Грейс
В рации раздался тихий треск, и послышался чуть искаженный голос Ким:
— И ты прикинь, он начинает снимать штаны, а там просто крохотный…
Ей не суждено было договорить свою похабную фразочку, потому что разъяренный Уиллсон прервал её.
— Ким, мать твою, уволю тебя к хуям, честное слово! Не занимай эфир!
Я прыснула со смеху, чувствуя, как подступающий к животу смех застревает там короткими толчками. Мы были на учениях в начале лесополосы за Стеной в очередной раз, и мне никак нельзя было выдать себя и своё укрытие какими-либо звуками. А вот Ким, очевидно, выбрала что-то очень укромное, раз могла оставаться незамеченной и надоедать всем своей болтовней, к которой лично я так привыкла за эти годы, что уже не представляла себе без неё какое-либо задание или обычное дежурство.
Единственное, к чему я так и не приноровилась до сих пор – это её неугомонная энергия, вытаскивающая меня, например, в четыре утра идти на Стену встречать рассвет, и её непредсказуемые повороты в диалогах, когда Ким заносило так, что никто не понимал, где та плавная грань между обсуждением размера мужского достоинства и срока годности банки с консервами.
И лишь тогда, когда она шла на реальное задание, а не на тренировки и учения, я видела, как моя подруга меняется, становясь максимально собранной и серьёзной. Из неё в этот момент и слова выбить было нельзя. В рукопашном бою или с оружием в руках она, кстати, была очень опасным противником.
Что касается меня – мои навыки «драки на кулаках» всё ещё оставляли желать лучшего, однако сейчас мне было намного проще и приятнее проходить тренировки, которые взяла на себя обязанность курировать моя подруга.
Эта смешная вертихвостка постоянно придумывала для меня что-то новое – даже попросила Уиллсона обустроить один из залов так, чтобы мы могли тренироваться на движущихся мишенях. Она была заботливой подругой и преданным товарищем по службе — зная, как эмоционально тяжело мне даётся очередная вылазка в лес, ведь одним из моих страхов было заблудиться и остаться одной в тёмной чаще, Ким перед походом на ходу сочиняла какие-то ободряющие нецензурные песенки и пела их мне прямо в ухо, обхватив в локтевом захвате мою шею и повиснув на моей тушке.
Командир грозился уволить её каждый раз, когда эта рыжая фурия нарушала дисциплину, а делала она подобное с завидной регулярностью.
И его рука снова и снова не поднималась списать её со счетов.
Уж слишком эта несносная девчонка была хороша в своей работе.
Ким была первоклассным снайпером, у которого мне ещё многому предстояло поучиться, и Уиллсон это нехотя, но всё же признавал.
— Есть, сэр, не занимать эфир! Но член у него был и вправду крошечный… — невзначай добавила она под конец, чем вызвала громогласный смех ещё трёх бойцов, занявших позиции в деревьях подальше от нас. Командир же зашипел в рацию что-то яростное и нечленораздельное.
Я еле слышно передернула затвор своей учебной, в этот раз, винтовки, приложилась одним глазом к оптическому прицелу и, мгновенно найдя через красный фон обозначившихся хохотом товарищей, пустила нейростимулятор сначала в одного, затем во второго. Третьего, судя по звукам, добила Ким. Мы сработали синхронно и слаженно, как и всегда. Послышались короткие охи боли, затем шелест листвы и мягкое падение временно парализованных тел на землю.
Ух, и достанется же нам с ней сегодня от Уиллсона…
За наши совместные выходки командир отряда любил нас наказывать особенно жестоко. То подвешивал головой вниз за снаряды, то заставлял купаться в небольшом ледяном бассейне тренировочной, предварительно охладив там воду, то и вовсе оставлял на дежурстве на всю ночь. Хотя, ходили слухи, что за глаза, особенно когда Уиллсон слегка перебирал с алкоголем, он с умилительными слезами говорил всем вокруг, что мы с Ким для него, как родные дочери. Мы же стоически делали вид, что не знали об этом.
Самым жестоким наказанием для самой Ким являлось обнуление заработанных ею дней увольнительных, когда мы могли покинуть полигон и наведаться во фракцию, где она, по её же рассказам, до беспамятства напивалась в баре и просыпалась в чьей-то постели.
