– Да что ты как сонная муха плетешься? – прорычал Степан, когда в очередной раз мне понадобилась минутка.

Тяжело дыша, уперлась ладонями в колени и попыталась отдышаться. Сейчас была готова убить хотя бы за глоток водички. Не думала, что выдохнусь на первом же часе. Но это действительно оказалось не просто для неподготовленного человека.

– Стараюсь, как могу, – еле пробормотала. – Есть вода?

– С собой взять не додумалась? – упрек.

Тем не менее, он раскрыл рюкзак и достал двухлитровую бутылку. Мое спасение! Степан даже не запыхался, словно только что спокойно прогуливался в парке.

– Мы еще даже половину пути не прошли, а ты уже язык подвесила, – он вздохнул. – Такими темпами будем сутки идти, оно тебе надо?

Конечно же, мысль о ночевке в лесничестве меня совершенно не радовала. А как же волки и другие дикие животные? При мысли о хищниках волосы на затылке встали дыбом. Руки похолодели от дурных предчувствий. Ну, нет, на такое я не подписывалась.

– Ладно, – процедила сквозь стиснутые зубы, – постараюсь идти быстрее.

Проводник заулыбался, забрал у меня воду и снова ушел вперед. Легко сказать, сложно сделать. Какое-то время меня подгонял адреналин и страх, но, к сожалению, уставшим ногам этого не объяснить. Снова стала останавливаться и переводить дыхание. Неужели нет другого пути? Как, блин, этот старый козел Самсонов добирается до своего коттеджа, в таком случае? На вертолете, что ли? Хм-м… а что? Все может быть.

– Сейчас уже будет хорошая дорога, – крикнул мужчина.

Я его даже не видела, просто шла и шла… В глазах сильно рябило, и ноги подкашивались. Пот ручьем лился по телу, но меня это мало заботило. Хотелось уже скорее хоть куда-то прийти и присесть. И, о чудо, кто-то услышал мои молитвы!

Наконец, густая заросль сменилась на редкие кусты, деревьев стало значительно меньше. Но, самое Главаное – появилась явная дорожка, будто специально для нас сделанная. Я оглянулась вокруг. Увидев огромный камень, подошла к нему и уселась со стоном облегчения. Слева виднелся обрыв скалы и открывался невероятный вид на густое лесничество. Смотрела, как завороженная, на красоту природы и боялась дышать. Сразу забылась усталость и то, зачем сюда шла. Такой кадр пропадает! Не медля, достала из чехла фотоаппарат. Пока возилась с ним, не заметила, как приблизился Степан. Возможно, ему стало любопытно. Не придав этому значения, встала и развернулась спиной к мужчине, собралась сделать первый кадр.

Тяжелая рука легла мне на плечо, и моментально я почувствовала неладное. Проводник стоял сзади так близко, что я ощущала его горячее дыхание на коже. Одной рукой он упирался мне в плечо, а второй взял прядь волос и шумно вдохнул запах. По коже пронеслись ледяные мурашки, тягучее, неприятное ощущение появилось внизу живота, оно посылало сигналы SOS прямо в мозг.

Ни одной разумной мысли не было в голове. Я застыла с фотоаппаратом в руке и боялась пошевелиться. Что он себе позволяет?! Или думает: раз мы тут вдвоем застряли, так нужно теперь приставать? Может, неосознанно своим поведением дала ему зеленый свет?

Повела плечом, надеясь избавиться от ладони, но где там! Захват стал жестким, непоколебимым. От легкой боли едва слышно всхлипнула, вот теперь стало по-настоящему страшно. Сердце билось раненной птицей в груди, колени подогнулись, но я устояла на ватных ногах.

– Степан… – голос предательски дрожал. – Что вы делаете? Мне больно.

Ответа не последовало. Вместо этого он отпустил мои волосы и провел пальцами вдоль позвоночника, опустился ниже. Дернулась от внезапного, жалящего шлепка по попке.

В этот же момент я попыталась вырваться, а он, словно предугадывая мои действия, резко схватил меня за талию и насильно удерживал на месте. Из рук выпал фотоаппарат и с глухим стуком упал на землю. Я бы, может, расстроилась, но ситуация складывалась таким образом, что потеря «зеркалки» – это последнее, о чем тогда следовало подумать.

Степан тяжело дышал мне в ухо, казалось, он такой фокус проделывает постоянно, и все навыки уже хорошо отточены.

Отпустив плечо, проводник грубо сжал в правой ладони грудь, срывая с губ громкий крик протеста.

– Кричи, – хрипло рассмеялся он. – Здесь нас никто не услышит.

Паника вылилась на меня ушатом холодной воды, отрезвляя мысли и заставляя шестеренки мозга активно крутиться.

Черт, Вика, куда ты снова влипла?! Мне сразу вспомнились его слова в машине про насильника… Неужели все-таки Камнев предал меня и свел с этим ненормальным типом?! Знал ли он об этом, когда договаривался о встрече? Пока я размышляла, мужик, видимо, почувствовал власть над жертвой и принялся лапать рукой вторую грудь. Без нежности, показывая всю грубость, на которую только был способен. Ситуация смахивала на какой-то дешевый сериал про жертву и насильника. Нет! Так дело не пойдет. Думай, Вика, тебе нужно выбраться отсюда живой и невредимой.

В голову лезла только одна мысль – ударить проводника и… что дальше? Ну, выиграю для себя пять-десять минут форы, но одна из леса я никак не выберусь. Слишком мало сил оставалось даже для отпора этому гаду!

– Я же говорил, что заманиваю красивых девочек в лес и насилую, – Степан разразился смехом и уже через несколько минут серьезнее добавил: – Гениально, правда, загонять до полной усталости жертву, а потом брать ее, обессиленную и такую податливую. Какое же это удовольствие!

Ах, ты сволочь! И ведь закрадывались мысли, что не может дорога к коттеджу Самсонова вести через непроходимые дебри. Какая же я доверчивая идиотка. Ну вот, пожалуйста, пожинай теперь свои плоды, Вика!

Проводник продолжал напирать, лапал везде, где ему вздумается, а я просто стояла сконфуженная и не знала, что делать дальше. Особенно после его пылкой речи.

– Такая сладкая, – томно протянул Степан. – Кричи, сопротивляйся, царапайся, меня это так заводит!

Он пытался стянуть с меня майку, в этот момент я решила действовать. Становиться очередной жертвой насилия меня совершенно не прельщало. Не знаю, почему еще не зарыдала от паники, вероятно, черная полоса за последнее время настолько закалила, что уже становилось плевать на все. Собравшись с силами, позволила стянуть с меня майку и, пока Степан возился с ней, молниеносно вырвалась из легкого захвата. Развернулась к проводнику лицом и двинула коленом в пах. Все произошло фактически за секунду, мужчина явно не ожидал такого поворота. Согнулся в три погибели и застонал, хватаясь за свое достоинство.

Я попятилась, замечая, что он уже пытается встать ровно. Но куда мне деваться? Обратно в лес, где еще непонятно, чьей добычей стану?

– Тварь… Далеко не уйдешь! – зашипел насильник.

Степан выпрямился и шел прямо на меня. В глазах горел огонек похоти, вперемешку с желанием отомстить. Черт! Колени подгибались, я еле волочила ноги, а урод все наступал.

– Стой, дура! – проводник сорвался с места и попытался схватить меня за руку.

– Ага, сейчас! Нашел покорную овечку. Другую найди и ей командуй, урод…

Слишком поздно поняла, что следовало послушать его, а не делать поспешный шаг назад, сзади был обрыв. Паника прострелила позвоночник, а по венам хлынул чистейший адреналин. Я стояла одной ногой над пропастью, а второй пыталась удержать равновесие, размахивая руками в разные стороны.

– Помоги, – прорыдала, глядя на проводника, но было уже поздно. Я сорвалась.

Мое положение было слишком шатким, буквально пара секунд полета – и все тело моментально пронзила острая вспышка агонии. Сквозь дикую пульсацию в ушах едва разобрала свой отчаянный крик боли. Из глаз брызнули горячие слезы, взгляд затуманился, но я понимала, что все еще жива и нахожусь в сознании. Начался настоящий ад, от которого скорее хотелось избавиться. Мысли в голове путались и пролетали со скоростью света, невозможно было ухватиться хотя бы за одну из них.

– Ба… ба…

Говорить не вышло – во рту явственно чувствовалась кровь, я закашлялась и получила новую порцию жгучей пытки. Постепенно помутнение перед глазами спало, но легче от этого не стало. Все равно ни пошевелиться, ни встать не смогла. Даже позвать на помощь. Дышала урывками, превозмогая дикую боль в груди, отчаянно хватаясь за жизнь, как за хрупкую соломинку. Одно неверное движение, и она сломается, а я провалюсь в новую пропасть… Как бы ни хотелось верить в чудо, но я отчетливо понимала, что это конец всему. Бабуля! Страха перед смертью совершенно не было, скорее я боялась за реакцию родного человека. Как она это перенесет? Ох, все старания напрасны.