– Я помогу.

– Но главное я спрятал. Да. Потому что страшно. Жизнь так уязвима.

Ярун ничего не успел ответить – вошел Кощей. Ярун велел ему:

– Глаз с мальчишки не спускать, и два эшелона охраны. Отвезешь сам и будешь еженедельно проверять. И… Объявляем Лабиринт.

Глаза Кощея стали круглыми:

– Лабиринт? Но Арес еще не готов!

– Зато готов настоящий наследник.

– Что, этот вот заморыш?

– Вот ты и проследишь, чтобы на Острове он окреп.

– Ты что, шепнул ему секрет Лабиринта?

Ярун помрачнел. Сташка выпрямился и вмешался:

– …Какая глупость!! После каждой короны Лабиринт перестраивается! Нельзя пройти тем же путем, что и предыдущий император!

Большие переглянулись.

– Не понимаю, – сказал Кощей. – Откуда он знает?

– Он вспоминает. А ты отказываешься признать очевидное: это не мой внебрачный ребенок, которого я от позора прятал, это настоящий Дракон!

Кощей чуть поклонился, пожал плечами и кивнул:

– Твоя воля, Ярун. Лабиринт – значит, Лабиринт.

Он очнулся уставшим и потерявшимся. Самим собой, а не кем-то древним из глубин памяти. Вокруг – тесные серые стены, а в круги иллюминаторов светит небо. От чувства бездны под полом слегка поташнивало. Наклонился Кощей:

– Почти прибыли. Вставай.

Сташка встал, измятый и вспотевший. Немного кружилась голова. За иллюминатором близко внизу неслось зеленое посверкивающее море. Море!!

– Ярун хочет тебя баловать, – сказал Кощей. – Но здесь нужно учиться.

Сташка кивнул. Учиться – так учиться. Внезапно, напугав, под ногами взвыли двигатели. Качнуло, и на секунду за стеклом близко, достать рукой, повернулась серая каменная стена. Снизу пришел едва ощутимый толчок, и двигатели, смешно мяукнув, смолкли. Кощей взял за руку и мимо нескольких закрытых дверей вывел наружу через космического вида шлюз. Яркий свет неба и горький морской воздух плеснули в лицо. Ветер взлохматил волосы. Сташка по блестящему узенькому трапу спустился за Кощеем в синюю тень двора. Кощей втянул его в тяжелые двери и тут же быстро их закрыл. Тускло светила маленькая лампа на стене, и свет ее вдруг дрогнул от загрохотавших двигателей. Звук взвыл, поднимаясь, и стал убывать. Скоро стало тихо, Кощей небрежно толкнул дверь, впуская яркое солнце. Сташка зажмурился. Ему опять было плохо. Вроде ничто не угрожает, но сердце все равно больно и торопливо стукается о ребра, а свет снаружи и темнота коридора тошнотворно перемешиваются и качают, качают, укачивают…Голова кружится. Кощей сказал:

– Много раз некоторым силам было выгодно объявить, что наконец отыскалось божественное дитя Дракона…

– …Кто-кто?! – изумился Сташка.

– Божественное дитя, – ухмыльнулся Кощей. – Врали. Ну, а ты? Тоже с неба?

– …Это я что ли – божественное дитя? – усмехнулся Сташка. – Ха. Богов – не существует.

Кощей удивился:

– Ты не будешь подтверждать, что ты божественное дитя Дракона?

– …Лабиринт, – задумчиво сказал Сташка. – Плевать на сказки, надо пройти Лабиринт.

– Не просто пройти Лабиринт и доказать всем, кто ты есть. А чтобы не погиб случайно, тебя надо потренировать, подкормить. И Ярун приказал поучить тому, чему в общих школах не учат.

Они прошли коридором и стали спускаться по лестнице. Ступеньки высокие, неудобные. Лестница винтовая. Кощей, следя за Сташкой, у которого опять кружилась голова, и он придерживался за перила, спросил:

– Тебе нехорошо? Не споткнись.

– Не дождетесь, – лучезарно улыбнулся Сташка.

– И тебе совсем не страшно?

– Жизнестойкость и адаптация, – еще лучезарнее улыбнулся он. – А что, должно быть страшно?

– Должно быть, – он даже остановился, всматриваясь. – Ты один, в незнакомом месте, ты мал и слаб. А если я привез тебя совсем не туда, куда велел Ярун? И веду сейчас, например, в темницу?

– Да что ж вам так надо, чтоб я опять испугался? Чтоб я исчез с ваших глаз, как у портала? Ап, и нет ребенка – нет проблемы? Так ведь проблем только больше станет.

– Кто с тобой занимался?

– Что?

– Тебя явно готовили психологически.

– А-а, вы имеете ввиду, что меня кто-то натаскивал явиться к Яруну и занять место божественного подкидыша? Ха. Да Контора с меня глаз не спускала, разве нет?

– Послушай, умник. Кем ты себя считаешь?

Прямой вопрос сбил Сташку с толку. Действительно, кем он себя считает?

– Я еще не разобрался, – ответил он правду. – Так что пока важнее, кем Ярун меня считает.

– Он тебя ценит, – кивнул Кащей. – На мой взгляд, слишком… Прошу вперед. Твой бассейн. Завтрак – через час.

Огромный темный бассейн открывался прорубленным в черной скале выходом в море. Сташка, оставшись один, улыбнулся морской воде. Купаться!! Он торопливо содрал одежду, скользнул с бортика в чуть теплую, очень соленую веселую воду. Дно бассейна плавно уходило в синюю-синюю глубину. Нырнул, чтоб не заплакать от острого счастья, и устремился к выходу. Проплыл длинный, с красивой каменной резьбой по бортику бассейн; поворачиваясь на спину, разглядел высокий темный свод грота и, наконец, выплыл над глубиной в простор и сияющий свет.

Ласковая вода качалась спокойная, южная; розовые лучи утра отчетливо и неотклонимо пронизывали ее и терялись в зелено-синем бездонном сумраке. Остров с башнями вырастал из воды темной великолепной громадой. Сташка поплавал немного, понырял, весело замирая от чувства бездны под собой; устал. Углядел невдалеке в скалах маленький причал с узенькой лесенкой из воды, подплыл, уже изнемогая, и выбрался на горячие, белые от солнца и соли камни. Опять слегка закружилась голова, но тут же прошло. Посидел, успокаивая дыхание, слушая шлепанье ленивых волн о камни, посмотрел на громадный бескрайний океан и громадное бескрайнее небо, вбирая в себя горький свежий ветер, горизонт и длинные узкие флаги облаков в небе. Это все уже было: и небо, и бездонное синее море, и теплый родной ветер…Давно. Не в этой жизни.

Пора возвращаться. Он неглубоко нырнул с причала и устало поплыл из сияющего простора обратно в темноту грота. Было чуть страшно – из дня в темноту, да и устал. Да еще и Кощей где-то там… И еще неизвестно, какие люди… Учить будут, тренировать… Кормить. Ага. Вот это важно, и он поплыл быстрее. Есть хочется. Локти дрожали, когда выбирался из бассейна, и он посидел на бортике, прежде чем встать. Отдышался, пошел смывать с себя соль, размышляя, почему никто за ним явно не следит. А как следят? Чей расчет в том, чтоб ему казалось, будто за ним не присматривают? И – на что расчет? Ждут, что без надзора натворит что-нибудь глупое? Надо быть осторожным.

Он одел новую приготовленную одежду, с удовольствием посмотрел на себя в зеркало – разве это он? Какой спокойный мальчик в нарядном белом костюмчике. И не догадаешься, что он проскулил душой все детство… Ух. Как же без Яруна-то теперь страшно, оказывается.

Он был вежлив и внимателен за завтраком, когда Кощей терпеливо знакомил его с только что прибывшими – недавно Сташка услышал, как садится гравит – тремя учителями, врачом и тренером. От них от всех пахло морем и солнцем. Красивые люди, особенно, конечно, две учительницы в светлых платьях, милые взрослые девушки, одна с темными крупными кудрями, другая, построже, со светлыми волосами ниже пояса – даже Кощей на эти золотые-медовые волосы поглядывал, не говоря уже о других мужчинах. Тренер, похожий на худого мощного медведя, правда, глаз не сводил с другой красавицы, с темными кудрями…Врач – дядька с бородой, строгий и в годах, со взглядом как рентген, но тоже большей частью в сторону уверенной златовласки. Третий учитель был похож на студента-старшекурсника, и веселый взгляд его прыгал с одной красавицы на другую, хотя, увидев Сташку, он сразу сделался серьезным и деловитым. Потом опять стал переглядываться с красавицами. Сташка даже сам озадачился: ему-то какая девушка больше нравится, темненькая или светленькая?