Я тот милосердный, чей благодетельный взгляд едва лишь упадет на красавца — и тотчас скрижали ланит его покроются письменами праха. Ведь говорят:
Я раб тех темных черточек, которые как будто
Оставлены на лепестках шиповника муравьем, выпачкавшим лапки в мускусе.
Люди проницательные, вглядевшись в эти письмена его фирмана[183], говорят:
Предъяви его просителю, написано хорошо!
Я тот мститель, который одним гневным взглядом может опозорить и обесславить в глазах людей того прекрасного тирана, хоть он и суров в любви, хоть он мучитель влюбленных, капризен, жесток. Каждые пять дней подведу я его под бритву, отдам его в руки бесчестных цирюльников, предам его беде, сорву рубашку его красоты, всевозрастающую прелесть его уничтожу всевозрастающей чернотой. Редкие обращения людей к нему будут отныне такими: «Плевал я тебе в бороду!» или «Заткни свою бороду себе в глотку!» Самым легким упреком ему будет такой бейт:
Если на неделю связать тебе руки за спиной,
Борода у тебя вырастет до пояса.
А ринды[184], болтающиеся по улицам, говорят:
Мы знаем: у тебя отросла борода, а ты ее выщипал —
Ведь коли не так, куда бы ей деваться?
Мужеложцы же во время трудов своих приговаривают:
У кого нет бороды — у того есть другое,
У кого есть борода — у того нет ничего.
На все, что он говорит людям, ему отвечают:
Посмотри-ка на эту бороду у господина!
И, показав ему все пути к городу белильщиков ткани, говорят:
Тебе дадут сто тысяч даров,
Если принесешь бороду в город белильщиков ткани!
Опохмелившиеся каландары[185] проходят мимо него и восклицают горестно: «Увы!»
За твои притязания на красоту в прошлом
Справедливость воздала тебе бородой…
А чистая душа шейха Саади[186] вещает:
Прошлый год ты скакал горным козлом,
А в ртом году приходишь, как борзая.
Саади любит нежную поросль на щеках —
Ведь не всякая травка колется, как шило!
Поскольку речи Бороды затянулись, я сказал:
— Такое предисловие следует сократить. Скажи-ка мне лучше, что собственно означает Риш ад-Дин Абу-л-Махасин?
Ведь «борода» не кунья твоя и не лакаб
[187].
Бородой назвали бороду, и ничего больше.
Еще ты сказал: «Ланиты луноликих я покрываю пыльными письменами», это тоже неверно. Просто всякий лик, где ты появляешься, из-за тебя собирается в морщинки. А еще ты сказал: «Господь говорит о моих достоинствах в Коране». Величие твое, видно, с изъяном, ибо ведь всякого, у кого длинная борода, называют ослиным хвостом. Еще говорил ты, род и происхождение свое ведешь из рая. Это тоже неверно. Теперь же в опровержение твоих доводов приведу несколько рассказов.
Рассказ 1
Одного из пророков рода Израилева спросили, почему У крестьян бороды большие, у монголов — поменьше, а у китайцев — и того меньше.
Он ответил:
— Поскольку аят[188]: «И над тобой мое проклятие до дня Суда»[189] — касался Иблиса[190], вышло решение изгнать его из рая. Иблис попросил у владыки вечности разрешения еще разок обойти весь рай, а потом уже удалиться. Ему разрешили. Иблис, прогуливаясь, обходил все уголки рая, и тут на глаза ему попался Адам. Дьявол подумал: «Ведь это Адам — причина того, что я проклят! Надо бы сделать ему и его потомкам такую пакость, что хуже некуда… Лучше всего навяжу-ка я им на шею проклятое ярмо бороды!» И он увел Адама из рая. Когда потомки Адама повсюду распространились, Иблис явился в обличий шейха и сказал: «Я иду из рая». И вот он показал им то ярмо — то есть бороду — и сказал, что это, дескать, райский дар я вам принес. Крестьяне, охваченные жадностью и алчностью, кинулись в драку из-за сего достойного дара и растащили из него, сколько захотели. Монголам, которые пришли с просьбами позже, досталось не больше двух волосков. Когда слух об этом дошел до китайцев, те тоже отправились на поклон к шейху и, увидев, что «дары» уже разграблены, подняли крик: «О шейх, пожалуй и нас шапкой из того же войлока!» Они так усердствовали, что жалкий дьявол не нашел ничего лучшего, как вырвать несколько волосков со своего зада и прилепить им на подбородки.
* * *
Правдивость этой истории с течением времени становится все очевиднее, и люди остроумные говорят по этому поводу:
Кабы не была борода безобразной — быть бы ей в раю.
Ведь и муравьев с саранчой ели бы, если бы то были злаки.
А еще говорят:
Адам оставался в раю, пока был безбородым,—
А как выросла у него борода — его и прогнали.
Рассказ 2
Пока Адам был в раю, у него не было бороды и сами ангелы склонялись перед ним в поклонах. Когда же он завел себе бороду, ангелы, никогда прежде не видавшие бороды, принялись смеяться над ним. Бедняга с досады выскочил прочь из рая, побежал по земной юдоли и попал в оковы труда.
Если бы борода считалась достоинством,
Господь наделил бы бородами всех жителей рая.
Рассказ 3
В прежние времена жил один прекрасный юноша. Сияющее утро принимало весть счастья от его лика, а благоухающий вечер черпал цвет и аромат у его кудрей. Будто именно о нем было сказано:
Утро взглянуло на его чистое лицо — и просветлело,
Вечер задумался о его темных кудрях — и помрачнел.
Каждый зрячий, что хоть раз взглянул на него, становился жертвой его красоты и кокетства, и его рубашка была приютом душ влюбленных.
Везде может быть душа, но обиталище ее — сердце.
Утреннему ветерку трудно было пробираться по закоулкам его квартала из-за скопления влюбленных. Он же, ослепленный своей непрочной красотой и непостоянной прелестью, ни на что не обращал внимания. Где бы он ни проходил, пораженные люди смотрели на него и повторяли:
Он шествует, как султан, и сто тысяч сердец
Идут за ним, как войско за султаном.
Влюбленные сидели в пыли его дорог, а он утвердился на престоле пренебрежения. Некоторое время спустя, когда рука бедствий судьбы и коловращение дня и ночи с помощью дыма бороды выставили его прочь из династии красавцев и язык времени прочел над его красотой аят: «А потом вернем его в нижайшее из низких состояние»[191], всех, кого сердце привело к нему, процветание бороды сдуло, словно ветер. Бедняга был удивлен и удручен, уязвлен и растерян.
