Большую активность в разложении остатков Дальневосточной армии проявили большевики. Опираясь на обещание советского правительства о прощении участникам Белого движения, они агитировали военнослужащих Белой армии возвращаться на родину. Благодаря большевистской пропаганде в конце 1920 г. в Харбине под руководством полковника М.Г. Смыслина (бывший помощник командира Добровольческого Егерского отряда) при участии харбинских коммунистов была создана «Главная комиссия по реэвакуации бывших белых армий на родину». Руководство комиссии в результате переговоров с представителями правительства ДВР на ст. Маньчжурия достигло соглашения о гарантиях неприкосновенности возвращающимся на родину офицерам и солдатам. Вскоре подкомиссии по реэвакуации были созданы на нескольких станциях КВЖД. Они вели регистрацию военнослужащих и членов их семей. Первая партия бывших белых в количестве 236 человек выехала в ДВР в конце декабря 1920 г. Всего удалось реэвакуировать около полутора тысяч человек. Большая часть из них сразу по возвращению в Россию были репрессированы – расстреляны или направлены на принудительные работы [Ципкин, 2012, с. 35–37]. Подлость большевиков способствовала сплочению остававшихся в рядах Белой армии бойцов и активизации антисоветской борьбы [Последние бои, 2005].
В мае 1922 г. Военный совет Народно-революционной армии ДВР создал «Комиссию по эвакуации военнопленных и добровольно перешедших белоармейцев», которая должна была развернуть широкую агитацию по возвращению русских военнослужащих на родину и выработать план по их эвакуации в ДВР и Советскую Россию. Уполномоченные Комиссии работали как на фронте, так и на линии КВЖД, согласовывая свои действия с политорганами НРА, подпольщиками Харбина и партизанами. За период своей деятельности до сентября 1922 г. Комиссия организовала выезд в ДВР 3400 солдат и офицеров Белой армии [Ципкин, 2012, с. 231].
Сохранение старых и формирование новых воинских подразделений из белых русских в бывшей полосе отчуждения КВЖД было возможным только благодаря давлению на китайские власти японцев, заинтересованных в сохранении своих позиций на российском Дальнем Востоке. Согласно сведениям советской стороны (впрочем, относится к ним нужно с известной долей осторожности), к организации новых белых отрядов в полосе отчуждения имели отношение бывший командующий Дальневосточной армией генерал-лейтенант Н.А. Лохвицкий, являвшийся до 1923 г. представителем белых в Харбине[111], и ряд офицеров Генштаба, направленных в Маньчжурию из Гродеково, где располагались штаб и части бывшей Семеновской армии (командующий до сентября 1921 г. – генерал-лейтенант Н.И. Савельев, бывший командир 1-го Забайкальского корпуса). Как сообщают документы штаба РККА, в районе пос. Маньчжурия генералом Мациевским и полковником Хребтовым был сформирован из оставшихся 560 татар Уфимской стрелковой дивизии 2-й Маньчжурский стрелковый полк. Этот полк включался в состав формирующейся в Цицикаре 2-й Маньчжурской дивизии наряду с Цицикарским стрелковым полком. Здесь же располагалась 1-я Забайкальская пехотная дивизия [РГВА. ф. 7, оп. 2, д. 544, л. 5]. На участке от ст. Маньчжурия до Хайлара шло формирование охранной стражи [вероятно, имеется ввиду внутренняя охрана железнодорожной полиции – С.С.], на начало 1921 г. была набрана тысяча. По сообщениям информатора, «ожидался наплыв людей армии противника, поступивших в распоряжение «Домов Трудолюбия», где насчитывалось до 4 тысяч офицеров и солдат, вооруженных огнестрельным оружием, которое скупается белогвардейцами не только в Маньчжурии, но и в Приморье. Помимо этого в Хайларе, видимо, существует целая артбаза, которая снабжает также белогвардейцев в Монголии» [РГВА, ф. 7, оп. 2, д. 544, л. 5].
На февраль 1921 г. боевое расписание штаба РККА давало сведения о нескольких белых отрядах, располагавшихся на западной линии КВЖД. Отряд Сербиновича на тракте Сахалян – Цицикар в 700 человек, отряд Шильникова на Далай-Норе в 50 человек, отряд А. Погадаева в пос. Маньчжурия в 400 человек, отряд Комаровского в Ван-Курене, отряд Галинова на реке Ульдза в 200 человек и отряд Топхаева в Кирылуне в 60 человек [Там, л. 8]. Существовали связи между белыми отрядами в Западной Маньчжурии и войсками барона Унгерна в Монголии. В качестве представителей Унгерна в Маньчжурии некоторое время работали есаул А. Погадаев и войсковой старшина А.П. Костромин [Барон Унгерн, 2004, с. 104, 628].
В Харбине к формированию нового Забайкальского корпуса летом 1921 г. был привлечен генерал Кислицин. Находившийся в это время в Гродеково атаман Семенов назначил его корпусным командиром [Кислицин, 2010, с. 13]. Начальником Забайкальской казачьего бригады в составе корпуса был назначен генерал-майор Т.И. Артамонов [Купцов, 2011, с. 30].
В это же время, также как в 1918 г., в Харбине стали появляться организации, призывавшие к объединению эмигрантов-патриотов для дальнейшей борьбы против большевиков. Одна из таких организаций – Военно-Народный Национальный Союз – была учреждена в марте 1921 г. пятью находившимися не у дел генералами: П.А. Бобриком, А.Н. Вагиным, Е.К. Вишневским, С.М. Изергиным и Н.В. Лебедевым. Целью создания Союза объявлялось «оказание посильной помощи делу Национального возрождения России, широкого объединения антикоммунистических сил, создания единой Народной армии на подлинно национальных началах, армии, скованной единым стремлением отдать себя на бескорыстное служение Народу и Родине» [MRC. Varguin Papers, box 1, f. 1.13]. Однако в условиях крайнего падения популярности Белого движения в Харбине и полосе отчуждения КВЖД подобного рода организации не могли рассчитывать на серьезную поддержку со стороны общественности. Вскоре один из учредителей Союза генерал Вишневский уехал в армию в Приморье, генерал Бобрик перебрался в Тяньцзин и организация прекратила свое существование, практически и не начав ее.
Также нужно учитывать, что в белом лагере существовали глубокие противоречия, крайне негативно сказывавшиеся на перспективах продолжения вооруженной борьбы против советской власти. Особенно напряженными были отношения между семеновцами и каппелевцами. Каппелевцы после прихода в Забайкалье хотя и признали главенство атамана Семенова, как преемника адмирала Колчака, но тем не менее считали атамана одной из главных причин крушения Восточного фронта, а его попытки начать переговоры с правительством ДВР восприняли как предательство и после перемещения в Приморье заявили о своем полном разрыве с Семеновым.
Постоянные междоусобицы и крайне неблагоприятное материальное положение стали причинами ухода части офицеров с военной службы в Приморье[112]. Так, например, один из наиболее выдающихся кавалерийских командиров, генерал-лейтенант К.П. Нечаев[113] (командир Сводной кавалерийской бригады Южно-Уссурийского района), весной 1921 г. уволился из армии и уехал в Харбин, где вместе с женой занялся извозным промыслом [Купцов, 2011, с. 372].
В результате майского 1921 года военного переворота во Владивостоке, организованного семеновскими частями под руководством генерал-майора Д.А. Лебедева[114], к власти в Приморье пришло Временное Приамурское правительство братьев Меркуловых. Не желая расставаться с властью в пользу атамана Семенова, Меркуловы оперлись на каппелевцев, запретив, в конце концов, Семенову въезд в Приморье[115]. Семеновская Гродековская группа войск, подчинявшаяся только Главнокомандующему всеми вооруженными силами Российской Восточной окраины, осенью 1921 г. была вынуждена признать новое правительство[116].
Падение влияния атамана Семенова в Приморье негативно сказалось на положении его частей, располагавшихся в бывшей полосе отчуждения КВЖД. Генерал Кислицин после отбытия Семенова из Гродеково отказался от попыток сформировать корпус в Харбине и окончательно отошел от дел [Кислицин, 2010, с. 13]. Часть находившихся в его подчинении офицеров выехала в Приморье. Приамурское правительство, стремясь контролировать вооруженные формирования на западной линии КВЖД, объявило их Забайкальским фронтом и поставило во главе фронта своего представителя генерала Шильникова, известного антагониста атамана Семенова. По советским данным, численный состав белоповстанцев в конце лета – начале осени 1921 г. составлял около двух тысяч человек [Фомин, 2000, с. 38].
