— Нет, — Эвен разорвал едва начавшийся поцелуй и покачал головой. — Тебя даже поцелуй со мной пугает. Я так не могу, прости… Не хватало еще, чтобы ты думал потом, будто бы я насильно тебя принудил к этому.

— Ты не хочешь меня?.. — пискнул Исак, уже делясь с его шеей первыми солеными каплями, что успели выскользнуть из его глаз. — Хотя… Кто вообще захочет эти рыхлые бока… Тебе противно прикасаться ко мне, да?

Эвен едва сдержался, чтобы не прихлопнуть свое лицо ладонью, дабы открыто не рассмеяться прямо в это сгорающее от смущения личико.

— Бл… — чуть не выругался он, умом понимая, что от резких слов мальчик сейчас либо грохнется в обморок, либо пулей вылетит прочь из квартиры, прямо так, в одних бежевых джинсах.

Он вновь взял в свою ладонь руку Исака и под все еще полный недоверия взгляд мальчика поднес ее к недвусмысленно выпирающей области на своих джинсах, чуть ниже молнии. Почувствовав горячую даже сквозь джинсовую ткань плоть, мальчик, опять приоткрыв нежный, влажный ротик, захлопал глазками.

— Нормально так «я тебя не хочу», правда? — приподнял Эвен одну бровь, ведя в ту же сторону довольную улыбку.

Исак так по-детски всхлипнул и уткнулся носом ему в плечо:

— Ты, вроде, душ предлагал принять? — послышался его милый сердцу Эвена голос. — Мы же не будем делать это в одежде?

— Исак… — теплых, аромата сандала волос младшего коснулись губами, что не преминули продолжить свой осторожный путь по его лбу, вискам, оттуда к горящим от трепетности момента скулам и шее.

Мальчик не взвизгнул и не попытался высвободиться от таких поцелуев, как это обычно бывало. Он лишь в порыве запрокинул голову, впечатав ладони в спину Эвена, начав перебирать пальчиками тонкие складки кожи, где они могли захватить ее.

От таких пощипываний на чувствительной к прикосновениям спине старший ощутил, как покалывающие кожу разряды отдаются тягучей негой в животе и паху.

— Все хорошо?.. — тихо спросил он, не переставая покрывать короткими поцелуями лицо, шею и плечи Исака. Пальцы правой руки ловко расстегнули пуговицу и молнию на джинсах мальчика, в то время как левая его ладонь уже успела срикошетить со спины под пояс светлых трусиков мальчика. Три последних пальца коснулись одной из ямочек над ягодицами мальчика. Недолго задержавшись на этом чувствительном местечке, они скользнули ниже, оказавшись аккурат между горячими, полными, но плотными половинками давно тревожащего фантазию Эвена аппетитного, девственного зада Исака.

— Д-да, — Вальтерсен захлебнулся от новых ощущений, почувствовав, как всё — от груди до низа живота наливается сладкой тяжестью.

Затянув Исака в глубокий поцелуй, не давая ему опомниться, не оставляя никаких сил сопротивляться его рукам, играя, всего на две секунды разомкнул их губы, что так и остались склеенными тонкой ниточкой слюны, которая дрожала от дыхания обоих, словно прозрачная паутинка на ветру, он вновь принялся вбирать ртом самые нежные и податливые губы на свете.

Исак и не заметил, увлекшись поцелуем, как джинсы его оказались у щиколоток, рядом с джинсами и бельем Насхайма, а его намокшие посередине трусики уже обтягивали широкой, плотной резинкой только середину бедер, обнажив ягодицы, в курчавых, что на голове, волосиках лобок и среднего размера достоинство, уже прилично отвердевшее, с несколькими скользкими капельками на головке.

По сравнению с его собственным, пенис Эвена был на порядок крупнее и гораздо более возбужденным, твердо стоявшим параллельно полу.

— У меня просто…

— Тише, Исак, — предусмотрительно успокоил его Эвен, видя, что мальчик уже успел провести сравнение их пенисов с результатом не в свою пользу. — Все в порядке. Давай-ка в душ, милый.

Включив и отрегулировав температуру воды, Эвен помог снова смутившемуся Исаку освободиться от белья и перешагнуть бортик ванной. Задернув виниловую шторку, он притянул все больше и больше робеющего мальчика, осторожно развернув его к себе спиной.

Быстро открыв гель для душа, отдающий чем-то из ноток древесины, кожи и мускуса, Эвен обильно выдавил часть содержимого себе на руку. Вспенив ароматный, сводящий терпким запахом нос гель, он вернул ладони на плечи начавшего одиноко дрожать под струйками воды Исака и принялся намыливать его. Скользкие ладони сами тянулись к груди. Проворные пальцы уже массировали вишенки сосков, побуждая младшего опять запрокинуть голову, опускаясь затылком на плечо старшему.

Когда Эвен, соревнуясь с каплями воды, собиравшимися плотными струйками на животе мальчика, огладил его чуть ниже впадинки пупка над слипшимися от обилия влаги волосками, окружавшими достигшего еще большего размера, аккуратного пениса мальчика, с почти гладкими, подтянувшимися к нему с обеих сторон яичками, Исак вскрикнул, заглотнув воды одновременно и ртом и носом, от чего почувствовал сильное жжение в переносице под самым лбом.

— Всё-всё, я… я осторожнее буду, малыш, — Эвен обнял его поперек груди, прижавшись носом к задней стороне шеи пытающегося наладить ритм дыхания мальчика. Но это плохо получалось. Подойдя к нему вплотную, Насхайм неосознанно коснулся своим возбужденным органом расщелины между округлыми полушариями такой желанной им попки, рефлекторно начав движения вверх-вниз, от чего стали задыхаться вместе.

— Подожди, я сейчас, — Эвен нехотя прервал эти горячие прикосновения, вновь выдавив на ладонь порцию геля для душа. — Исак, расставь ножки пошире, — мальчик все выполнил. — И очень тебя прошу: не бойся меня.

Младший кивнул, прикрыв глазки, а старший, бережно приоткрыв плотно сжатую розочку, проник между ее лепестками указательным пальцем, хорошо смазанным прохладным гелем.

Он бы с удовольствием заменил палец на свою давно изнемогавшую от желания плоть, но здесь нельзя было торопиться.

Целуя плечи, ключицы, оглаживая свободной рукой грудь, спускаясь к животу, поднимаясь обратно, вновь ведя ее вниз, к все еще покрытому пеной от геля для душа лобку, Эвен по миллиметру двигал пальцем внутри мальчика, заставляя того поскуливать и тихо всхлипывать при каждом движении.

Исак почти ничего не ел не только за ужином, но, судя по довольно мягкому низу живота и отсутствию препятствий для пальца Эвена в его заднем проходе, и за целый день не переусердствовал в потреблении пищи. Конечно, Насхайму нравилось, что даже в первый раз можно будет обойтись простым очищением в душе, да и, к тому же, мальчик недавно посетил туалет, но вот сам анус был очень узким. Стенки его буквально сдавливали плотным кольцом фалангу указательного пальца, и продвинуться дальше тоже было опасно. Боли и так будет не избежать, и не в один лишь первый раз, но сегодня у Исака там все по-особенному чувствительно, потому придется набраться терпения.

Закончив манипуляции с намыливанием Исака изнутри и снаружи, Эвен быстрыми движениями намазал себя всем, что осталось в тюбике и включил посильнее душ. Не прекращая касаться частями своего тела Вальтерсена, он тщательно смыл пену с обоих, уже без стеснения ворочая мальчика в своих руках, исследуя всё его разомлевшее от теплой воды и ласки тело. Отдельно остановившись на хорошо эрогированном пенисе Исака, он приподнял его, ополаскивая яички и внутреннюю сторону бедер, пока мальчик его, забыв о стеснении, выгибался, опускаясь плечами к влажной стене.

— Эвен… я бы… сам… Я бы и сам там себя… — от таких бесстыдных прикосновений Исак путался в словах.

— Перестень, — старший еще раз окатил водой обоих. — Тем более, я уже закончил. Сейчас дам полотенце.

Закутав любимого в согретое на батарее, белоснежное, очень мягкое, махровое полотно, Эвен высушил себя полотенцем поменьше и обнял своего мальчика, который сейчас стал похож на маленького полярного медвежонка.

— Исак, — Эвен поцеловал его в мокрую макушку. — Пойдем в комнату.

— Мне тебе надо сделать… — выдохнул мальчик, водя носом по его шее.

— Нет, — Насхайм растекся от умиления на это чудо, понимая, к чему тот клонит. — Ты же сам все видел. Я и до губ его твоих не успею донести, малыш, — удерживая за плечи, чуть подтолкнул его при выходе из ванной комнаты.