Эвен зачерпнул кончиками пальцев вишневой эмульсии и начал медленно, нежно смазывать уже немного растянутый, расслабленный вход любимого.

Мальчик то и дело постанывал в такт массирующим движениям Эвена:

— Сейчас, сейчас, любимый, — Эвен закончил со смазкой, размазав остатки по головке своего твердо стоящего члена, который и так уже был весь в естественной тягуче-липкой влаге.

Найшем взял мальчика под колени, закинув немного дрожащие в предвкушении ноги себе на поясницу и, войдя только на пол головки, наклонился лицом к жгуту на груди. Взял зубами и резко опустил. Жгут звонко ударился о мокрую от горячих капелек пота юную грудь, задев маленькие, затвердевшие в возбуждении соски мальчика.

Исак снова громко вскрикнул, подавшись на неотрывно следящего за его реакцией Эвена бедрами так, что член старшего с напором скользнул глубже, сильнее раздвигая стенки такого сейчас эластичного ануса младшего.

Связанные руки Исака выгнулись дугой. Дыхание совсем потеряло ритм. Ноги сомкнулись кольцом вокруг талии Эвена, который протянул два пальца ко рту мальчика и, раздвинув покорные губы, стал ритмично толкаться внутрь этого горячего рта, в такт своим движениям внутри любимого.

Мальчик без передышки выгибался на постели, все глубже и глубже впуская в себя Эвена.

Было больно, и те стоны, что издавал Исак, были смесью боли и дикого восторга, чего-то нового, что никогда до этого не испытывал Вальтерсен.

Но когда Эвен уже своим полностью вошедшим внутрь органом снова скользнул по комочку простаты, Исак вскрикнул от невероятного острого сладкого чувства.

Перекинул руки через голову на грудь; взглядом стал умолять Эвена освободить их…старший склонил голову и снова зубами подцепил слабо повязанную веревку.

Напористо провел языком вдоль по венам к запястьям, а затем обнажил клыкастые зубы и их неровными краями прошелся по только что обласканной внутренней стороне рук мальчика.

Веревка совсем ослабла и соскользнула куда-то на подушку.

Получив свободу, Исак прижался чуть затекшими ладонями к горячей спине любимого. Стал гладить, небольно царапать, вдавливая в себя бедрами своего парня. Беспорядочно целовал шею, плечи — всё, до чего мог дотянуться губами. И получал в ответ десятки поцелуев в секунду

Боль все еще ощущалась, но желание принадлежать этому мужчине, стать с ним единым целым…сладкий вкус первого секса с любимым заглушал все неприятные ощущения.

Уже оба были на грани.

— Исак, родной, — Эвен забрался повыше, оказавшись лицом вплотную к лицу своего мальчика. Ласково убрал влажные локоны со лба. Обхватил влажным ртом эти горячие, распухшие совсем алые губы, оторвался на миг. — Я почти всё… тебе помочь? — Исак еще сильнее вспыхнул на этих словах, но лишь доверчиво кивнул, тяжело сглотнув скопившийся от надрывных хрипов и стонов ком в горле.

Эвен снова впился в его губы, опустив руки ниже и сомкнув их вокруг раскаленного пениса любимого.

Пока Исак насаживался на его собственный член, он умело доводил до финиша мальчика. Спустился чуть ниже. Исак широко распахнул глаза и, как показалось Эвену, немного дернулся в сторону:

— Что такое, милый… я тебе больно сделал? — старший в недоумении вскинул брови, — ты же так… так любишь, когда я трогаю твои яички… м? — младший закрыл лицо руками. Ему было и стыдно и сладко одновременно. Неправдоподобно горячо.

— Я… просто, — очередной всхлип, и тут же свободная рука Эвена легла ему на голову; стал гладить ласковыми движениями, успокаивать.

— Скажи мне, Исак, что не так? — уже едва ли мог вымолвить Эвен. Пока успокаивал мальчика, ненадолго замедлил темп, но сейчас снова начал наращивать его, предчувствуя разрядку.

— Все хорошо, родной, — Исак оторвал руки от мокрого от слез и пота лица; притянул ими за шею любимого, совсем близко к себе, с жаром выдохнул:

— Просто мне невероятно хорошо, любимый мой, — мальчик прильнул к таким сейчас манящим губам старшего. — Я люблю тебя, Эвен! — тот снова прошелся ласками по яичкам и, вернувшись умелыми движениями к пенису, заставил Исака выстрелить первыми струйками горячей спермы, испачкав низ его живота.

Исак уже не мог ни кричать ни стонать…он только дрожал всем телом, посылая вибрации все еще находящемуся в нем Эвену, вызывая у того волны сладкой истомы, разливающейся по всему телу.

Наконец, сильнее сжав руками весь в смеси липкой спермы и вишневой смазки крепкий зад Исака, Эвен с гортанными стонами излился в него горячим потоком.

Не было сил покинуть это юное тело.

Старший осторожно, на трясущихся руках опустился рядом с его все еще не пришедшим в себя любимым.

Как же прекрасен сейчас был его мальчик. Распухшие влажные сладкие губы. Маленький вздернутый носик. Подрагивающий с ямочкой подбородок и дергающийся при сглатывании кадык на шее, сплошь усыпанной малиновыми пятнами от настойчивых губ Эвена.

Следы желания все еще были на этом красивом в своей юности лице. Живот и внутренняя сторона бедер были в засыхающей сперме.

Эвен перевернулся на бок, пододвинулся ближе и протянул к себе Исака:

— Родной мой, ты встать можешь?

Исак повернулся к нему лицом, но, попробовав привстать, скорчился от боли.

Все же, когда волны оргазма стали покидать его тело, оно начало чувствовать полученную при первом проникновении боль острее.

Эвен сам был почти без сил, поэтому, решив, что душ сейчас вдвоем им не осилить, он кое-как заставил себя подняться.

Сам сходил в ванную, наскоро окатил себя водой и, намочив большое полотенце теплой водой, вернулся к все еще тяжело дышащему Исаку.

Начал обтирать мальчика полотенцем. Снял корсет из жгута с груди. Прошелся полотенцем по шее, груди; нежно обвел сосочки, дальше — вниз по животу к волоскам в паху. Мальчик напрягся, но Эвен успокаивающе погладил по груди:

— Нет, нет, милый, на сегодня нам хватит, сейчас закончу и спать, спать. Ты устал у меня сегодня, — ласково коснулся родных скул.

Обтер такой сейчас мягкий на ощупь пенис любимого, очистил яички и бедра с обоих сторон от спермы;

— Перевернись, пожалуйста, — Исак медленно поменял положение, зарывшись опять алеющим лицом в подушку.

Эвен быстро дошел до ванной, вновь смочив полотенце, предварительно прополоскав его от уже снятых следов их любви, вернулся и стал обрабатывать влажной материей тело любимого со спины.

Спустился от лопаток по позвоночнику к копчику, еще ниже, ниже:

— Исак, если не сложно, раздвинь попу руками, а то мне немного неудобно делать это самому одной свободной рукой, — Эвен понимал, что смущает Исака еще больше, но сейчас было не до соблазнения.

До полотенца надо было еще самому осмотреть мальчика там: в первый раз часто бывают раны и порывы.

Когда Исак неуверенными от стыда движениями все же раскрыл свои крепкие половинки для Эвена, тот аккуратно проник указательными пальчиками внутрь:

— Еще немного пошире раздвинь и расслабься внутри, я чуть глубже зайду.

Делать нечего: поза была очень стыдной, все еще местами липкие ладошки соскальзывали, не давая раскрыть анус Эвену для осмотра, но Исак обещал слушаться старшего, к тому же эти просьбы «раздвинуть» и «расслабиться» снова подействовали очень возбуждающе.

Эвен это заметил, но понимал, что для второго секса за ночь в первый раз для Исака все будет слишком болезненно.

Даже если Эвен будет нежен, насколько может, боль будет дикая, а потом дня два-три Исак просто будет лежать ничком. Так мучить мальчика он не мог.

Поэтому он осторожно прошелся по входу Исака кончиками пальцев, одним проник внутрь, на что Исак отозвался стоном боли. Но, к счастью, крови нигде не было, а стон этот был скорее от болезненного перенапряжения.

— Все, малыш, можешь отпускать, — Исак убрал руки, а Эвен наоборот ласково погладил его ягодицы и напоследок приложился губами прямо между этих половинок.

Лег рядом, убрав в сторону полотенце; со спины обнял повернувшегося к нему лицом Исака. Стал покрывать короткими поцелуями шею, лопатки, вызвав блаженную улыбку на лице мальчика.