— Да я поднял, поднял уже, только не говори, что ты это в доме собрался держать?

— Нет, конечно, сейчас позавтракаем и пойдем в парк, развеем по ветру со снегом.

Говорят, снег, как вода, тоже очищает.

— Да неужели? Серьезно? — Исак закатил глаза. — Мой капитан очевидность, вообще-то снег — это, как бы, и есть вода, но в другом состоянии.

Эвен состроил обиженную физиономию:

— Вот привычка-то! Я ему о глубоком, а он мне о физике.

— Ну ладно, ладно, я понял как бы. Кто-то вроде завтрак обещал? — мальчик примирительно потерся носом о любимые длиннопалые ладони.

Они еще с часик мило ворковали, потом собрались и пошли в парк.

Когда с прахом было покончено, еще немного погуляли по городу. Зашли в магазин, купили по мелочи к ужину, не забыв о какао и каких-то особых японских сладостях.

Когда время перевалило за восемь вечера, по привычке уютно устроились у камина, укрывшись пледом и тихо целуясь под треск полений.

Так уж получилось, что плед сполз на пол, а футболка Эвена непозволительно высоко задралась, обнажив плоский живот и низ широкой груди.

Исак, разрываемый давно копившимся желанием, припал губами к этой наготе и вопросительно вцепился взглядом в Эвена, вымаливая разрешения продолжить.

Найшем сам давно хотел этой близости. Оба были готовы. Оба сгорали желанием обладать друг другом.

— Ты… ты хочешь этого? — все же решил спросить Эвен.

— А тебе все только словами надо объяснять? — Исак медленно забрался руками под футболку, почти коснулся сосков и прильнул губами к шее под самым под самым подбородком.

— Очень хочу.

Эвен взял ладонями лицо любимого, прошептал, обдавая горячим дыханием:

— Тогда ты должен будешь полностью мне довериться, — поцеловал в скулы, прошелся носом по верхней резко очерченной губе. — Я хочу, чтобы ты запомнил наш первый раз…навсегда запомнил.

— Я полностью тебе доверяю, Эвен, я знаю, что ты не сделаешь мне плохого, я ко всему готов.

Эвен кивнул.

Оба встали на ноги и какое-то время просто целовались в тишине, разрывая ее только звуками все более настойчивых, все более нетерпеливых, жадных поцелуев.

Почти не прерываясь, они сняли друг с друга одежду и, оставшись полностью обнаженными, вдруг отстранились и словно застыли.

Эвен выдохнул:

— Мне нужно сделать кое-что… только помни, что ты обещал доверять и ничего не бойся…хочу подарить тебе наслаждение.

Исак громко сглотнул и нашел в себе силы только кивнуть в ответ.

Эвен отошел к небольшому шкафу и достал оттуда… два эластичных жгута, один в виде короткой веревки, и какую-то баночку.

Исак завороженно смотрел на эти вещи, сердце на миг сжалось, но вновь стало отбивать ритм с удвоенной частотой.

Жгут пошире Эвен скрестил корсетом и надел через голову на обнаженного Исака, сдвинув к груди.

Потом уложил Исака на кровать-татами, так, что голова его, лицом вверх, немного свешивалась с невысокой постели.

Короткой веревкой старший аккуратно перевязал ему запястью, чуть сдавив кожу и завел их за голову Исака.

Мальчик тяжело задышал, но Эвен, сев на колени на пол и нависнув над его лицом, прошептал:

— Просто доверься мне.

— Хорошо… — Исак нежно улыбнулся, несмотря на небольшой дискомфорт от сдавленной жгутом груди, и тут же получил влажные поцелуи в губы, подбородок, шею, ключицы.

Через какое-то время Эвен привстал на коленях, так, что уже чуть возбужденный орган его оказался у самого рта мальчика.

Исак принял это за приглашению к действию. Ох… он же совсем не умеет. Но учиться делать приятное родному человеку когда-то надо начинать. Почему бы не сейчас.

Исак несмело раскрыл губы и коснулся края плоти любимого. Она тут же отозвалась пульсацией, которую сложно было не заметить. Эвен коснулся его сосков и стал слегка растирать их кончиками пальцев. Затем прошелся вниз по ложбинке на животе и вернулся вверх, задержав руки на резко выдающихся ключицах.

Исак взял уже глубже. Влажным языком стал обводить по кругу. Все, конечно, было совсем не умело, но Эвена лишь распаляла эта невинность.

— Открой рот пошире и расслабь горло, — несколько властной показалась просьба Исаку, но он подчинился.

Эвен перехватил руками стянутые веревкой запястья и медленно проник глубоко в раскрытую перед ним влажную пропасть.

Орган у него был немалых размеров, и Исаку сложно было сразу подстроиться под этот размер, поэтому он закашлял, почувствовав, что перекрывают доступ воздуха.

Но не отступился. Справившись с дыханием, он снова раскрыл рот, впуская плоть Эвена, который хотел было уже прекратить все манипуляции.

Эвен начал ускоряться.

Желание, покорность любимого и ощущение первой близости ускорили наступление оргазма.

Почувствовав, что вот-вот выстрелит, он освободил рот Исака и излился ему на грудь.

Не давая ему возможности опомниться, забрался на кровать и сел поверх любимого таким образом, что оказался лицом внизу его живота. А Исак, сдвинувшись теперь полностью на кровать, так же откинув руки назад, теперь мог видеть, как старший открывался ему со спины.

— Расслабь их, малыш, и раздвинь пошире, — Эвен с силой надавил на паховые мышцы мальчика.

Под напором его требовательных пальцев ноги Исака сами по себе разошлись в сторону. Эвен начал эту сладкую пытку. Обхватывал влажными губами головку, не спеша обсасывал, ласкал, проводя языком по всей длине вниз, к набухшим яичкам и обратно, к беспрерывно сочащей смазкой головке.

Исаку казалось, что это никогда не закончится, что он будет захлебываться желанием вечно…что Эвен просто не дает ему разрядки, чтобы потом он взорвался от сотни тысяч электрических разрядов, что пронзят все его тело в момент экстаза.

Между тем Эвен двумя длинными пальцами раздвинул ягодицы мальчика и добрался мокрым горячим языком до инстинктивно сжавшегося ануса. Исак дернулся, всхлипнул:

— Эвен… Эвен, что ты, не надо там меня… прошу тебя… Эвен, — старший, словно не обращая внимания на эти всхлипы, продолжил исследовать совсем узкую дырочку младшего своим языком. Помог себе пальцами, просунув указательный на пол фаланги внутрь. Тут же подключил кончик языка; стал толкаться пальцем глубже, обводя уже начинавшее понемногу растягиваться колечко мышц языком.

— Любимый, если ты сможешь сейчас расслабиться, — горячо стал шептать Эвен, — то удовольствия будет больше, а боли — меньше, слышишь?

Эвен не видел лица Исака, но по тому, как тот подбородком задел край его ягодиц, было понятно, что тот кивнул в ответ.

— Вот так, малыш, — Найшем уже запустил второй палец, — вот так… и еще… — Эвен оглянулся через плечо на обрывисто дышащего Исака, — поласкай меня снова, м? Возьми его в ротик… пожалуйста, мне будет приятно, — мальчик медлил, совсем побагровев от смущения… — Исаки, милый, давай же… не стесняйся, — младший несмело коснулся краешком губ горячей липкой головки пениса Эвена, который вновь стал наливаться кровью после первого оргазма, — м-м-м… как хорошо… как горячо, — Исак, поборов стыд, взял глубже, потерся внутренней стороной скул о стенки пульсирующего члена, выпустил изо рта и прошелся языком к мошонке… самым кончиком начал короткими приступами давить на чувствительное местечко в промежности, у самого основания яичек.

Под такими невинно-горячими ласками Эвен протяжно застонал; стал настойчивее проникать, добавив внутрь свой язык.

Вдруг младший резко вскрикнул, откинув голову на подушки:

— Э-эве-е-е-е-ен… а-а-а …я… сейчас взорвусь изнутри, — по реакции Исака старший понял, что задел простату, но не хотел, чтобы мальчик кончил от его пальцев.

В этот их настоящий первый раз он желал, чтобы любимый его бился в сладких судорогах, чувствуя его жаркую плоть внутри, умоляя не останавливаться

— Сейчас, родной, потерпи немного, — Эвен осторожно, чтобы не ударить в порыве Исака своими длинными конечностями, поменял положение и теперь оказался между широко разведенных, согнутых в коленях ног младшего. Руки мальчика все еще были связаны на запястьях; грудь нетуго перетянута эластичным жгутом.