— Мою Ёлочку, — строго поправил её Ист, — И дерево тоже моё. А бить беззащитную зверюшку, за которой мы же сами и не уследили, как-то неправильно.

С этими словами он бережно погладил ёлку по повреждённому стволу, подул на нанесённую топором рану, и она на глазах затянулась неровным наплывом из молодой коры. Затем легко, как в детстве, он поднял меня на руки и, ласково поглаживая по волосам, прижал к себе.

— Эй, а это куда девать? — окликнул его Нер, указывая на лежащего на земле Свита.

— Оставь, пусть валяется, — легкомысленно отозвался Ист, — Надеюсь, когда он очнётся, у него хватит ума убежать обратно, в своё пустоземье.

И мы все вместе отправились в Ночную падь, а Свит остался лежать на траве. Как оказалось, это было очень большой ошибкой.

Ист принёс меня домой, на нашу Еловую горку. Мне думалось, там, в тишине и покое, под защитой могучих ёлок, я буду снова жить просто, легко и радостно, как было всего круг назад. На самом же деле… Да, мне было спокойно и безопасно, но всё вокруг словно выгорело и покрылось пылью. Целые дни я проводила, с головой завернувшись в наше старое лоскутное одеяло, но не спала, а без единой мысли смотрела в стену. Не то что бы я скучала по Свиту или жалела о произошедшем на заимке, просто перестала понимать, зачем вообще живу. Неинтересно как-то сделалось. Зачем есть, пить, с кем-то видеться, куда-то идти, если больше уже ничего не будет? Скучные, серые круги, день за днём. Люди, которые меня боятся, но сами только и ждут, когда от меня можно будет урвать клочок силы себе на пользу. Этлы, для которых я всегда буду не ровня, а забава, домашняя зверюшка.

А Ист, ни слова не говоря, приносил мне еду и воду, иногда вытаскивал на крыльцо постоять в лучах Ока, и ни о чём не расспрашивал. Один раз к нам даже заходил Дол. Вот уж кого я точно не желала видеть! Я тут же отвернулась к стене и накрылась с головой одеялом. Он постоял немного, вздохнул, а потом сказал Исту:

— Это нормально. Продолжай предлагать еду и воду, особо не тормоши, но и залёживаться не позволяй. Через пару лун должно стать получше.

— Ты уверен? — тревожно спросил Ист.

Голос Дола раздался уже откуда-то со двора:

— Ничего плохого с ней не происходит. Не вмешивайся. Успокойся и жди.

Ист присел рядом со мной и пробормотал себе под нос:

— Легко ему говорить: жди. У него этих людей… полное Раздолье.

Как бы там ни было, Дол оказался прав. Он вообще редко ошибался, когда дело касалось других. Может, именно из-за этого я его и не любила?

Травостав переломился, Око повернуло на сушь, а я опять научилась вылезать по утрам из кровати. Один разок как-то даже попыталась запеть, но голос получился такой слабый и жалкий, что я сама испугалась и долго не решалась попробовать вновь.

Моё старое репище давно заросло крапивой и лебедой. Я не стала его тревожить, просто приходила посидеть среди дня на осевших грядах. Что изменилось? Я узнала, что скоро у меня точно появится тот, кому я буду нужна, как Око травке, и кто будет мне роднее всех. Сперва я немного боялась, что дитя уродится похожим на Свита, а потом подумала: что за беда? Пусть напоминает мне о всём хорошем, что у нас было.

Так неспешно проходили жаркие, погожие дни. Все были заняты своими делами. Ист с Марой бродили вокруг лесного озера, взявшись за руки, а лунными ночами целовались у нашей околицы. Нер понемногу расширял болото вдоль Ограды, превращая одни из семи ворот в ней в непроезжие. У Майви появилось новое увлечение: на её острове поселились дикие лебеди, и она проводила дни в камышах, любуясь ими. Лишь изредка мы собирались вместе на Ночнином подворье, и никто даже не думал, что это утекают последние денёчки спокойной и мирной жизни.

А потом на нас свалилась беда.

День был как день, безветренный и очень жаркий. Мы с Истом и Марой по дороге на реку решили на миг заглянуть в Ночную падь, и сами не заметили, как оказались сидящими рядом с Занором под камышовым навесом, а Ночна уже наливала в кружки смородиновый квас. Пришёл Нер, поискал глазами Майви, и, не найдя её, завалился спать в тени у крыльца, чем подкинул Ночне повод для воркотни. А вот лосиха Ратха обрадовалась появлению на дворе такого потного и солёного существа. С невинным выражением на морде она уже потянулась было, чтобы лизнуть голый бок Нера шершавым языком, как вдруг…

Где-то сверху по руслу реки тяжело ухнуло. Волна горячего воздуха прокатилась и ударила по ушам. Нер подскочил, Ратха шарахнулась прочь.

— Что ещё за… — начала было Ночна, роняя под ноги полную кружку.

В следующий миг мы всё увидели сами: великолепный замок Дола дрогнул и начал рушиться на глазах, сползая по склону, а следом за ним покатились вниз большие и малые обломки Серой скалы. Всё это плавно съехало в долину, намертво перегородив речное русло. Большая волна поднялась, покатилась в сторону моря, заливая и руша норы ухокрылов, а потом схлынула, и река начала стремительно мелеть.

— Скорее! — заорала Ночна не своим голосом, с неожиданой прытью бросаясь к околице, — Там Майви!

Я успела лишь испугаться, а все, кто был на подворье, уже поняли, что произошло, и сдвинулись с мест. Занор крупными скачками помчался через кусты к реке. Вскоре я увидела его бегущим вдоль берега по обнажившейся полоске песка. Он спешил туда, где ниже по течению зеленел Майвин. Волна уже прокатилась через остров, пригнув к земле ивы так же легко, как заросли камыша. От Старой гати не осталось ни следа.

Тем временем Нер, Ист и Мара прямо посреди двора торопливо скидывали одежду. Потом парни подпрыгнули и взлетели, на ходу превращаясь в огромных ухокрылов (ну и противное же зрелище эта трансформация! спасибо Исту, что он никогда не делал так при мне), а Мара, отрастив рыбий хвост, кинулась с высокого берега в убывающую воду.

— Что это? Как? Чем помочь? — бестолково заметалась я вокруг Ночны. Та стояла в створе ворот, вскинув руки в сторону завала, словно удерживала всю эту груду камня, не позволяя ей ползти вниз.

— Не мешай, — резко бросила она мне.

Я отвлекла её всего лишь на долю мига, но и этого оказалось немало: в завале что-то сдвинулось, между камнями засочилась вода. Я попятилась, стараясь действительно не мешать, даже не дышать рядом. Посмотрела вниз по реке — и увидела наших этлов. Они стояли цепью вдоль высокого берега, вскинув руки таким же жестом, как Ночна: напротив острова — Занор и с ним Майви, мокрая и взъерошенная, чуть выше — Нер, потом — Мара, и совсем близко, ближе всех к сочащемуся множеством струек завалу — Ист. Перед ними незримо высилась стена силы.

— Всё, не могу! — закричала Ночна, — Отпускаю!

Она отшагнула назад, пошатнулась и тяжело села на землю посреди двора. В тот же миг река смыла завал. С грозным рокотом вниз по руслу покатилась огромная волна из воды, камней и жидкой грязи. Ударившись о щит, который держали этлы, она хлынула через низкий берег, унося с собой стволы деревьев, заметая песком избы хуторян, заросли кустов, засеянные поля и репища. С высоты было видно, как люди, звери, нелюди — все бежали прочь, забыв о распрях, вместе искали спасения на высоких местах, крышах домов, старых деревьях, но волна настигала их и надёжно хоронила под толстым одеялом грунта и лесного мусора. Внизу, наверное, стоял страшный грохот и крик, но наверх не долетало ни звука, всё заглушал могучий рёв вырвавшейся на волю реки. Спаслись только те, кто правильно выбрал направление и успел взбежать на Истов Хребет. Они стояли там все вперемешку, мокрые, грязные и израненные, и смотрели, как лучшая часть Раздолья гибнет, превращаясь в Мёртвый Дол. А я с надеждой искала среди спасшихся худую фигурку с волосами цвета соломы. Но, видно, Свит нашёл себе могилу где-то под завалами на берегу.

Потихоньку начали возвращаться этлы. Пришёл Занор, привёл с собой за руку Майви. Шумно хлопая крыльями, с неба спустился Нер. Он быстро сбросил ухокрылий облик и с хмурым видом стал натягивать портки прямо на мокрое, чумазое тело, а Ночна вопреки обыкновению не сказала ему на это ни слова. Последними вернулись Ист с Марой. Ну и видок же у них был… Оба с ног до головы в жидкой глине, прекрасные локоны Мары слиплись в бурые сосульки. Они волокли за края большую грязную тряпку, в которую было завёрнуто что-то тяжелое, очертаниями напоминающее человеческое тело.