«Ох, Лисса, ты даже не представляешь, насколько я не хочу этого. Но при этом не хочу продолжать страдать сама»

Со стороны гостиной послышалась бурная деятельность, а потом крик:

— Алиса, Дмитрий, собирайтесь, мы едем.

Я оглянулась на окна. Было темно.

— Мы можем тебя оставить? — спросила Лисса.

Я улыбнулась.

— Да, можете. Я поняла, что все не так уж плохо. И пока сдаваться не собираюсь, — это была наглая бесстыдная ложь.

— Вот и славно, — просияла сестра, вставая с кровати и беря под руку парня. — Мы завтра заедем. А теперь — отдыхай.

— Хорошо, — я поднялась следом и, натянув губы в улыбку, вместе с мамой стала провожать гостей.

Она часто шутила, пока мы мыли посуду, а я делала то, что она ждала — смеялась в ответ. Около десяти ночи, наконец, я смогла одеть пижаму и зарыться с головой в одеяло. Но, вопреки усталости, сон все никак не приходил, и я долго ворочалась, думая о том, что же делать дальше.

Утром я встала совершенно не выспавшаяся и злая по этому поводу. В ванне, по зеркалу показывали ужасы — я поспешила умыться, но это мало чему помогло. Вконец расстроенная и убитая, я вошла в кухню. Сделав горячий тост с чаем, и вследствие этого немного взбодрившись, я решила спросить у мамы, не нужно ли ей чего — нибудь.

Дверь в ее спальню была затворена, что показалось мне странным. На часах было уже одиннадцать, и обычно в это время она уже не спала.

— Мам? — я постучала в дверь, но ответа не последовало и тогда пришлось войти.

Одеяло было в беспорядке и мне почему — то стало смешно — это было похоже на гигантскую шаурму.

Я взялась за край одеяла и потянула на себя, ожидая сопротивления.

Но его не последовало.

Я резко дернула на себя. Мамы в постели не было. Вместо нее там сидел трехглавый пес, слуга люцифера.

На несколько секунд страх пригвоздил меня к полу. В душе вскипало омерзение, ярость, боль, шок, ненависть — и все смешалось, не давая ясно мыслить.

И вдруг я поняла, что не хочу умирать. Какой бы ужасной не была жизнь, я все смогу претерпеть. Не важно, как сложно это будет. Я смогу.

И с этой мыслью я резко бросилась бежать.

Заперев ванную, я сжалась в комок, сидя в углу. Дерево сотрясалось от зубов — дверь не выдерживала натиска. Я мысленно закричала, выпуская всю силу, которая у меня была, призывая на помощь. Эта была яростная мольба, воля к жизни.

Внезапно лязг прекратился. Я осторожно приблизилась к дыре, которую успели прогрызть псы. Проем был пуст.

«Неужели получилось?»

Я выпрямилась, и на уровне моих глаз оказалось зеркало.

«Нет»

В отражении вместо моего лица была морда. Собачья морда. Я дотронулась до своего лица пальцами, а в зеркале собака ощупывала лапой свой нос.

Я отвернулась от зеркала и посмотрела на свои руки. Они были прежними.

Снова посмотрев в зеркало, я увидела себя.

«Это нервное», — решила я и толкнула дверь наружу. Что — то заставило меня снова обернуться, и я увидела на зеркале кровавую надпись: «Смерть»

Резко сев на кровати, я поняла, что это был сон.

«Сон. Всего лишь страшный сон»

Но сердце бешено колотилось, и это был самый громкий звук во всей квартире.

За окном было светло, и птицы прыгали с ветки на ветку. Я посмотрела на часы. Одиннадцать.

Вскочив с кровати, я откинула одеяло в сторону и тут же пошатнулась. В глазах заплясали цветные точки, а в голове что — то стукнуло, и я оперлась на стенку, переводя дух.

— Мам! Мам, ты дома? — закричала я, боясь, что сон станет явью.

Ответа не последовало.

— Мам!!!

Тишина.

Я осторожно вышла из комнаты. Дверь в спальню была распахнута настежь и качалась на петлях от легких порывов ветра. Переступив порог, я огляделась. Постель была собрана, балкон — открыт, и сквозняк начал обдувать мои голые ноги.

Не зная себя, я побежала в кухню, чудом избежав встречи с углом. На столе лежало что — то белое, и я молилась, чтобы эта была записка.

На бумаге, аккуратным подчерком, была выведено несколько строк:

«Завтра в микро парке на Волновке. Десять тысяч долларов или ты никогда не увидишь маму. С любовью»

Тряхнув головой, я перечитала снова:

«Завтрак в микроволновке. Даже десять тысяч калорий никогда не заставят тебя увидеть целлюлит. С любовью, мама»

«Вот до чего страх доводит»

Я открыла микроволновку. Тостеры.

Покончив с завтраком, я вышла на улицу. Было тепло, пахло расцветающими вишнями и абрикосами. Улыбнувшись, я посмотрела на чистое голубое небо и яркое слепящее солнце.

«Все не так плохо», — мелькнуло у меня в голове.

Не спеша, прогуливаясь по узким улочкам, я наблюдала за кипящей жизнью города. Многие люди куда — то спешили, другие — ждали многочисленных маршруток на остановках. Завсегдатаи кафе сидели за столами под шезлонгами, растянув ноги и ожидая заказа. Кошка и несколько котят перебежали дорогу, в зубах у каждой были куски сосиски.

Я улыбнулась, думая о жертве, у которой утащили еду прямо из — под носа. В подтверждение этому, вслед за бегущим семейством кошек, бросилась маленькая собачка, яростно лающая вслед.

Рассмеявшись, я остановилась у ларька, чтобы купить клубничное мороженное.

«И как же можно отказаться от всего этого? Какой я была глупой»

Совершенно невозможным показалось больше не испытывать тепла, когда солнечные лучи бегают по твоей коже; не испытывать ласку, когда ветер ловит и играет твоими волосами. Невозможно бросить всех, кто тебя любит, и обречь их на горе. Невозможно.

С такими мыслями я дошла до набережной и остановилась, облокотившись на перила моста. Люди на пляже загорали, купались, дети резвились, осыпая друг друга градом брызг.

Я смотрела вдаль, на верхушки высоких деревьев: сосен, дубов, елей; смотрела, как они плавно качаются в такт легкому ветру.

И на душе стало спокойно, уютно и легко. Легко, как ветру, спокойно, как дереву, уютно, как под одеялом в морозный день.

— Красиво, не правда ли? — улыбнулся подошедший Райан.

Я вздрогнула от неожиданности, но улыбнулась в ответ.

— Правда.

И мы замолчали, рассматривая летящего в небе аиста.

— Ты красивая, — сказал он.

— Спасибо, — смущенно ответила я, не понимая, к чему он клонит. На мне было легкое белое, с большими цветами, платье до колена и такие же белые босоножки.

Прошло еще несколько минут, и я почти забыла, что он стоит рядом.

Райан положил руку на мою талию.

— И мне почти жаль, что так получилось, — ответил он.

Безмятежно улыбнувшись, я не понимала, что он делает, когда он притянул меня к себе и, прижав к перилам, толкнул назад.

Кувыркнувшись в воздухе, я успела заметить выражение скорби на его лице, затем — опору моста и водную гладь.

И это было последнее, что я видела в этой жизни.

Я ценю ее больше всей жизни,

Никого не дано так любить,

Никогда не смогу я забыть,

Как мне радость она подарила.

Но, увы, я вампир, а она — человек,

Мы из разных миров и Вселенной…

Не дано нам прожить весь оставшийся век -

Лучше пусть я умру и за это…

Я очнулась от холода, обволакивающего все тело. Закашляв и приподнявшись на локтях, я огляделась.

Я лежала на песке, на противоположной, от городского пляжа, стороне. Вода касалась моих босых ног, но я не чувствовала этого. Лишь видела и не понимала. Меня стало тянуть к земле, затем резко дернуло в левую сторону. Вскочив, я побежала.

Двигаясь параллельно течению, я думала о том, что происходит. Светило солнце, но я не чувствовала тепла. Листья шелестели — в них играл ветер, но я не ощущала его порывов. Вокруг меня была странная пустота, похожая на холод, а когда я бежала, то почти не касалась земли. Связь резко оборвалась и я остановилась. Сарафан вдруг порвался выше колена.

Теперь я ощутила, что потерялась. Как будто поняла, что нахожусь не там, где должна быть и теперь мне угрожает опасность. Я стала озираться.