Моя малышка, мой нежный опиум… Нет слов на свете, чтобы выразить всех, тех чувств, что я испытываю к тебе. Я готов душу продать, лишь бы один раз вздохнуть её аромат, что отравил меня, одурманил, окунуться в чёрный омут глаз, пропасть, раствориться, словно в звёздах.

Можно ли быть счастливым ещё больше, чем я сейчас? Да, когда я увижу её, обниму и прижму так сильно, что все её сломанные косточки и раны соберутся воедино и никогда больше не будут болеть.

Мы уже приземлились и я глазами ищу своё сокровище, но ни где не нахожу и меня окутывает дикая паника. Может она передумала со мной быть и просто решила так расстаться, уйти по- английски, но тут же понимаю, кто угодно, но только не моя Настя могла так поступить. Она сильно любит меня, я это чувствую, так что девушка просто не могла меня оставить, как чувствую на своих глазам прикосновение холодных ладошек. На моём лице появляется улыбка. Настя.

— Угадай… — шепчет мне в спину, ели доставая мне до плеч. Она такая маленькая, хрупкая, что один раз прикоснёшься к ней и она рассыпается на миллиарды осколков, и уже никогда не сможешь её собрать.

— Бабка Ёжка… — а про себя смеюсь, чувствую после всего этого, она мне устроит, но ничего я готов терпеть всё, лишь бы слышать её смех и видеть лучезарную улыбку, что дарит она только мне.

— Ммммм… — мычит.

— Катрин…

— Нет.

— Изабель…

— Ну нет же, — начинает сердиться девушка.

— Ну…. тогда наверное Мари…

— Дурак, — она быстро убирает ладошки с моего лица и только пытается уйти, как я разворачиваюсь, быстро хватаю её за талию, прижимая к себе и шепчу в самое ушко, задевая чувствительную точку.

— Самая любимая девочка на свете… — целую за ушком.

— Мммм… Вот это мне уже нравится. С этого и нужно было начинать, — смеётся. Её смех бальзам на мою душу.

— Я не мог не поиздеваться над своей крошкой.

— Как будто я тебе крошка- енот… - дуется девочка, а я целую её в щёчку.

— Не, ну, а что, очень даже похожа, — хихикаю, на что малышка ударяет меня локтём.

— Ай, больно, — в ответ кусаю её за мочку уха. Настя вздыхает резко, прерывисто, — я скучал, ты знала об этом?

— Так же, как и я, — обнимаю, наслаждаясь теплом своей единственной, своей птичкой.

— Ты получила паспорт?

— Да, — отвечает с какой- то грустью, я поворачиваю её лицом к себе, беру за обе щёчки и смотрю в глаза, а в них боль, и я в первый раз не понимаю почему.

— Что случилось?

— Я….- начинает девушка, но сразу замолкает и внутри тот час образуется ком. Я боюсь услышать, что она уходит.

— Говори, ты боишься от сюда уезжать? Не бойся, я никому не дам тебя в обиду и всегда буду рядом. Или ты уже не хочешь? — она мотает головой из стороны в сторону. — А что тогда?

— Я боюсь, что меня не примут твои родители, друзья… Боюсь, что ты оставишь меня… — я выдыхаю глубоко. Напряжение спало, но моя глупая, глупая девочка.

— Маленькая, это наша с тобой жизнь, наши отношения и решать нам и только нам, что у нас будет. Ни родители, ни тем более друзья не смогут изменить ни моего решения, ни моих чувств к тебе. Родители поймут и принят мой выбор, а друзья, если не примут, значит не друзья. Для меня нет важнее и нужнее тебя, запомни это и никогда не забывай.

— Но, Тобиас, они твои родители и друзья, с которыми ты не один год, а тем более родители… Они вырастили тебя, дали всё тебе… А, что я… Ты знаешь меня всего ничего… — она опустила свою голову.

— Настя, — взял её за подбородок и поднял голову вверх. Хочу чтобы она смотрела только на меня. Видела только меня одного, — я не отпущу тебя, как бы ты не хотела уйти. Я люблю тебя, пойми это наконец. Я буду жить с тобой, а не с родителями и друзьями. Да, мне важно их мнение, но ещё больше мне важна ты рядом. Обнимать тебя, проводить по твоим гладким волосам, — касаюсь волос, которые были такими длинными, что доставали до бёдер. Моя маленькая принцесса, всё для меня, — просыпаться рядом. Вдыхать твой опьяняющий запах, — провожу носом вдоль её щеки, вдыхая мою девочку. — Не бойся, со мной ты в безопасности, обещаю. Я никогда не откажусь от тебя и от нашей любви. Не хочу больше, чтобы ты боялась и накручивала себя.

Целую её в сладкие губы, прижимаю к себе, а она утыкается мне в шею, обнимая за плечи. Моя маленькая, не бойся, я никогда тебя не брошу. Ты значишь для меня больше, чем весь этот мир.

— Я купил тебе шоколадку, — она тут же расцветает, поднимает на меня голову и смотрит так предано, словно Хатико.

— Я люблю тебя.

— И я тебя малышка, — целую её в лобик, спускаюсь ниже, в носик, в щёчки, в уголок губ, обнимая, как самое ценное сокровище в мире.

Можно, я тебя не отдам н и к о м у, заслонив собой?

Наконец я могу обнимать, целовать свою девочку. После долгой разлуки в неделю, я дико соскучился по ней, словно изголодавшийся зверь по самой вкусной добычи в его жизни. Моя девочка такая сладкая, что я с наслаждением смакую каждую её клеточку на теле. Обнимаю, прижимаю к себе, запускаю привычных своим жестом руку под футболку. Восьмым чувством знаю, что сейчас она улыбается. Моя маленькая крошка. Целую её в макушку, кладу руку на плоский живот, притягивая за талию ближе. Малышка кладёт по верх моей руки свою.

— Тобиас, — нарушает тишину малышка. В ответ я мычу, — мне завтра нужно съездить к родителям.

От того, что она говорит внутри всё холодеет. Знаю, как ей тяжело. Она не виделась с родителями больше месяца, а они и не звонили узнать, как их дочь. До сих пор не могу понять, как так можно…

— Я поеду с тобой, — отзываюсь тут. Не оставлю её там одну. Если ехать, то только вместе.

— Спасибо, — поворачивает голову в права и целует меня в щёчку, я на это лишь сжимаю её крепче в своих объятиях, давая этим понять, что я всегда рядом.

Больше мы не сказали ни слова, да и разве нужно. Мы наслаждались друг другом после столько длительного разлуки. Я уткнулся в её шею и уснул, наконец почувствовал себя дома, там где должен быть всегда. В её объятиях.

Утром мы встали, быстро позавтракали и поехали к ней домой. Уже подъезжав малышка задрожала. Я сжал её руку, переплетая пальцы, гладя указательным тыльную сторону руки.

— Я рядом, — произнёс одними губами, на что малышка только благодарна улыбнулась.

В квартиру мы зашли молчу. Сегодня выходной, поэтому её родители должны быть дома и не прогадали. Они как раз сидели на кухне и по видимому обедали. Они подняли на нас взгляд, потом тут же его опустили. Настя разулась и прошла на кухню. Я сделал тоже самое, усаживаясь рядом с ней, перехватываю её пальчики в свою руку.

— Родители, — начала малышка. На нас ноль внимание, что ранило малышку ещё сильнее. Я сжал её руку, давая понять, что рядом. — Завтра я уезжаю.

На нас снова ноль внимания. И я чувствую, что вот- вот и малышка расплачется от такого пофигизма по отношению к ней.

— Пошли от сюда, малыш, — шепнул ей на ушко. Она только кивнула. И я встал. Хотелось многое сказать её родителям, но разве они достойны этого, достойны такой дочери, как Настя? — Знаете, — начал я на русском говорить с акцентом. Говорить было тяжело, потому что язык мне давался немного тяжело. — Вы не достойны такой дочери, как Настя. И я сделаю всё, что бы она была счастливой, — взял девушку за руку, подвёл к двери, мы обулись и просто вышли за дверь. Я всё не выпускал её руку из своей и не выпущу никогда.

Только выйдя из дома, малышка вздохнула полной грудью и посмотрела на меня с благодарностью, но на её прекрасном личике не было слёз, что меня радовало.

— Спасибо, что ты у меня есть.

— Спасибо, что любишь меня.

Сейчас мы стоим в аэропорту, но теперь мы уезжаем вместе. Малышка дрожи мелко в моих руках, так как ждём её подругу, она решила нас проводить.

Настя боится, что она не приедет её провожать, не поймёт, хотя, как мне сказала девушка они очень хорошо посидели и поговорили, и они друг друга поняли. И если она действительно её подруга, то примет любой выбор Насти, какой бы он не был.