Лето пролетело, а его никто и не заметил. Бесконечные дожди, распутица, тучи гнуса вымотали людей, вынужденных и по такой погоде править своё привычное дело: заготавливать дрова и сено, обихаживать огород и скотину, работать на производстве. И поэтому когда перевалило на вторую половину августа, подняло облака и снесло верховыми ветрами к чертовой бабушке на Охотское побережье, многие облегченно вздохнули – слава Богу, конец лету-мокрогону. Знали, конечно, что впереди еще и осеннее ненастье, но к этой беде душа заранее готовится, ждет ее, а потому и переносит легче…

А уже по озерам табунились утки к отлету. Давно смолкла, как подавилась чем, кукушка, стихла уссурийская жар-птица иволга – она одной из первых подаётся в теплые края. И во всем уже – предчувствие скорого увядания. Там, смотришь, широко планируя и переворачиваясь, летит на землю первый осиновый лист, а там вдруг вспыхнул шалым огнем куст свидины, и уже чётко просматриваются на деревьях ядовито-зеленые «гнезда» омелы. По низинам и ложкам стелются утрами туманы. Прохладнее стало ночью, покрупнели и засверкали звёзды, выманивая душу человеческую…

Утром Сергею Бурлаеву позвонил второй секретарь крайкома комсомола Литвинов.

– Ну, как ты там, в провинции, поживаешь? – весело спросил второй. – Мхом еще не порос? Случаем, не женился?

– Не порос и не женился, – принимая веселый тон Литвинова, ответил Сергей Бурлаев. Он понимал, что второй просто так звонить не будет – не тот уровень, а потому внутренне собрался, готовый к самым различным неожиданностям.

– Вчера шеф о тебе спрашивал. Не засиделся, говорит, он там.

Эт-то уже было интересно…

– А я-то думал, что вы меня совсем забыли в этой ссылке, – засмеялся Бурлаев, снимая очки в массивной роговой оправе и пальцами растирая веки. Глаза у него без очков становились беспомощными, он это знал и на людях очки старался не снимать.

– Знаешь, такие ссылки порой лучше очередного продвижения, – Литвинов помолчал. – Был ты у нас зав. отделом, а вернешься – секретарем, не меньше…

На меньшее и Бурлаев не рассчитывал. Правда, Литвинову можно было бы напомнить, что начинали они вместе, инструкторами, однако он, Коля Литвинов, безо всяких ссылок уже до второго секретаря крайкома комсомола дошел, но Сергей благоразумно этого делать не стал.

– Тут вот что, – перешел к делу Литвинов, – у нас гости из Москвы… Высокие гости, – подчеркнул Коля. – Шеф велел их к тебе отправить… Ты понимаешь меня? Надо будет встретить, отдых организовать – все на высшем уровне. Ну и, разумеется, презенты приготовить.

– А все-таки, что за гости? – решил уточнить Бурлаев, перелистывая настольный календарь.

– Комиссия по финансам из ЦК комсомола… Понял?

– Конечно… Все будет в норме, не беспокойся.

– Домик-то у тебя там, который охотничий, я надеюсь, на месте? – Коля Литвинов дал понять, что официальная часть разговора окончена. – Я бы и сам к тебе туда с превеликим удовольствием нагрянул – в бильярдной шарики покатать…

– За чем дело стало – приезжай, – пригласил Сергей.

– Не получается, Сергей Сергеевич, дела… Значит, не женился? Ну и молодец! Это мы поторопились, а теперь вот сидим под каблуком у своих жен… Ну, бывай. Я на тебя надеюсь…

Не успел Бурлаев трубку положить, как в двери постучали. Вошел Юра Трутнев, вежливо осведомился:

– Не помешал?

И вот не скажешь же ему, что помешал, черт тебя дери…

– Ну что там у тебя еще? – голос у Бурлаева сильный, властный, но с теплыми нотками – не металлический. – Выкладывай.

– Понимаешь, Сергей Сергеевич, есть у меня одна заманчивая идея…

– Ну-ну, давай, порадуй, – усмехнулся Бурлаев.

– Сделать несколько показательных выпусков «Комсомольского прожектора», скажем, в Покровском леспромхозе. Там подобралась сейчас очень сильная группа, на ее примере мы могли бы…

– Опять Покровский леспромхоз? – перебил его Бурлаев. – Ты, Юрий Матвеевич, часом, не помешался на нем? За два последних месяца – три командировки туда… В чем дело? Ты не забыл, что на территории Прибрежного района работает еще восемь леспромхозов? И в каждом из них, между прочим, тоже есть комсомольские организации со своими «Комсомольскими прожекторами».

– Так я о чем и говорю! – подхватил с несвойственным ему жаром Юра Трутнев. – Провести районный семинар прожектористов, а в качестве примера…

– Семинар прожектористов? – вдруг оживился Сергей. – А что, это – мысль. Мы, кажется, их еще ни разу не собирали?

– В том-то и дело…

– Та-ак, хорошо. Когда и где ты это предлагаешь сделать?

– Я еще не думал…

– Ага, не думал, значит… Давай подумаем вместе. Надо не затягивать. Потом, в конце года, будет не до семинаров.

В общем, со сроками они тут же определились, наметили приблизительную программу семинара с приглашением специалистов из края. Продумали и культурные мероприятия.

– Соберутся активисты, ударники производства, передовая молодежь, – Юра осторожно покосился на Бурлаева. – Может быть, после семинара организовать небольшой вечер?

– Правильно мыслишь, Трутнев. Наконец-то я вижу перед собой инициативного работника аппарата. Конечно, организуй! Пусть они пообщаются в неформальной обстановке, поближе познакомятся, сведут дружбу.

– Я тут прикинул – хорошо бы на лыжной базе ремзавода? У них там есть конференцзал, столовая, рядом лес и прочее…

– База ремзавода? Там этот… Кольчугин? – поморщился Сергей Бурлаев. – Придётся через райком партии действовать. Ну ничего, пробьём и этот вопрос… Как у тебя дома дела?

– Нормально… Стасик ходить начал.

– Ну! Вот время летит, – удивился Бурлаев. – Давно ли мы его рождение обмывали, а он уже ходить начал. Молодец! В общем, Юра, действуй, как договорились. Если надо будет – я подключусь. Добро?

– Все понял… Значит, я еще разок туда смотаюсь?

– Хорошо, хорошо, – Бурлаев уже набирал номер телефона.

В кабинете Медведкова дым стоял коромыслом – шло производственное совещание. Как всегда к концу года, из леспромхоза план накинули и – кровь из носа! – его надо было делать. Вот о том, как его делать, какими силами, и шел горячий разговор.

– Надо раз и навсегда отказаться от всяких накидок, – горячился молодой технорук. – У нас плановое производство, а не шарашкина контора. Есть у нас план – двадцать тысяч кубометров деловой древесины, мы его и дадим. А остальное – не наше дело…

– Как это – не наше? – рыкнул Медведков.

– А так… О чем они раньше думали? Как они в начале года планировали?

– Вячеслав Васильевич, подожди, – поморщился Павел Иванович. – Ты думаешь, это они от хорошей жизни? Напрасно так думаешь… Им тоже план из края накинули, в край распоряжение из центра пришло, и так вот, по цепочке, от Москвы и до нас.

– А им по цепочке – отбой! От нашего лесопункта и – до Москвы. На следующий год умнее будут. Планировать лучше научатся.

– Ну, знаешь, – глаза у Медведкова опасно заблестели, – не нам их учить…

– Зато нам их ошибки в планировании расхлёбывать, – не уступал Вячеслав Васильевич. – Мы сейчас технику порвем, что получше и поближе из тайги повыдёргиваем, а потом нас полгода лихорадить будет. Однако план с нас потребуют любой ценой и опять – аврал, опять штурмовщина, нарушение всех технологий…

– Мальчишка! – грохнул кулаком по столу Медведков. – Ты кого здесь учишь? Ты посмотри, кто рядом с тобой сидит: заслуженные бригадиры, начальники участков, руководители звеньев, а ты им мозги вправляешь! Они это тогда уже знали, когда ты еще в горшочек писал, и знали горбом своим, а не из красивых книжек… Сядь и больше не мельтеши.

– Тогда нечего мое мнение спрашивать, – обиженно буркнул технорук.

– А я тебя и не спрашивал! – встал Медведков. – Ни твое, ни лично мое мнение в леспромхозе никого не интересует. Понятно всем! Ни-ко-го! Есть приказ вышестоящего начальства, он не обсуждается. Это как в партийном Уставе. Тут почти все коммунисты и Устав, я думаю, не забыли, а если забыли – советую подучить. А то сильно много рассуждают у нас некоторые, а как до дела – их с печки арканом не стащишь. В общем, собрал я вас для того, чтобы узнать, как, каким макаром нам с наименьшими потерями и в технике, и в технологии, и в людских ресурсах взять эти сверхплановые кубики? Задача ясна? Прошу высказываться. А эмоции, наматывание соплей на кулак, прошу оставить на потом. – Медведков неожиданно улыбнулся. – Для дома, для семьи, как говорится…