— И я люблю тебя. — слеза катится по моей щеке, после чего Гарри осторожно её стирает. Он стягивает с меня кофту, предварительно поставив печку на всю мощность. Мы снова сливаемся в океане страсти и любви.

Мы с Гарри два неидеальных человека. У нас нет ничего, чем мы могли бы гордиться. Но у нас есть любовь. Это не повод для гордости, а источник жизни. Мы питаем друг друга и я безмерно благодарна судьбе за этого человека. Понимаю, что он в шоке, что я простила его, что приняла его правду. Она кажется ему ужасной, но пока он рядом, я готова её принять. Потому что я люблю его, а он меня, и это останется неизменным, кто бы что не делал.

====== Thirty Seven: Случай под дождём. ======

Есть минуты, в которые переживаешь сознанием гораздо более, чем в целые годы.

Ф.М. Достоевский “Неточка Незванова”

Гарри берет меня за руку и тянет ближе к себе, чтобы заключить в тёплые объятья. Я не сопротивляюсь, наоборот, крепко обхватываю его руками, создавая своего рода замок и сцепляя руки за его поясницей. Он заглядывает в мои глаза, от чего мне хочется вспорхнуть к потолку. Руки парня находят мое лицо, и он слегка сдавливает мои щёки, заставляя меня рассмеяться. Улыбка озаряет его лицо, и сердце мое начинает таять, когда я понимаю, что он наконец забыл о проблемах, что его преследуют, и может отвлечься на нас и наши отношения.

— Молодой человек, вы будете оплачивать или нет? — идиллию разрушает грузная женщина в красном фартуке с отделкой из дешёвого атласа по краям. Я хохочу, осознавая, что мы беспристрастно обнимались прямо на кассе кинотеатра, а эта дама терпеливо нас ждала.

— Белла, не будешь брать «кислое мармеладное счастье»? — отвлёкся Гарри, внимательно заглядывая в мои глаза. Меня снова настигает хохот, но я все же плетусь к стойке с разного рода вкусностями и хватаю самую большую упаковку мармелада.

— На этом все, — говорю я, кладя пачку мармелада рядом с остальной едой, которую мы выбирали предыдущие десять минут. Женщина устало вздыхает, но все же пробивает наши покупки и протягивает два билета на первый ряд.

Когда мы подходим к залу, я пытаюсь активно снять кофту, замок которой наотрез не хочет расстёгиваться.

— Ты точно-преточно замёрзнешь, — нудит Стайлс, протягивая мужчине, что принимает билеты, два чека.

— Думаю, нет, — отвечаю я, наконец справляясь с кофтой. — Мне жарко.

Я расстёгиваю школьную сумку и запихиваю туда надоедливую спортивную кофту, в которой бегала на физкультуре сегодня. Гарри бросает недовольный взгляд на лосины, в которых я осталась и отрицательно качает головой. Мне показалось, что он начнёт разглагольствовать прямо перед этим пареньком, но он дождался момента, когда мы зашли в кинотеатр, за что я мысленно его похвалила. Раньше Гарри был чертовски вспыльчивым и ругался с окружающими по любому поводу, сейчас же что-то в нем переменилось. Парень стал сдержанней, даже на мои выходки он часто закрывает глаза.

— Что за одежда, Белла?

— Спортивная, Гарри.

— Неужели не было чего-то поприличней?

— Ты забрал меня из школы... я была на физкультуре! — возмутилась я, вспоминая, как Гарри уговаривал учителя спортивной секции отпустить меня. Ему снова пришлось соврать, что он мой брат.

Гарри недовольно прыснул, но все же закрыл глаза на данную ситуацию, и мы прошли глубже в зал. Я встала напротив ещё не включённого экрана, чтобы осмотреть зал. Внутри кроме нас и ещё парочки тинейджеров никого больше не было! Какого черта Гарри взял билеты на первый ряд?

— Ты опять недовольна, — вздохнул Стайлс, приземляясь на кресло.

— Зачем ты взял билеты на первый ряд? — я уселась рядом с Гарри, стараясь смягчить свой тон. Ребята позади что-то громко обсуждали, что дико раздражало. Почему меня все раздражает? Мы с Гарри поменялись ролями?

— Потому что, когда начнётся сеанс, я покажу тебе кое-что интереснее, чем сидеть на последнем ряду и сосаться, — взгляд Гарри казался мне игривым, в глазах его словно скакали чертики. Он по-детски ждал чего-то, что не могло не позабавить и расслабить меня, поэтому я тихонько устроилась на плече у парня и стала ждать начала фильма. — Хотя если ты хочешь заняться обменом микробов способом поцелуев, мы можем пересесть.

— Нет, — я пихнула парня в бок, смеясь. Мое тело и мозг стараются расслабить сознание, что сейчас на пределе. Я не понимаю, что происходит с моим организмом, у меня постоянные головные боли и тревожность, поэтому я отказываюсь ночевать с Гарри... ведь я просыпаюсь ночью от страха и ужасных снов, что преследуют меня.

Когда свет в зале потух, и ребята, что сидят повыше, успокоились, я стала выжидать действий своего спутника. Гарри оглянулся по сторонам и стал медленно спускаться ниже и ниже, пока не оказался на полу. Я удивленно посмотрела на парня, пытаясь понять, что он делает. Он же пытаясь не рассмеяться, звал меня к себе. Долго уговаривать не пришлось, ведь я мигом скользнула вниз по сидению и оказалась на полу рядом с Гарри.

— Что ты делаешь? — прошептала я, умиляясь тому, как Стайлс пытается подавить дикий хохот, что вырывается из него. Он накрывает рукой рот и содрогается в порывах смеха.

— Что МЫ делаем, — поправляет он, наконец успокаиваясь. Гарри почти ложится на пол, упираясь спиной и головой о кресло, которое осталось позади.

— Не грязно?

— Знаешь, Белла Мари, — его зеленые глаза приковались ко мне, — замарать свои чертовы вещи от Ив Сан Лорана — это, пожалуй, последняя вещь, которая меня волнует.

Я улыбаюсь ещё шире, мгновенно пристраиваясь возле Гарри. Чарующий аромат одеколона и мяты, который исходит от парня, дурманит, и мне хочется вдыхать и вдыхать его. Стайлс оставляет легкий поцелуй у меня на макушке, от чего я ощущаю себя маленькой девочкой у него в руках.

— Я всегда буду тебя беречь, — шепчет он, поглаживая мое бедро.

— Ты знаешь, что мы чокнутые? — смеюсь я, представляя, как мы выглядим со стороны. Два взрослых человека, развалившихся на полу первого ряда, в обнимку поедают аномальное количество еды. Хотя плевать я хотела.

— Amantes sunt amentes.

— Что это значит?

— «Влюблённые-безумные», если перевести на твой язык... Представь, на латыни эти два слова отличаются всего одной буквой. — Я заглядываю в бездонные изумрудные глаза и в который раз осознаю, что медленно и бесповоротно влюбляюсь в них.

— Ты удивительный, знал это? — спрашиваю я.

— Лишь благодаря тебе.

— Ну что за ерунда? — смеюсь я.

— Ты сумела разглядеть это во мне... и лишь из-за тебя я сам в это поверил.

— Белла Мари? — я оглядываюсь, чтобы понять, кто меня окликнул, но никого не нахожу. Меня трясёт, я не понимаю почему. Ноги идут дальше, тянут меня за собой. Я постоянно озираюсь по сторонам, словно убегаю от кого-то.

Смотрю вперёд, но ничего и никого не различаю, лишь темноту. Жуткая, мерзкая дрожь... Мне кажется, что я никогда не найду выхода из бесконечности, из ничего.

— Кто здесь? — вырывается у меня, когда передо мной неожиданно вырастает стена. Опираюсь о неё руками и оборачиваюсь, вглядываясь в кромешную тьму. Ладонями ощущаю, насколько холодна стена позади меня. Сглатываю от страха, все ещё стараясь держать себя в руках.

Табун мурашек пробегается по телу, я чувствую, как стремительно нарастает тревога, но не успеваю я пискнуть, как замечаю высокого, крупного мужчину, что выходит из той самой тьмы.

— Что вам нужно? — истерически кричу я, измотавшись. Мой взгляд не может сосредоточиться на виновнике ужаса, ведь я мотаю головой в разные стороны, пытаясь отогнать дурное видение от себя, но у меня все не выходит.

— Ты. — отвечает он. Я поднимаю глаза, когда различаю в суровом голосе знакомые нотки, но понимаю, что лучше бы не делала этого, ведь позволила ему проникнуть в мое сознание... он движется, приближаясь все ближе и ближе... Я теряю рассудок.

Я распахиваю глаза и подрываюсь с места. Попытки восстановить дыхание увенчиваются успехом, и я, оперевшись о согнувшиеся колени, перевожу дыхание. Затем оборачиваюсь и замечаю перед собой несколько ошарашенных пар глаз. Ребята-тинейджеры, что сидят на дальних рядах, и испуганный Гарри, который также, как и я перепугался и вскочил с места.