Белла томилась в ожидании чего-то хорошего. Ей было грустно, но она несомненно верила, что что-то должно произойти и вытащить её из заточения. Надежда всегда умирает последней, как говорится. Жизнь в доме Зейна была довольно проста в физическом плане. Он не принуждал девушку к действиям, которые могли бы сделать её прибывание некомфортным. Никакого сексуального насилия и, уж тем более, рабства не наблюдалось.

Изабелла Кляйн знала, что совсем скоро её жизнь повернётся на сто восемьдесят градусов.

— Белла? — Зейн постучал по деревянному комоду, что стоял у входа в главный зал, где на диване распласталась Белла. Она лениво подняла голову, внимательно глядя на парня. Он уверенным шагом прошёл внутрь, садясь на кресло напротив неё.

Белла слезла с дивана, принимая сидячее положение. На ее лице не было ни грамма макияжа, а на теле была лишь необъятная футболка, которую она украла у Гарри однажды одной темной ночью, и спортивные штаны.

— Мне бы хотелось поговорить с тобой.

— Ты уверен, что хочешь разговаривать со мной? — спросила она, чихая. Затем она вытерла нос и шмыгнула. В доме Зейна чертовски холодно, она постоянно болеет. — Я не хочу находиться рядом с убийцей.

Изабелла постоянно называла Зейна убийцей, ведь он убил её любовь. Он убил Гарри, своего старого друга, и ведёт себя так, словно ничего не произошло. Хотя сама девушка понимала, что они очень похожи с Зейном. Ведь она тоже погубила не одну жизнь.

— Ты здесь уже два месяца, а мы ни разу и словом не обмолвились, — говорит Малик, словно ему действительно грустно от этого. Белла хмурит брови.

— А мы должны?

— Ты не должна быть такой эгоисткой, Изабелла! — повышает голос парень, вставая с дивана. — Я спас тебе жизнь! — закричал он, кидая какую-то стопку папок на стол. Прежде он прятал их за спиной, словно это было его тайное оружие, которым он не хотел пользоваться, но все же рискнул.

Белла даже глазом не повела, его крики и угрозы её не страшат. Последние два месяца жизни превратились в сущий кошмар. Теперь она не боится, она не боится перемен, как было раньше.

Девушка моментально вскочила с дивана, вставая напротив парня, что возвышался над ней чуть ли не на голову. Их разделял лишь деревянный кофейный стол с папками, что были неряшливо раскиданы на нем.

— От чего ты меня спас? Скажи мне!? От чего?! — закричала в ответ девушка, топая ногой, словно маленький ребёнок. — От Гарри?! Ты убил его! Ты — убийца, Зейн!

— А ты нет? — на отвратительном лице парня всплыла ехидная ухмылка, которая в тысячный раз вывела Беллу из себя.

Девушка рванула через стол, набрасываясь на парня. Она буквально свалила его на пол, ударяя своими ослабленными руками. Слезы ручьём лились из её опухших глаз. Она ненавидела Зейна Малика всем сердцем, всей душой.

— Ты убил его! Ты убил его! — свирепый рык девушки удивил Зейна. — Убей меня, если хочешь!

Малик еле как поймал её кисти, она обезумела. Он перевернулся и зажал девушку, смотря на неё сверху вниз. Зейн мечтал заниматься с Изабеллой любовью в такой позе, любить её. Мечтал слышать её прекрасный смех, ощущать её прекрасное тело в сущих миллиметрах. Он хотел, чтобы она принадлежала ему. Но теперь она ненавидит его.

— Успокойся! — закричал он, стараясь унять истерику. Несмотря на всю жесткость, он любил её. Зейн знал, что она никогда не сможет ответить ему взаимностью, но он надеялся, что выгнав Гарри Стайлса из её жизни, у него появится шанс.

— Я ненавижу тебя, — прошептала девушка, захлебываясь слезами. Ей стало тошно от своей жизни. Невозможно найти слов, чтобы описать её состояние.

Разбита, подавлена, уничтожена.

— Я спас тебя от настоящего убийцы. Надеюсь, хоть сейчас ты поймёшь, что я на твоей стороне, — выплевывает парень, вставая. Он подал Белле руку, но она отвергнула помощь и поднялась самостоятельно.

— Иди к черту! — закричала она, толкнув его.

Зейн гулко сглотнул и, развернувшись, пошёл к выходу. Но затем он снова обернулся и добавил:

— Отныне ты будешь моей, и мне плевать, хочешь ты этого или нет, — с этими словами Малик покинул комнату, оставляя Беллу одну.

Девушка стёрла нахлынувшие слезы, снова повторив себе, что должна быть сильной. Она побрела на своё привычное место, затем, подобрав со стола папки, села на продавленный диван и погрузилась в изучение бумаг.

Когда девушка открыла титульный лист, то охнула.

«Пациент — Гарри Эдвард Стайлс, двадцать лет. Поступил в психиатрическую тюрьму «Марион», находясь в агрессивном состоянии после того, как облил бензином и поджег собственного отца. При беседе сказал, что это ему велел сделать голос».

Затем Белла перевернула лист и принялась читать следующее:

«Предварительный диагноз — шизофрения».

Изабелла закрыла глаза, чтобы вздохнуть. Неужели он лежал в психиатрической больнице? Как долго? До встречи с ней? Год назад?

Дрожащими руками она снова перелистнула страницу.

«Симптомы: суицидальные наклонности; псевдогаллюцинации; параноидальный бред».

«После проведённой медикаментозной терапии, больной...»

Продолжение было стерто, поэтому Белла рванула к столу, чтобы добраться до истины. Его выписали? Он сбежал?

— Его выкупили. Внесли аванс, Изабелла, — голос Зейна показался невероятно громким, буквально оглушил девушку. Она обернулась, чтобы встретиться с ним взглядом. — Что он рассказывал тебе? Как он попал ко мне?

Белла стала нервно качать головой, пытаясь отогнать глупые, навязчивые мысли. Зейн врет, это все ложь.

— Он никому не был нужен. Испорченный, способный только убивать. Он ужасный человек.

— Я-я не боюсь его, — шмыгнула Изабелла.

— А стоило бы.