====== Пролог ======

— Люди полагающие, что они никому не нужны, на самом деле часто самые нужные.

Эрих Мария Ремарк.

Call Out My Name — The Weekend.

Мы так близко, что я чувствую его дыхание на своей шее. Его теплая рука касается моей, и я принимаю ее, сжимая крепче.

— Тебе страшно? — спрашивает он, я могу разглядеть его зеленые глаза даже в этой темной, как смоль, комнате.

Я сглатываю, обрабатывая свой ответ, и наконец выдаю:

— Да, — он устремил свой взгляд на меня, и могу чувствовать нарастающую тревогу в этом маленьком пространстве. Он хочет что-то добавить, но я перебиваю его, — Я не боюсь их, меня не волнует, что сейчас нам будет больно и мне так плевать на то, что со мной что-то случится. Я лишь хочу быть рядом с тобой, не отпускай меня.

В ответ я получаю молчание и тяжелый вздох. Он нервничает, я это чувствую, колеблется, мямлит. Признаюсь, я впервые вижу его таким неуверенным и растерянным, это лишь уничтожает меня в тысячный раз.

— Обещай, что не бросишь меня, — шепчу я более серьезным голосом, но мою речь прерывает громкий стук в дверь. Стук в помещение, в котором мы прячемся, стук в дверь, которая является единственной преградой между нами и ими.

— Гарри, скажи это! — говорю я, растягивая кофту парня.

Стуки лишь увеличиваются. Нарастает тревога, и я уже не ощущаю себя стоячей на земле, я лишь могу чувствовать его, все еще теплую, руку. Стуки повторяются.

— Гарри, почему ты молчишь! — чувствую, как подступает истерика, которую я не смогу унять.

Стук в дверь повторяется, а за ней и до боли знакомый голос:

— Они тут, ломай, — сказал грубый мужской голос и толчки усилились.

— Гарри! Гарри, обещай мне, скажи, что ты любишь меня! — кричу я, стараясь унять дрожь. Они поняли, что мы прячемся в спальне, нет смысла молчать.

Стуки не прекращаются, а лишь становятся грубее и мощнее с каждым разом, набирая оборот. В комнату проникает свет, и я могу разглядеть медленно текущую слезу на лице парня, — очередной удар.

— Почему ты, черт возьми, молчишь? — не сдерживаясь, кричу я. — Скажи мне два слова, Гарри! Ты должен! — ноги становятся ватными, а за пеленой слез я уже не могу разглядеть его лица.

Он неуверенно смотрит на меня, затем на дверь и я ощущаю, как мандраж охватывает его тело.

Его ладонь гладит мои щеки, стирая подступившие слезы. Я накрываю его ладонь своей и устремляю взгляд в его полные грусти глаза. Я не могу его отпустить, не сейчас. Никогда.

— Просто скажи это, — молю я, смахивая слезу.

Его хриплый голос раздается в тишине. Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на него, наши взгляды встречаются.

— Я люблю тебя, — он выдавливает улыбку.

Гарри отводит взгляд в сторону, переводя дыхание.

Стуки продолжаются, я могу заметить, как нижние петли отходят от косяка. Мое сердце стучит с невероятной скоростью. Уверена, что макияж давно размазался, а черные волосы непослушно спадают на плечи.

Я ощущаю эту тяжелую атмосферу на своих плечах.

— Белла, — прошептал он.

Я поднимаю свои глаза и снова встречаюсь с его горящими изумрудами.

— Я хочу, чтобы ты сделала кое-что, — я могу разглядеть боль и неуверенность в его взгляде.

Я киваю, прислушиваясь к нему.

— Я… Я хочу, чтобы ты забыла обо мне, как только мы выберемся отсюда, слышишь? — капли пота на его лбу переливаются под светом, исходящим от двери.

— Нет, нет… мы найдем выход, — засуетилась я, после его слов меня будто окатило ледяной водой.

— Обещай мне.

— Наши обещания противоречат друг-другу, — шепчу я, пытаясь унять дрожь во всем теле.

— Я приношу тебе только боль и страдания, Белла.

— Не смей так говорить.

Вижу, как он напрягается и тяжело вздыхает. Жилка пульсирует на его шее, даже в таком состоянии он чертовски привлекателен. Гарри проводит рукой по волосам, взъерошивая их в очередной раз. Я понимаю, что сейчас он на грани отчаяния.

— Иди ко мне, — он притягивает меня за плечи к себе в объятья. — Ты сделаешь это, выберешься и забудешь обо мне.

Я начинаю отрицательно кивать головой, сильнее укутываясь в его объятья. Я не могу верить в это, не могу позволить этому случиться.

— Гарри, нет, даже не думай об этом, — противоречу я.

— Да, Изабелла, так будет, и ты не сможешь этому противостоять, я не отдам тебя им.

— Тогда почему я должна терять тебя? — почти кричу я, чувствую, как кровь приливает к вискам и буквально бурлит.

Я отталкиваю парня, шмыгаю носом, в очередной раз стирая стекающую слезу. Мы смотрим друг на друга, нас окутывает омут, и мы уже не видим и не чувствуем ничего вокруг, я вижу лишь его, я хочу лишь его, он просто нужен мне. Глаза начинает жечь косметика, но я не обрываю зрительного контакта, борюсь с чувствами.

— Ты вся горишь, — говорит он, прикладывая руку к моему лбу.

— Помнишь, когда мы играли на лугу, я спросила тебя «Что бы ты хотел иметь всегда?», нас прервали и…и ты так и не ответил, что ты хотел сказать? — я спрашиваю это, осознавая всю безысходность ситуации; слышу очередной удар.

— Белла, все, что я когда-либо хотел — это тебя. Каждую минуту, каждую секунду, каждый мой вздох, — он срывается с места, минимально сокращая расстояние между нами. Через мгновение, я могу ощущать его пухлые губы. Это последний поцелуй, нежный и полный горечи.

Мы оторвались друг от друга, учащенно дыша.

— Обещай, что забудешь обо мне.

Я молчу, ощущая его тревожность.

— Пожалуйста, Белла, — умоляет он, — Это все, что мне нужно.

Я понимаю, что он хочет услышать именно это, поэтому соглашаюсь с ним, сопровождая ответ лишь легким кивком.

— Я хочу услышать.

— Я обещаю, — выдавливаю я, захлебываясь слезами.

Как только он прижимает меня к себе, чтобы обнять, дверь трескается, раздается ужасный свирепый звук, и дверь, срываясь с петель, падает на землю.

И я ослепленная ярким светом, слышу шепот:

— Обещаю любить тебя, Изабелла.

====== One: Бостон, новая я. ======

У счастья нет завтрашнего дня, у него нет и вчерашнего. Оно не помнит прошедшего, не думает о будущем, у него есть настоящее — и то не день — а мгновение…

Иван Тургенев

«Ася»

Наши дни.

В Бостон я переехала совсем недавно, сначала я остановилась в небольшом хостеле в центре города и была вполне довольна своим скромным жилищем, тем более койка брала с меня только пару баксов в день.

До сих пор удивляюсь ветру, что занёс меня в Америку. Кажется, словно я всё ещё в Шеффилде, разлагаюсь на своей старой койке.

Бостон — замечательный город, действительно прекрасный по-своему. Довольно пустой и порой даже пустынный, но кто сказал, что это плохо?

Я приехала прямиком из городка под названием Шеффилд, Саут-Йоркшир. Место совсем неприметное, его даже нет на картах. Мои родители — небогатые бизнесмены, у папы своя лесопилка, а мама держит местный салон красоты. Они хорошие люди, но уж слишком назойливые, особенно мама.

Я ученица одиннадцатого класса, по обмену учусь один год в Бостоне, в старшей школе. У меня множество увлечений, включая: верховую езду; стрельбу из лука; архитектуру; науку эпистимологии и ещё много чего.

Когда я была маленькой, мои родители были зациклены на идее создать ребёнка-чудо-вундеркинда. Честно говоря, не знаю, вышло ли у них, но увлечений у меня действительно много.

— Изабелла, звони мне чаще, хорошо? — уточнила мама в который раз. Она помогла мне занести коробки в новую квартиру.

Моя мать – ненормальная женщина сорока лет, в которой бешено бушуют гормоны. Узнав о том, что я поселилась в хостеле, она рванула в Бостон и в тот же день нашла мне квартиру. Где моя взрослая жизнь?

Я лишь кивнула на её продолжительные восторженные возгласы.

— До сих пор не могу поверить, что ты жила в каком-то хостеле, уму не постижимо! — твердила она, заходя за порог моей новой кухни.

Я старалась молчать, делая вид, что вовсе не слышу её.