Что не хочешь помнить, то всегда помнишь.

Р.Брэдбери «Вино из одуванчиков»

— Это моя куртка, — выдавив улыбку, ответила я. — Мне нужно идти, — закончила я, толкнув дверь, выходя с кухни. Зейн проводил меня изучающим взглядом, в нем всегда есть что-то подозрительное, в его взгляде.

Тяжелый вздох, и мне уже легче. Томи все ещё спит на диване, разумеется, ему неудобно, но сейчас это не имеет значения. Я бы хотела подоткнуть одеяло для него, поцеловать в лоб и поднять упавшего мишку с пола, но он уже не ребёнок, да и я тоже.

Я побежала в ванную, чтобы поскорее смыть осадок прошлой ночи. Все ещё ощущаю прикосновения Гарри на своей коже, все ещё слышу его вздох позади. Хочется убежать, спрятаться и больше не вылезать. Гарри сводит меня с ума. Мои попытки подружиться с ним не увенчались успехом, наверное, дружба между нами не имеет места быть.«Ты под моим контролем», — говорил он своими мягкими губами. Его бешеные кудри утром, томный взгляд в баре и рельефное тело в постели. Он чертовски красив, я не могу отрицать этого факта. Но, что бы я не делала, знаю наверняка, что всё ещё боюсь этого парня. Боюсь, это животный страх. Он не причинит мне боли, но могу ли я быть уверена в этом? Тысячу раз задала себе вопрос, по какой причине я поехала к нему? Могу найти тысячу оправданий себе, но правдой будет лишь то, что я чувствовала это сердцем.

Я никак не могла избавиться от навязчивых мыслей о парне, который медленно разрушал не только мою жизнь, но и меня саму. Могу ли я позволить быть рядом? Могу ли допустить близость с этим человеком?

Мои мысли крутились исключительно вокруг Гарри, этот парень с его бешеной энергетикой, трудным характером и излишней вспыльчивостью выводил меня из себя раньше, но сейчас все по-другому, словно один вечер изменил меня и его.

Его мать, он рассказал мне о ней, говорил ли он правду? Почему-то в этом я не сомневалась, честные глаза выдавали его. Гарри был невероятно уязвим этой ночью, словно он нуждался в ком-то.

В очередной раз натирая тело мочалкой, я заметила, как начала сочиться кровь. Проведя пальцем по коже, я стала вырисовывать узоры из крови, смешанной с пеной.

Обмазавшись всеми средствами и смыв всё, я наконец обернулась полотенцем и, выключив воду, я вышла из душа. Умыв лицо, я нанесла увлажняющего крема.

Уперевшись руками о раковину, я стала изучать незаурядную внешность. Бледная кожа, большие глаза азиатского разреза. В детстве я тысячу раз прокляла мать за её происхождение. Ей повезло, ведь её мать, то есть моя бабушка, — кореянка. Томасу достались типичные европейские глаза, а меня природа смешала с азиатскими корнями.

Но сейчас я не стесняюсь своего вида, моя внешность действительно особенная в какой-то мере. Именно это и привлекало столь большое количество парней. Мне понадобилось бесконечное количество времени, чтобы полюбить себя.

Переодевшись, я направилась на кухню, чтобы справиться с завтраком для Томаса.

Зейна в квартире уже не было, его куртки тоже. Что-то неприятно кольнуло в груди, осадок после «похищения» личной собственности парня. Отогнав неприятные мысли, я отправилась на поиски младшего брата.

— Доброе утро, Белла, — поздоровался Томас, вошедший на кухню. Он по-детски протирал глаза, не переставая зевать.

— Доброе, сурок, — усмехнулась я, доставая пачку яиц из холодильника.— Ты будешь яичницу? — в ответ я получила положительный кивок. Установив сковороду на плите, я стала по очереди разбивать яйца.

— Где ты была ночью? — Томас уселся на столешницу рядом со мной.

— Я была здесь, — заключила я, надеясь на то, что он не заметил моего долгого отсутствия. Лопаткой я смешивала яйца в непонятную кашу, явно от нервов.

— Нет, тебя не было здесь.

— Я была, как так? — выдавив нервный смешок, я стала помешивать масло.

— Белла, куда ты ездила? — грубее сказал он, спрыгивая со столешницы.

— Томас, я должна была помочь подруге, — улыбнулась я, пытаясь унять дрожь в словах.

— Врешь, — улыбнулся он, ударяя меня по плечу.

О чем он говорит?

— Томас, ты странно себя ведёшь, — на его лице медленно стала образовываться ехидная улыбка, которая доверия не внушала совершенно.

— Томас! Томас! — симметрировал он, беря самые высокие ноты. — Признайся честно.

— Я помогала подруге, вот и всё, — ответила я, заканчивая жарить куриные яйца. Выложив на тарелки, я отнесла их в зал, ставя на журнальный столик.

— Выглядит отвратительно, — засмеялся Томас, обходя диван. Я заняла место ближе к кухне. Смерив брата недовольным взглядом, я фыркнула себе под нос, пытаясь дотянуться до пульта от телевизора.

— Действительно, выглядит ужасно, — неожиданно в квартиру зашёл Стайлс, комментируя мои блюда. Я резко обернулась на парня, недоумевая его присутствию. Буквально четыре часа назад у него было жуткое похмелье, и он умолял меня не оставлять его одного, а сейчас он здесь, бодр и разглагольствует о моей еде.

У меня чуть не отпала челюсть.

— Гарри? — почти закричала я, тем самым привлекая внимание Томаса, который был ошарашен не меньше меня. Соскочив с дивана, я отбросила пульт в дальний угол комнаты, пытаясь как можно быстрее сократить между нами расстояние.

— Спасибо, — выдержав паузу, прошептал он.

— Так это и есть та самая подруга? — Томас залился смехом, приступая к еде. Его глаза изучали Гарри, пробегаясь по каждой детали его образа.

— А это кто? — Гарри недовольно посмотрел на брата, беря со стола кусок тоста.

— Так, иди за мной, — прошипела я.

Я схватила Стайлса за рукав куртки, протаскивая на кухню. Он оказался довольно тяжелым, но, слава богу, он сам тащился за мной. От Гарри веяло холодом и сыростью, неужели он пришёл пешком в такую ужасную погоду? Ах да, у него ведь похмелье.

— Кто это, черт подери? — сразу спросил он, бросая взгляд на зал. Сегодня он без шапки, на нем его любимое чёрное пальто и поношенные горчичные ботинки, не перестану говорить о его стиле, ведь он чудесный. Чудеснее его характера.

— Мой парень.

— Маловат.

— Что ты тут делаешь? — я пыталась испепелить Гарри взглядом, но, видно, получалось у меня хреново, потому что он и глазом не повёл.

— Твой парень? Да ладно?

— Гарри! Зачем ты пришёл?

— Да он ведь щегол.

— ГАРРИ!?

— Я пришёл за своей курткой, которую ты успешно унесла после твоей «лучшей ночи в жизни».

— Придурок, — прошипела я, толкая парня в плечо. — Ты приперся сюда только за ней? — очевидно то, что он снова начал меня злить. Постепенно у меня, видимо, выявился иммунитет на его идиотизм, потому что частые срывы приводили меня к приступам, но сейчас их словно совершенно нет.

— В кармане мой телефон, — он вёл себя совершенно спокойно, словно врываться в чужую квартиру посреди утра — это вполне себе нормальное явление. Хотя, это ведь его излюбленное хобби.

— Зачем ты пришёл? Что тебе нужно? — доставала я, пытаясь вытянуть ещё немного информации из него.

— Хватит, Белла, — монотонно ответил Гарри, не прерывая зрительного контакта со мной. Его брови сложились в одну сплошную линию, создавая видимость «плохого парня».

— Нет, нет! Ты портишь мне жизнь! В какой раз ты врываешься в мою квартиру? Второй! — я не хотела закатывать истерику, но его присутствие и правда всегда приносит исключительно беды.

— Ты знаешь слово «Достаточно»? — неожиданно переменившись, прошипел он. — Отдавай мою куртку, — он протянул руку вперёд, выжидающе пялясь на меня. Его резкие движения сковывали меня, я могла тысячу раз утверждать, что больше не боюсь Стайлса, но это всё было бы ложью. Его грубые движения и переменчивый характер буквально создали ураган в моем мире, а я охотно выстраиваю стену, чтобы спрятаться.

— Теперь ты злишься, да? — меня раздражает его вспыльчивость, я совершенно не способна церемониться с ним каждый раз, когда его характер меняется. — Это невыносимо глупо, — усевшись на пол, я просто уставилась в одну точку. Гарри пришёл ко мне, мы поругались. Опять.