— Ты серьёзно? — говорю я, недовольно смотря на парня. — Будем в гляделки играть?

— Зачем я отвёз тебя туда?

— Все в порядке. Давай успокоимся.

Мы так похожи, мне иногда даже смешно. Оба биполярные до чертиков. Он может сводить меня с ума в одну минуту, но затем я совершенно меняю своё отношение к нему и уже хочу наброситься и расцеловать, быть нежной и любить его.

— Что? — удивляюсь я, наконец открываясь от разглядывания Гарри, и перевожу взгляд на лобовое стекло.

Мы заехали на огромное, необъятное поле подсолнухов. Я выдохнула от удивления. Они все ещё повёрнуты к солнцу, мы можем наблюдать рыжий закат. Миллионы оттенков желтого, оранжевого, красного и кораллового разбросались по небу, словно художник расплескал палитру с тёплыми оттенками. Это невероятное зрелище напомнило мне глаза Гарри, такие же разнообразные и диковинные.

Я выскочила из машины и медленно подошла к одному из ближайших цветков. На поле пахло солнечной свежестью. Я сказала об этом Гарри, он улыбнулся и поддержал. Мы ступили дальше, я подошла ещё ближе к подсолнухам, внутри загорелось дикое желание рвануть прямо в гущу и пробежать сквозь терни массивных цветков.

— Почему они растут? Сейчас ведь зима, — смеюсь я, не понимая, почему здесь так тепло!

— Солнце сегодня светит лишь для тебя, — шепчет он, притягивая меня к себе. Я тянусь к нему и оставляю легкий поцелуй на пухлых губах.

Он оставляет меня в полном шоке и смятении, отказываясь отвечать, каким образом на поле, посреди зимы оказались летние цветы, любящие солнце. Даже боюсь представить, сколько денег он потратил на это зрелище...

— Они так прекрасны, — прошептала я, зная, что Гарри прислушается.

— Такие же прекрасные, как ты.

Я обернулась и посмотрела в глаза парню с бешеной шевелюрой, что стоял позади меня. В глазах его читалась жалость и боль, которую он отчаянно пытается скрыть. У него не выходит, потому что эти зеленые глаза — это самое честное, что есть в нем. Даже его сердце может соврать, обманув его самого, но глаза... глаза Гарри Стайлса не врут.

— Ах ты плут! — воскликнула я, заливаясь смехом. Гарри удивленно посмотрел на меня, пытаясь понять мотив слов. — Никогда не слышала от тебя столько комплиментов.

— Какого ужасного ты обо мне мнения! — картинно закатив глаза, пролепетал он, вызывая мой смех.

— Я так сильно люблю тебя, что ты даже представить не можешь, — говорю я, кидаясь ему в объятья.

Он сжал меня у себя в руках, словно маленького ребёнка. Затем нежно поцеловал в макушку, но не отпускал. Мы развернулись к полю, чтобы смотреть, как садится солнце, окутывая тёплый пейзаж холодными красками вечера. Меня завораживал вид. Он словно внушал мне, что все будет в порядке, что жизнь встанет на место, не сломается.

Меня безумно вдохновлял вид. Хотелось петь и танцевать, наслаждаться. Хочется жить.

— Что бы ты хотел иметь всегда? — спросила я, присаживаясь на капот машины, свешивая ноги вниз. Гарри обернулся ко мне и поставил руку возле моих ног.

— Какой-то некорректный вопрос, — ухмыльнулся он, заглядывая в мои глаза.

Я рассмеялась, понимая, что действительно сморозила чушь. Но меня очень интересовал его ответ, поэтому я повторила. Гарри снова рассмеялся, попытался отмахнуться от темы, словно боялся ответить. Тогда я перестала донимать его и просто чмокнула в щеку, продолжая наслаждаться видом.

Гарри запрыгнул на капот машины и прижался ближе ко мне, чтобы вместе провожать день.

Я не понимаю, что мы будем делать завтра, через неделю, через месяц, через год. Мы потеряны и не знаем, как выбраться. Единственное, в чем я абсолютно уверена, это то, что я при любых обстоятельствах останусь с Гарри. И ничто не изменит моего решения.

Вечером того же дня у меня пропало какое-либо желание праздновать Рождество. Я понимала, что не могу ошарашить Гарри своим нежеланием, поэтому мы просто украсили квартиру гирляндами и мишурой, которую купили в Таргет. У меня не было настроения, поэтому я очень радовалась, что Гарри не допрашивал меня и позволил подумать о своём.

Я очень нервничала и не понимала, почему. Меня что-то очень волновало, внутри все переворачивалось, казалось, словно что-то должно пойти не так. Хотя, все было в порядке. Я старалась успокоиться, в этом мне помогал Гарри и его бесконечная поддержка. Мы решили отпраздновать Рождество вместе, никого кроме нас двоих. Бутылка вина, горящая елка, нетфликс и килограмм кислого мармелада. Рождество должно пройти просто замечательно.

Мне очень хотелось быть в этот день рядом с близкими, с Томи и мамой, но без Гарри выезжать из страны было бы глупым решением, поэтому мне пришлось сказать матери, что я слегла с ангиной и не смогу приехать. Она, конечно же, очень огорчилась, но виду не подала. Посоветовала принимать горячие ванны и пить чай. Гарри пару раз намекал, что готов присоединиться в случае, если я действительно заболею. Разумеется, я говорила ему, что он озабоченный идиот, но сама прекрасно знала, что позвала бы его к себе первой.

Несмотря на дикое желание уехать из Бостона, я сделать этого не могу. Гарри напомнил мне о той подозрительной машине, что разъезжала рядом с моим родным домом. Это могли быть люди Малика, поэтому возвращаться обратно было бы глупым решением.

Мы сняли чудесную квартиру. Она представляет из себя что-то вроде отдельного дома, что стоит среди вереницы других кирпичных сооружений в одном из элитных жилых районов Бостона. Моя квартира находится довольно далеко, поэтому я заранее перевезла свои вещи сюда. Мы намерены провести вместе целых три дня, так как Рождество выпадает на пятницу, мы будем отдыхать ещё два последующих выходных.

Я не хотела снимать отдельную квартиру, но Гарри охотно на этом настоял, ссылаясь на то, что это в разы безопаснее. Рождество я представляла себе немного по-другому, я думала, что мы будем в его квартире отлично проводить время и наслаждаться обществом друг друга, но после игры в «Полицейских и бегунов», где мы лицом к лицу столкнулись с Зейном, желание быть уязвимыми отпало. Я собрала все ценные вещи, что были в квартире, и привезла их сюда. Единственное, что я забыла — это компьютер. Но зачем он мне сейчас, когда начались каникулы?

Зейн в очередной раз убедился, что между мной и Гарри есть связь. Теперь он либо успокоится и уступит, либо начнёт «атаку». Второго я боюсь до дрожи, Гарри говорит, что все в порядке, и он не переживает, но я знаю наверняка, что его сводит с ума мысль о том, что со мной что-то может произойти. У него началась маниакальная страсть уберечь меня, что чертовски напрягает. Мне хочется сказать ему, что я в силах постоять за себя, но сегодняшний день доказал обратное.

Моя уязвимость сводит его с ума.

— Черт подери! — закричал Гарри, отрывая меня от мыслей. Я обернулась к двери и увидела, как парень зашёл в квартиру, стоя у двери и отряхивая куртку из овчины от крупных хлопьев снега.

Я посильнее укуталась в свитер, почувствовав, как сквозняк нещадно и без спроса вошёл в дом.

— Снега навалило? — улыбнулась я, перегибаясь через диван, чтобы смотреть прямо на парня.

Я ожидала увидеть довольное лицо, озарённое улыбкой, но вместо этого выражение лица Гарри отражало дикую злость, что била через край. Меня передернуло от мысли, что что-то могло произойти, пока его не было.

Мне так жаль, что Гарри всегда нервничает и доводит себя до подобных крайностей. Вывести его из себя довольно просто, но вызвать слезы и истерику — безумно сложно. Это почти нереально, с его-то темпераментом! А за последний месяц он выходил из себя, шёл наперекор своим принципам и устоям десятки раз. Я чертовски беспокоюсь за его ментальное состояние.

— Гарри? Что случилось? — я слезла с дивана и поспешила к парню.

Он недовольно посмотрел на свой телефон, затем замахнулся и швырнул несчастное устройство на диван.

— Блять! — застонал он, игнорируя меня. Он упёрся головой о стену и заныл, как маленький ребёнок. Я не могла понять, что происходит, поэтому решила просто дождаться, когда двадцати однолетний младенец успокоится.