Мы можем подурачиться, но скоро я стану серьёзным.

Утром за завтраком, Найл даёт Луи какие-то листы с печатями. Он берёт один в руки и пробегается глазами по тексту.

— Что это? — спрашивает он, садясь за стол.

— Обязательный документ, чтобы работать тут, — поясняет Найл и кладёт на стол ручку. — Нужно, чтобы ты подписал оба листа, потому что одна копия останется у тебя. Здесь сказано о неразглашении любой информации, услышанной или увиденной в этом доме.

Луи резко поднимает на него взгляд, потому что это довольно серьёзно. Подписать эту бумагу, значит согласиться на условия и не публиковать ничего в газете. За это у него могут быть реальные проблемы с судом, потому что у Стайлса будут доказательства против него в виде фамилии Луи в углу этого листа.

— Что мне грозит, если я случайно проболтаюсь?

— Там всё написано. В зависимости от информации, которую ты выдашь. Если она была очень личной и конфиденциальной, то будет максимальный штраф в пятьдесят тысяч долларов.

Окей, это большая сумма, потому что Луи и за всю жизнь столько не накопил. Он пытается как-то придраться к документу, но все попытки проваливаются.

— Как я могу доверять нотариусу, который это составил?

— Мне можешь доверять. Я — частный нотариус, и за эту работу Гарри мне платит.

— А если я не подпишу?

— У тебя много вопросов для человека, который ищет любую работу.

— Я просто слишком придирчив к подобным бумажкам, — быстро отвечает Луи, как ни в чём не бывало. — Обжигался пару раз.

Найл понимающе кивает, но всё-таки пододвигает ручку ближе к Томлинсону. На самом деле он ни разу не обжигался в этом деле. Он хорошо разбирается в документах и всегда замечает обходные пути в них. Однако в этом всё безупречно. До каждой точки, до каждого пробела.

Если он не подпишет, то работа здесь закончится, даже не успев начаться. А если подпишет, то в работе нет никакого смысла. Какой-то замкнутый круг. Прямо уловка 22*.

Луи решает рискнуть, а уже потом подумать над обходными путями.

Он дважды ставит свою подпись в углу и принюхивается к кружке Найла. Луи улыбается, потому что уверен, что там за напиток. В голове сам по себе возникает образ родного дома.

— Йоркширский чай? — спрашивает он, хотя заранее знает ответ.

— Меня пугает, что ты определил его по запаху. Это же просто чёрный чай.

— По утрам мама заваривала его нам с сёстрами, так что я узнаю его из сотни.

Найл одаривает его достаточно сомнительным взглядом, но не особо зацикливается. Он переключается на обсуждение магазина, в который они собираются поехать за всем необходимым.

Он раскладывает блинчики по тарелкам и в то же самое время, как быстро перечисляет названия магазинов и даёт им краткую характеристику. Где-то спустя пару минут Луи вдруг настигает мысль, что он впервые слышит обо всём, что говорит блондин. Эти магазины даже звучат дорого, так что он совершенно не удивляется, почему никогда там не был.

Магазины с брендовыми вещами на самом деле не особо отличаются от обычных. Луи просто не видит смысла платить за белую футболку тысячу долларов, если есть точно такая же в несколько раз дешевле только без вышивки «Burberry». В итоге они все вытягиваются после многочисленных стирок. Вопреки заблуждению, футболка за тысячу долларов не растягивается как-то более благородно или пафосно.

— Ты в порядке? — спрашивает Найл, щёлкая пальцами перед лицом Луи. — Ты слегка завис.

— Да… Я просто думал, что в этом нет смысла? — делает попытку шатен, чтобы отговорить от огромных трат. — Можно заехать в более дешёвые магазины.

— За тебя ведь платит Гарри. Какая разница?

— Куча денег не делает его лучше меня, — грубо отвечает Луи и отрезает блин на тарелке с такой силой, что она издаёт жалостливый скрип.

Кажется, Найла вообще сложно чем-то удивить или оскорбить, потому что он только едва уловимо закатывает глаза. Вероятно, он думает о том, какой тяжёлый у Томлинсона характер и прикидывает, через сколько дней Гарри выпрет его из особняка за такие словечки. В отличие от Луи блондин знает намного больше, просто вежливо молчит, тем самым давая Луи самому въехать в процесс работы на Стайлса. Путём мучительных проб и унизительных ошибок.

Томлинсон продолжает молчать. Он вполне уверен, что смог поставить на место Найла. Они тихо едят свою еду, пока блондин наконец-то не встаёт из-за стола и не зовёт Луи за собой в машину.

***

В магазине Луи обнаруживает, что вся брендовая одежда просто висит на нём, как на палке, а все брюки и джинсы гораздо длиннее его ног. Из-за этого они наконец-то едут в обычный магазин.

Спустя пять самых длинных часов в мире, Найл высаживает Луи возле особняка с пакетами и Хэппи Милом, потому что прямо перед выходом из торгового центра им позвонил Стайлс и попросил купить его.

Луи не упускает возможности ещё раз пошутить по поводу детского набора еды, но Найл только осуждающе фыркает и уезжает. Когда шатен возвращается домой и заходит внутрь, то обнаруживает Стайлса в кресле в гостиной. Нет, не так… Один его вид мгновенно делает день пасмурным. Он выглядит разбито и держит в руке стакан с виски. Он нагло пьёт в середине дня в одиночестве. Это уже хоть какой-то материал.

Он кажется таким уязвимым, что Луи сразу же осознаёт насколько просто сейчас выведать у него любую информацию. Идеальное время и место. Человек в отчаянии рассказывает больше, чем человек счастливый.

Он медлит всего мгновение и в следующую секунду громко ставит свои пакеты, чтобы привлечь внимание. Стайлс нисколько не напрягается, только наливает себе ещё жидкости из бутылки. Неужели он алкоголик? Блестящая новость.

Луи проходит в гостиную и садится на пол, потому что так удобнее слушать и запоминать. Отсюда он видит лицо мужчины, хоть тот и пытается его скрыть. Морщинка между бровей виднеется ещё сильнее, а челюсть сжата до предела. Тем не менее, шатен решает рискнуть и начать разговор.

— Найл сказал передать это, — Луи протягивает Стайлсу Хэппи Мил, но тот остаётся неподвижным, бурча «спасибо». Британские манеры и вежливость из него ничем не выбьешь.

Они молчат, и вскоре мужчина на кресле делает большой глоток виски. Наверное, это здорово обожгло горло, потому что он недовольно шипит.

— С каких пор Хэппи Мил разрешили продавать алкоголикам?

Луи вбрасывает этот вопрос, даже не задумываясь, насколько обидно звучит ярлык. Ему просто нужно заставить человека говорить. Тут все средства хороши. Если он взорвётся на это гневом, то будет только лучше.

Стайлс по прежнему молчит, и тогда Луи идёт за ещё одним стаканом. Он нагло вырывает из рук мужчины бутылку и наливает себе тоже, хотя он терпеть не может виски.

— Может быть, я переключусь на твою волну, и ты наконец-то скажешь что-нибудь, — он поднимает взгляд в качестве вызова и делает пару глотков. — Тот, кто не скажет ни слова в следующие десять секунд, тот кусок какашки.

И честное слово, это последнее, что вообще может подействовать на любом нормальном человеке. Однако в момент, когда Луи досчитывает до девяти, Стайлс наконец-то поднимает на него взгляд.

— Ты пьёшь на рабочем месте, — говорит он.

— А ты заказал Хэппи Милл к виски. Кто так делает?

— Я так делаю, — мужчина устало обрывает диалог и берёт пакет с едой, вставая с кресла в попытке уйти.

— Ты даже не расскажешь, что случилось?

Стайлс только усмехается без малейшего намёка на улыбку.

— Я вижу тебя второй раз в жизни.

С этими словами он скрывается за углом, забирая с собой алкоголь. Он уходит страдать в другое место, унося всю информацию с собой.

По дому проносится звук скрипящих ступенек, ведущих в запретную часть особняка. Звуки быстро затихают, и Луи погружается в мрачную тишину. Она мрачная не из-за упущенной ценной информации, а просто так. Он думает, что такую атмосферу ему подарил ненавистный виски, поэтому с отвращением ставит стакан на журнальных столик.

***

Следующие несколько часов до ужина Луи работает. Не в смысле пишет материал (хотя парочку слов об алкоголизме Стайлса он уже настрочил), а в смысле правда работает. Он моет посуду, полы, чистит обувь и убирает пыль. Хорошо, что из-за большой семьи многие обязанности по дому были на нём.