— Судя по бумагам, оплатили. Пришёл чек за операцию, донорский орган и VIP палату на две недели вперёд. Может, у вас есть ангел-хранитель? — врач улыбается собственной шутке и уходит, напевая себе под нос.

Луи остаётся серьёзным. Его собственное предположение точно не может быть верным. Совершенно точно. Но всё-таки он решает спросить.

— У вас ведь есть чек об оплате? — мистер Уайт снова останавливается и кивает. — Я могу поинтересоваться, кто оплатил лечение?

— Да, конечно, — мужчина перелистывает какие-то бланки и листы, пока не натыкается на нужную строчку, — Мистер… Стайлс.

Эта фамилия звучит, словно через толстый слой воды и обрушивается, как камень.

— С-спасибо, — говорит Луи, позволяя врачу наконец-то уйти по своим делам.

Шатен замирает. Он не способен даже заплакать. Вообще ни на что не способен. Он не верит, что Гарри сделал это. Тот Гарри, что накричал на него. Тот, кого он обидел. Тот, кому незаслуженно причинил боль.

Неожиданно щёки Луи становятся влажными, и он понимает, что плачет, хотя до сих пор не чувствовал этого.

Он поднимает голову, чтобы солёные слёзы перестали течь прямо в рот, и натыкается на зелёные глаза в паре метров от себя. Гарри стоит прямо перед ним без каких-либо эмоций, словно просто заглянул в больницу по собственным делам и не успел уйти незамеченным. Он снова хмурит брови, как раньше, и одет в строгий костюм. Рядом с ним никого нет, а значит, он уже переехал обратно в свой дом. С Оливией сидит няня.

Луи кажется, если он сделает шаг к Гарри, то он в ответ шагнёт назад. Он установил безопасную территорию. Когда Джоанну вывозят из палаты, шатен понимает, зачем пришёл Стайлс. Он хотел убедиться, что успел и всё в порядке. Только для этого, а не ради него. Не ради разговора.

Луи провожает взглядом маму, а затем опять смотрит на Гарри, который до сих пор не уходит. Тогда он решает рискнуть приблизиться и, когда Стайлс остаётся на месте, это становится немым разрешением. Луи преодолевает расстояние между ними и крепко обнимает мужчину, начиная рыдать. Его лёгкие болят от недостатка кислорода, когда он чувствует большие ладони на своей спине.

Гарри не простил его. Но если Луи позволит ему сейчас так уйти, то его жизнь рассыплется на куски.

— Спасибо, — шепчет шатен, сжимая пиджак в руках. — Спасибо, что помог. У меня не хватит слов, чтобы ты понял, насколько я благодарен. И прости меня. Умоляю, прости.

Стайлс отрывает от себя Луи и молча мотает головой.

— Почему? Скажи, почему, и я исправлюсь, — Луи тянется к щекам Гарри, но он грубо перехватывает его руки.

— Ты — журналист, и ты использовал меня, — чётко и холодно проговаривает мужчина, сжимая челюсти.

Луи устало упирается головой в плечо Гарри, мысленно благодаря высшие силы, что он никуда не уходит и не отстраняется. Это помогает ему не упасть из-за морального и физического истощения.

— Я больше не журналист, — шепчет он, даже не надеясь, что мужчина его слышит. — Гримшоу поставил условие: либо информация про тебя, либо увольнение. Из-за тебя я не смог этого сделать. Я больше не хочу быть журналистом. Меня тошнит от самого себя. От своих поступков. Ненавижу себя за то, что причинил тебе боль.

Луи снова чувствует, как его голову поднимают, но теперь прикосновение более нежное. Тёплые руки касаются шеи, а пальцы поглаживают щёки, убирая с них слёзы. Луи тает от такого простого действия и пытается прижаться к чужой руке ещё сильнее. Он открывает глаза, чтобы наконец-то столкнуться с зелёным взглядом Гарри.

— Это правда?

Луи кивает.

— Не буду врать, сначала я хотел слить всю информацию, но потом ты познакомил меня с Оливией. И я увидел, что ты живой человек. С чувствами, эмоциями, своей историей. Тогда всё начало меняться…

— Почему ты не рассказал мне всё раньше?

— Помнишь, как мы собирали вещи? Я начал тебе говорить, но мне позвонила Физзи по поводу мамы. Это были плохие новости, и тогда я просто… у меня не было сил что-то тебе доказывать. Хотелось исчезнуть.

— Мне жаль, что так вышло. У тебя не будет проблем с редакцией?

— Гримшоу раскроет моё настоящее имя, — говорит Луи, хотя это уже не особо его волнует. — Но, клянусь, он не получил никакой информации о тебе и твоей семье.

— Я посмотрю, что смогу сделать с этим, — успокаивает Гарри, держа лицо Луи в своих ладонях. — И мне нужно время, чтобы снова доверять тебе. Нужно многое проверить и…

— Понимаю, — перебивает Луи, и возле его глаз появляются счастливые морщинки. — Я просил только о прощении, а ты даёшь мне так много. Я…

Он решает, что если и говорить всё, то именно сейчас.

— Кажется, я люблю тебя, Гарри.

Мужчина замирает на долю секунды, словно эти слова были слуховой галлюцинацией, и наконец-то улыбается, обнажая ямочки. Луи по инерции тянется к одной их них пальцем, пытаясь её поймать, но вместо этого получает сладкие губы на своих. Они ещё никогда не казались ему такими мягкими, хоть сам поцелуй такой невинный и детский. Гарри не отстраняется полностью, соединяя их лбы.

— Мне нужно время, — повторяет он. — Но… мы можем попробовать снова. Начнём со свиданий дома. Закажем китайскую еду. Я разрешу охране пускать тебя и, может быть, дам ключи…

Луи улыбается.

— Звучит отлично.

========== 11. Эпилог. ==========

I’ll get creative and come up with ways to be happy (smiling).

Я поднапрягу свою креативность и выдумаю способы быть счастливым (улыбаться).

Полгода спустя.

Луи вздрагивает ото сна и ровно на секунду отказывается дезориентированным. Он тяжело дышит, пытаясь встать, чтобы дать себе больше воздуха и хоть на чём-то зацепить взгляд. Однако крепкие руки обнимают его за плечи и прижимают к себе. Луи чувствует тёплую кожу под своей щекой и сердцебиение.

— Всё хорошо. Можешь спать здесь, — успокаивает Гарри.

— Я уже несколько месяцев сплю здесь, — Луи наиграно язвит, имея ввиду целый дом.

— Я про гостиную, — поправляет Гарри. Конечно же, он поправляет его, хотя прекрасно знает, что это шутка. — Могу принести тебе плед и подушку.

— Нет, я пойду в спальню.

Луи нехотя встаёт, теряя ощущение комфорта, которое дарила ему грудная клетка Гарри. Это того стоит, потому что после каждой ночи на диване у него болит шея, и Стайлс заставляет Луи посетить массажиста. Ну, как заставляет. Массажист приходит прямо домой, и у него не остаётся выбора.

Луи потягивается и замечает рядом с мужчиной ноутбук. Заранее понятно, что это значит.

— Когда ты придёшь?

— Засыпай без меня. Завтра встреча с конкурирующей компанией. Мне нужно подготовиться, потому что если повезёт, они перестанут быть занозой в моей заднице, и начнут сотрудничать.

Луи понимающе кивает.

— Можешь сделать мне кофе и принести плед?

— Боже, кухня и шкаф находятся в разных концах дома. Я не был готов к физическим нагрузкам сегодня.

— Не преувеличивай, — Гарри устало смеётся, потирая глаза. Свет от ноутбука давит даже на минимальной яркости. — Пожалуйста?

— Хорошо. Но если кофе будет холодным, то я не виноват. Тут долго идти.

Луи приносит всё необходимое достаточно быстро, несмотря на свои жалобы по поводу габаритов дома. Он делает это каждый день вот уже почти полгода и не собирается останавливаться. Здесь ванная больше, чем квартира, в которой он жил до этого. Он имеет право, хотя бы потому что уверен, что похудел на пару килограмм из-за ходьбы по лестницам и просто между комнатами.

Луи ставит кофе на журнальный столик и накрывает Гарри пледом. Он наклоняется, отрывая мужчину от дела, и дожидается, когда он поднимет свой взгляд. Тогда Луи накрывает его губы своими, мягко сминая их, но не проникая языком внутрь. В данной ситуации это запрещено. За полгода он выучил основные правила, которые движут кудрявой головой. Тем не менее, долгие поцелуи не запрещены, поэтому Луи хочет растянуть удовольствие. Однако Гарри тяжело выдыхает и отстраняется.

— Обещаю заняться тобой, когда всё это закончится.